Страница 1 из 8
Павел Кобяк
Сел и поехал. Россия от Петербурга до Владивостока в свете мотоциклетных фар
В путешествии с Павлом Кобяком соскучиться невозможно. Позавтракав лесной земляникой, к вечеру можно оказаться за сотни километров в ночном клубе мегаполиса, а на следующий день ловить ветер на берегах Байкала. Крутые повороты дороги открывают Россию с самых неожиданных сторон. Ведь в свете мотоциклетных фар порой видно то, что недоступно обычному взгляду.
«Парни, у меня стучит кофр, я остановлюсь, гляну», – слышу я голос Димы в наушнике.
Ничего удивительного, что кофр разболтался именно здесь, на гравийке: яма на яме, и объехать их невозможно – пыль стоит такая, что и собственные руки не разглядеть.
Я уже не вижу Диму, оставшегося позади, в сгущении серого облака. – Мы поедем медленнее. На асфальте подождем, – выкашливаю в микрофон. Куда уж медленнее. Едем всего двадцать километров в час.
На асфальте ждем. И я, и Рома – серого цвета, как памятники. Мимо летят фуры. Десять, пятнадцать минут… За это время дюжину кофров можно было примотать к мотоциклу.
Я набираю Димин номер – он не отвечает. Рация тоже молчит, она и берет-то всего до полутора километров. Набираю снова и снова – длинные гудки. Полчаса. Дальше ждать бессмысленно. Роман бросает на меня тревоженный взгляд.
– Куда он мог деться? Что делать будем?
– Вернемся.
Мы возвращаемся в многокилометровое облако пыли.
Останавливаем медленно идущие машины.
– Мотоциклиста на дороге не видели?
– Не видели. – Вот здесь мы оставили Диму. Ну и где он? Никого. Рома едет еще дальше, до начала гравийки. Черт, что же с ним случилось? Воображение начинает рисовать жуткие картины. Может быть, он бросился нас догонять, в пыли не увидел яму и улетел с трассы? Или заснул? Такое с ним недавно было, и он чудом не «убрался». Это менее вероятно, но все равно – конец один. Нет, так нельзя! Проехать почти весь путь, чтобы пропасть в двухстах километрах от Владика! Все что угодно, только не это, только пусть он будет цел!
Останавливаюсь, снимаю шлем. Блин, не воздух, а тепловатая каша. Набираю Димин номер. Длинные гудки.
Возвращается Рома. Один. «Посмотрю дальше», – бросает он и исчезает в пыли.
Я еду медленно, всматриваясь в траву и кусты на обочине. В стороне от дороги что-то есть. Трава примята. Я торможу, останавливаюсь. Вместе с мотоциклом останавливается мое сердце. И в этот момент слышу звонок телефона… Это не сон. Это реальный эпизод нашего двадцатидвухдневного мотопробега из Петербурга во Владивосток. Сейчас, когда я сижу за клавишами ноутбука, в памяти снова и снова всплывает бесконечное полотно дороги, мелькание домов, деревьев, рев мотора, голоса друзей в наушнике. – Яма справа, – говорит Рома. – Понял, – отвечаем мы с Димой чуть ли не хором. Я пока ее не вижу, зато вижу Рому, ведь он идет впереди и за секунду до своих слов перестраивается левее. Я повторяю его маневр, и яма остается в стороне.
И я чувствую, что мое повествование тоже чем-то похоже на дорогу со своими словесными домами, полями и лесами, с остановками – воспоминаниями о других путешествиях. Я старался сделать эту дорогу интересной и познавательной. Так что счастливого пути!
НА ПОСОШОК!
Как всякая книга требует предисловия, путешествие требует подготовки. Описание этой подготовки просто необходимо, каким бы долгим оно ни было. Прежде всего, чтобы ответить на многие «почему?», и чтобы ответы на эти «почему?» не торчали в основом тексте повествования подобно ухабам на дороге. Порой эта подготовка начинается с детства. Возможно, это мой случай. Ведь вся моя жизнь связана с дорогой. Правда поначалу это была чугунка: ведь мои родители – железнодорожники. И я, словно поезд, катил по проложенным рельсам – железнодорожный техникум, затем – институт.
Что я помню о первых путешествиях? Абхазия, мне четыре года. Буйство сухумских красок, руины античных городов, кипарисовые аллеи Нового Афона, синева озера Рица, и, конечно же, горы и море. Фотографии, сделанные отцом, вытаскивают из памяти детали. Я рвался туда двадцать с лишним лет, и таки доехал. В двухтысячных. Детские воспоминания не обманули – страна столь же красива, как и прежде! А какой был кайф путешествовать самому! В десять лет я, как взрослый, еду в Старицу, где живут мои дедушка и бабушка. Я сам схожу с поезда, беру билет на автобус. Я путешествую!
Затем техникум, 1996. Мы с Серегой Булатовым, по прозвищу «Бушлат», колесим по Ленобласти – от Выборга и Приозерска до Старой Ладоги и Тихвина. Где на электричках, где на автобусах, где автостопом. А затем и за пределы – Новгород, Псков, Москва. До Владивостока еще далеко, но он уже засел у меня в голове.
Еще одно воспоминание:
«Ребята, – говорит преподаватель по экономике, – у вас есть прекрасная возможность посмотреть страну». А я сижу на задней парте и слушаю его в тысячу раз внимательнее, чем на обычном занятии. Рядом со мной бас-гитара, которую я приволок, чтобы вечером репетировать. «Раз в год вы можете получить бесплатный билет в любую точку России, – продолжает экономист, – причем, даже меняя поезда. Можете взять, например, билет до Новосибирска, выйти в Вологде, погулять день и ехать дальше по этому же билету на следующем поезде, посмотреть Пермь, затем Екатеринбург и так далее. Пока вы молоды, пользуйтесь этим. Я сам в свое время так проехал до Владивостока и обратно». Взяв этот метод на вооружение, мы с друзьями побывали во многих городах нашей страны. А затем, уже с Мариной, моей женой, мы расширили географию путешествий – из названий гор, склоны которых мы изрезали сноубордами, морей, в которых мы купались, можно составить список в десятки строк.
И вот, наконец, путешествие длиной более одиннадцати тысяч километров, через всю Россию.
Это первая часть предыстории. Вторая – о мотоциклах. Ответ на вопрос, почему мы выбрали для путешествия мотоциклы, для меня, например, очевиден. Я люблю экстремальные виды спорта: парашют, тарзанку, сноуборд, рафтинг, и, конечно же, – мотоцикл. Кроме того, путешествие на мотоцикле – это открытость дороге, полное слияние с ней. А какой кайф ехать в непогоду – в дождевике, резиновых сапогах и шлеме. Дождь – он рядом, ты его чувствуешь всем телом, но при этом он тебе не мешает, и ты остаешься сухим!
Это возможность проехать там, где не пройдет машина. Это свобода от пробок: мотоцикл – транспорт свободных людей. Это возможность ехать медленно, как на велосипеде, или лететь практически со скоростью самолета. Мир, который ты видишь на скорости 300 километров в час, совсем другой! Правда, такое бывает нечасто, и есть некоторая вероятность, что подобный взгляд может оказаться последним.
Я полюбил мотоциклы еще в школе, в шестом классе. В гараже моего отца в Рыбацком стоял старый мопед «Карпаты», и на выходных мы с друзьями, Валей Коротковым и Димой Таменковым, пытались его оживить. Возились часами, возвращались перепачканные маслом, провонявшие бензином. Мои друзья были круче меня, оба учились в мотошколе в Обухово. Мы победили – мопед стал ездить. Но что мопед по сравнению с настоящим мотоциклом, «Восходом» или «Явой»! Ничто! Даже по сравнению с теми, у кого был «Минск 1», по прозвищу «Макака». На «Макаку» я однажды сел поневоле, в ГАИ, – экзамен на права по вождению сдавали именно на нем. Это удивительно, Петербург, двадцать первый век, – и прием экзамена на антикварной технике семидесятых годов. Многие парни, давно оседлавшие машины мощностью более сотни лошадиных сил, сходу не могли справиться с верткой «Макакой», у которой движок 100 кубов, и спрятано в нем всего десять лошадок! А вот японский мотоцикл у меня появился уже после того, как я начал работать. Строил в свободное от учебы время железнодорожные переезды – долбил отбойным молотком асфальт, укладывал кабель. И, в конце концов, додолбился: получил приличную зарплату и купил «Бандита». То есть, мотоцикл «Suzuki Bandit». Это был такой подарок самому себе на день рожденья! Трудно описать эмоции, переполнявшие меня, когда я шел в магазин, – ни у кого из моих друзей не было такой «серьезной» машины, и на встречу с «Бандитом» я шел, как на первое свидание. Нет, скорее, как на первые в своей жизни деловые переговоры – было стремно и непривычно.