Страница 2 из 6
1.2. Долгая дорога на Кавказ
Буквально спустя месяцев пять, не смотря на то, что готовились и, все равно, как-то неожиданно, прозвучала команда: «Готовимся к командировке». Вот где-то здесь, с этого момента начинаешь входить в некое психологическое состояние, когда кажется, как многое не успел сделать. Не успел помочь родителям в каких-то делах, доделать что-то дома, что-то не докупил, не …да и многое что еще не доделано. Но, служба превыше всего, и рассуждать особенно уже некогда. «Хватай мешок, беги вокзал» – кричит бывалый старшина Палыч. Смотришь, уже и вещи упакованы.
Командиром отряда, убывающего в село Октябрьское, что под Грозным был, назначен подполковник Ершов. Сергей Иванович имел необходимый опыт руководства, своеобразный полускрытый характер, связанный с прежней службой в конвойном полку. В группу руководства вошел и достаточно недавно переехавший из Архангельской области заместитель по кадрам Лучинский. Веселый балагур, здоровяк, настоящий помор – северянин. Также и Гоша Ежкин – сапер-профессионал всех времен и народов, выпускник Бакинского общевойскового училища. Товарищ тоже был веселый, при этом и очень серьезный, когда требовали условия службы. И я, как врач отряда, был в этой достойной компании. Это сейчас вспоминается с интересом. А как ни крути, было и очень тревожно. Нет, не страшно, а именно напряженно, тревожно в душе, как там все пойдет, как бы не подвести. Вспоминал основные схемы лечения при ранениях. Получил в медсанчасти УВД ранее заказанные медикаменты. И вперед.
Вот он и день убытия в командировку. Собрались, экипировались. Руководство УВД сказало пламенные напутственные слова. Вокзал, объятия близких и вот…поезд тронулся. Как-то все очень быстро пробежало в этот день. Видимо было много дел. Запомнилось лишь лицо матери, которая как-то быстро постарела и смотрела грустно-грустно, как и в тот день, когда провожала меня в суворовское училище.
Пошла служба в командировке. Прочь грустные мысли, нужно заниматься делом. Поезд резво набирал ход, товарищи размещались на полках плацкарта, на столах появлялась домашняя курочка и огурчики. Позаботились родственники. Спустя несколько часов появился и легкий запах алкоголя. Хотя все усиленно делали вид, что не употребляют.
Фото 1, 2, 3. Поезд на Кавказ тронулся
Ночью, взглянув в окно поезда, я увидел огромные ели, снег. Подумалось, странно, едем на юг, а снега больше. Наутро выяснилось, что мы оказались в Кирове, гораздо севернее. Только не спрашивайте, никто и никогда не ответит, в чем смысл такого огромного крюка на север, если нужно попасть от Вологды на юг. Разумное объяснение видится только одно – некий режим секретности. Только этим же возможно объяснить и нервотрепку по полдня, а то и целому дню, в отстойниках того же Кирова, затем в Ростове и других крупных городах. В вагоне уже стоял запах, как в хорошей казарме, где плотно размещены около ста мужиков.
В итоге, только спустя четверо суток мы оказались в славном городе Кизляре – столице Дагестана. По-зимнему слякотный, но солнечный город показался нам – северянам курортным. Однако рассусоливать долго возможности не было. Пошла перегрузка имущества в прибывшие «Уралы». И если дома в погрузке помогал весь Отряд, то здесь все сами-сами. Так если бы они к поезду подъехали, а то ж приходилось еще перетаскивать все имущество чуть не по сто метров. Побыли грузчиками до седьмого пота, не привыкать. Уже налегке погрузились в прибывшие также и автобусы ПАЗ. Колонна выстроилась и тронулась в сторону аэропорта Махачкалы.
Колоритный, бородатый водитель Пазика, с хриплым голосом и усталым лицом, вдруг громко и улыбаясь, сказал: «Налейте водителю. Ему же вас еще везти». «Рули давай» – последовал жесткий ответ бойца Лехи Воробья. Водитель насупился, обиженно и напряженно посмотрел вперед, но поехал.
Укачанные четырьмя днями в поезде, усталые от перегрузки имущества бойцы стали потихоньку вырубаться, засыпать. День был солнечный, хоть и начало декабря, а прегревало. Я сидел за спиной водителя, автобус шел по достаточно ровной трассе. Спустя примерно час езды, вдруг слева…о чудо, показалось море. Вот он – красавец Каспий. Глаза так и впились в полоску морской глади. Красота, да и только. Я оглянулся назад, думал кто-то еще радуется виду на море. Однако весь автобус спал. А когда перевел взгляд вперед, тут же подпрыгнул. Наш водитель тупо уснул на руле. Ткнув его сильно в бок, я уже не выдержал и закричал соответствующее случаю матерное выражение. При этом стал держать руль сам. Он пришел в себя, сказал, что третьи сутки практически не спит, и что в командировке уже почти три месяца. В общем, делать было нечего, человек как зомби. Капнул ему на ходу в мерный медицинский стаканчик пятьдесят грамм медицинского спирта. Он как-то автоматически выпил. Я сунул ему бутылку с водой, он смачно запил, взгляд его прояснился. При этом, он как-то устало промямлил: «Я же говорил, налейте водителю». Сзади голоса бойцов пообещали вывернуть его в следующий раз мехом кнутри. И …поехали дальше. Вот как-то здесь и начинаешь ощущать, что в командировке рядом и солнечный день, и тут же – угроза жизни.
По приезду в Махачкалинский аэропорт на взлетке, метрах в двухстах пятидесяти от основного здания аэропорта нам выделили место для разгрузки имущества (см. фото).
Фото 4. Разгрузка в Махачкалинском аэропорту
Почувствовав близость цивилизации в здании аэропорта, все быстро приложились, и перегруз имущества прошел быстро. Для его охраны были оставлены двое бойцов. Руководство охранением было возложено на командира взвода Зайчикова Алексея. Что и говорить, это один из самых поистине настоящих офицеров, которых я знал. Настоящий кубанский казак, рукастый и боевой, и с душевной простотой. Спустя годы, он все-таки стал командиром ОМОН.
Фото 5. На взлетке в Махачкале
Махачкалинский аэропорт встретил нас по-домашнему. Действительно и в тот момент, и многократно позже убеждался, что тыл на войне выходит на первое место. Как разместятся, помоются, отоспятся люди, экипируются – так и воевать будут. Мы же, еще не начав никаких действий, на пятый день пути уже были подусталыми. Появилась возможность нормально сходить в туалет, пребывать в чистом зале аэропорта. И здесь была первая возможность побыть непосредственно рядом с представителями местного населения. Бросалось в глаза, что людей в аэропорту не так и много, а вот бородатых, достаточно крепких мужчин – сравнительно много. Не скажу, что это как-то напрягало. Однако, заставляло задуматься в обстановке приближения к Чечне.
Спустя несколько часов резко испортилась погода. После практически летнего солнца, вдруг пошел хлопьями снег, поднялся очень сильный ветер. Может Бог и отводил от чего-то плохого, но спустя минут тридцать была объявлена нелетная погода, и мы поняли, что зависли в аэропорту. Тяжелей всего оказалось охранять имущество на взлетке. Буквально через полчаса такой катастрофической погоды замерзает все, что можно. Бойцы нарыли где-то покрышки, и стали их жечь неподалеку от имущества, которое постепенно промокало под ударами стихии. Температура воздуха резко понизилась до минусовых температур. Пролетело несколько часов, но погода никак не могла угомониться. Пошел снег с дождем, под ногами быстро появилась снежная каша. Кто не был привлечен к охранению имущества, рассосались по залу ожидания аэропорта. Я был рядом с командиром. Оружие находилось на руках, поэтому тихонько дремали с ним по очереди, мало ли что. Вдруг выяснилось, что куда-то пропал взводный Зайчиков, бойцы никак не могли его найти. Мы с Ершовым вместе пошли к месту расположения имущества на взлетке, все осмотрели, но безрезультатно вернулись в здание аэропорта.