Страница 4 из 17
Видя мгновенную смерть своего товарища, лучники, наконец, смогли дать нестройный и откровенно не точный залп в мою сторону. Мне почти не пришлось прилагать усилий, чтобы отклониться, так как две из четырёх выпущенных стрел и так пролетали мимо меня, причём с медленной скоростью, говорящей об очень небольшом натяжении тетивы и отсутствии практики у лучников.
Оставшиеся контактники, видя быструю кончину своего товарища, решили действовать немного умнее, и приближались ко мне уже строем, трое рядом, и по одному обходя меня по большой дуге с обеих сторон. Всё бы ничего, но они опять своими спинами закрыли меня от лучников и поэтому второго залпа стрел я так и не дождался. По центру тройки шёл азиат, что своим несвойственным данному миру вооружением обратил на себя моё внимание. Меч он до сих пор не вынул и держал свою руку на эфесе катаны, судя по всему, планируя нанести удар при выхватывании из ножен клинка, как это принято у самураев, так называемая техника иайдзюцу, чьё исполнение я продемонстрировал пару секунд назад. Слева от него боец был вооружён булавой и небольшим щитом. Свой щит я оставил в гостинице, мне сегодня он не понадобится, хватит и меча. Все остальные бойцы, включая и обходящих меня с флангов, были вооружены обычными палашами, что в настоящий момент были вынуты из ножен и остриём смотрели в мою сторону. Дожидаться, когда эти товарищи ко мне самостоятельно подойдут, я не стал, резкая вспышка света из моей руки для ослепления, следом облако тьмы, закрывающая всю нашу весёлую компанию, дабы лучники точно меня потеряли, и прыжок вперёд к центровой тройке нападающих.
Первый «подарок» от меня был азиату. Он так и не успел вытащить свою катану, и получил навершием моего меча удар в висок. Этот удар уже становится моей визитной карточкой, так как довольно часто стал мной применяться, причём, исключительно для не летальных ударов. Надеюсь, и в этот раз правильно рассчитал силу удара и не зашиб этого доморощенного самурая. Затем я сдвигаюсь влево, с удовлетворением замечая, что боец со щитом и булавой всё ещё ослеплён моей вспышкой, и подсечкой сбиваю его на землю, одновременно оглушая своим кулаком в кожаной перчатке с металлическими бляхами ударом по его толстому лбу, затем быстро смещаюсь ещё левее. Рядом свистнула пролетающая стрела, у кого-то из лучников сдали нервы, и с неприязнью слышу болезненный вскрик одного из бойцов, что обходили меня по дуге. Эти вояки так друг друга поубивают, мне же больше смертей не хотелось. Развеиваю своё же тёмное облако, чтобы посмотреть степень повреждения бойца, попавшего под дружественный огонь. Боец-мечник, успешно зашедший мне за спину, припал на одно колено, а в икроножной мышце его ноги торчала стрела. Рана не опасная, но из боя он уже вышел. Укоризненно посмотрел в округлившиеся глаза одной из лучниц, испугано таращившейся на своего раненого товарища, опустив пустой лук. Опять вызываю облако тьмы на этот раз между собой и горе- лучниками, отпрыгивая от того места, где только что был. Единственный раз, когда можно похвалить вояк за этот бой, это сейчас. В то место, где я находился мгновение назад, прилетают две стрелы, выпущенные практически одновременно. Справа от меня стоят два мечника, причём, один из них со щитом, поднятым с тела оглушённого товарища. Странно, зачем он ему, думает, поможет? Пусть держит, мне не помешает. Быстро сокращаю расстояние между нами, парирую неумелый удар, и все так же навершием меча в висок отправляю в нокаут новоявленного щитоносца. При падении оглушённого тела подхватываю щит и с размаху запускаю его как метательное оружие в оставшегося мечника, целясь в голову. Хеадшот, щит прилетает, куда надо, выводя из боя последнего контактника. Развеиваю своё уже второе облако тьмы, дабы лучники оценили всю картину. Надеюсь, смотрелся эффектно. В центре поляны обезглавленный труп, недалеко от него стонет боец с простреленной ногой и ещё четыре тела лежат на поляне без движения. На этом замечательном фоне не спеша начинаю приближаться к лучникам, с обнажённым мечом в руке.
– Мы сдаёмся! – слышу выкрик той самой девушки, что подстрелила товарища. В подтверждение своих слов она бросает на землю свой лук и полными ужаса глазами смотрит в мою сторону.
– А мы нет, – вторит ей вторая, выпуская в меня стрелу.
От стрелы отмахиваюсь мечом и подмечаю, что двое оставшихся мужчин-лучников, хотя и держат тетивы натянутыми и целятся в меня, но стрелять не торопятся. Дабы уже поскорее закончить со всем этим, выпускаю узконаправленный луч света в героиню-лучницу, жёстко ослепляя её. Она, так и не успев выстрелить в меня повторно, начинает подвывать и хватается за глаза.
То ли так и задумывалось, то ли у одного из лучников сдают нервы, но ещё одна стрела летит в меня. Мне приходится отклониться и повторить трюк с ослеплением. Ослеплённых-подвывающих становится двое. Внимательно наблюдаю за оставшимся. Он не стреляет, но и лук не опускает.
– Опусти лук! – с нажимом в голосе говорю ему, подходя практически вплотную.
– Хорошо, – отвечает он мне, одним плавным движением опуская лук вниз, затем резко выхватывает из ножен висящий на поясе нож, и снизу вверх ударяет острием в незащищённое горло.
Проделал он все это практически на одном движении, выпустив из правой руки лук и ей же нанося мощный и неожиданный удар. Если бы не готовился к чему-то подобному, то мог бы и пропустить, а так успеваю перехватить его руку с ножом у своего горла.
– Молодец, хвалю, – произношу я и с хрустом ломаю ему запястье.
Всё, бой закончен, в строю осталась только девушка, что кричала о сдаче, но видя перекошенное и побледневшее от страха лицо, опасаться её не приходится.
– Браво, хотя и немного жёстко, – произносит Льюис, хлопая в ладоши. – Если все земляне вот такие бойцы, то приходите, милости просим.
– И не надейся, – остужаю я его неуместную радость. – Поверь, я далеко не уникален, есть и посильней меня, да вот и из этих может выйти толк, особенно вон из той, – киваю на ослеплённую лучницу, – и вот из этого, – кивок в сторону стрелка, что баюкает сломанную кисть и молча глядит на меня волком, стараясь прожечь во мне дыру.
– А вы, барышня, – на этот раз я обращаюсь к «сдавшейся», – абсолютно свободны, идите обратно под крыло своего клана.
– Живо, – подгоняю её резким выкриком, видя, что она всё ещё в оторопи и боится даже пошевелиться.
Окрик подействовал, она, запинаясь, с всё возрастающей скоростью начинает бежать от нас, быстро-быстро перебирая ноги, в сторону столицы, да поможет ей Проотец в дороге, бежать-то далековато придётся.
– Господин магик, – произносит Фёруш, – зачем вы так? Это же ваши же, как я понял, иномеряне, а вы так с ними.
– А потому, Фёрушка, что по-другому до них не дойдёт, – ласково отвечаю я, – они сюда пришли баловаться и играться, думают, что это всё не взаправду. А это не так, тут самый настоящий жестокий мир, и чем быстрее они это поймут, тем быстрее мы с ними сможем договориться. Времени на долгие дискуссии у нас нет, приходится объяснять по экспресс-методу.
– Ты мой намёк понял, – обратился я к тому, что со сломанной рукой. – Осознал вашу вину там, в гостевом доме?
– Да, – ответил он мне, – И вину, и меру, степень, глубину.
– Тогда собирай сюда своих товарищей вот прямо тут, лечить вас будем и ликбез проводить уже без членовредительства. Да не переживай ты так, – я проследил за его взглядом полным сомнения в центр поляны, – все они живы и здоровы, просто оглушены. Ну, кроме того, совсем уж отмороженного. Фёруш, помоги ему притащить тех, кто быстро в сознание сам не придёт.
– Бегу уже, господин магик, – отозвался Фёруш и побежал к центру поляны будить и собирать подранков.
– Лью, пошли, поможешь. Там надо бы трупик прикопать в лесочке и закрыть дёрном от лишних глаз.
– Как развлекаться, так ты один, а как черновой работой заниматься обо мне вспомнил? Сделаем проще. – Лью махнул рукой, и обезглавленное тело объяло пламя, через минуту в этом месте был только пепел и выжженная земля.