Ночники

   Столь же странные люди здесь когда-то жили. Уединившись в чаще, они вели свою тихую, неприметную жизнь... при мысли о которой у простых обывателей, городских крыс, начинала идти кругом голова.

   Вячеслав почувствовал себя неудобно. А ведь и правда, он почти не знал тётю Марту и дядю Василия. А эта женщина... Марина, определённо знала куда шла. Может, она ни разу здесь не была (иначе, уж конечно, отыскала бы спички и керосин), но точно имела какое-то намерение. Скорее всего, она не ожидала увидеть здесь Вячеслава - он и сам никак не ждал, что сорвётся поздней осенью и уедет в глухомань, где о цивилизации напоминает только проносящаяся раз в два дня электричка, - и не знала, что за домом кто-то присматривает. Возможно, Марина не слишком-то ожидала найти дом на старом месте.

   "Нет, - внезапно решил Вячеслав. - Конечно же она здесь не в первый раз. Найти это место просто невозможно, если не знаешь, что и где искать. Если не можешь сориентироваться по прозрачным, еле заметным намёкам, которые даёт тебе лес (у леса отличная память, особенно на людей, которых он однажды назвал своими; уж точно дольше человеческой жизни), и найти нужную тропу".

   Вячеслав думал о таких хитрых вещах, как о само собой разумеющемся. Он и сам видел эти намёки - взгляд подмечал тут и там занятные мелочи, атласные ленточки, которые вплела бы в своё платье старая, но всё ещё привлекательная вдова, скучающая за столиком в баре и притягивающая взгляды местных завсегдатаев... Собственно, эти мелочи и отмечались разве что завсегдатаями, к коим Вячеслав себя причислял и единственным представителем которых являлся. Вот в ворохе палых листьев и хвои косточки, которыми побрезговал мелкий хищник. Вот колония опят, словно перо за ухом гнилого пня. Здесь был коренастый дуб, который Вячеслав спилил много лет назад, в первый свой приезд сюда: дерево выросло слишком близко к дому - ещё немного, и оно бы проделало в стене внушительную дыру. Если бы это тогда произошло, к сегодняшнему дню здесь остались бы лишь руины.

   Восседая на этом пне, Вячеслав частенько размышлял о том, насколько далеко идущие последствия имеет каждое твоё действие. В кристально чистом мире, за десятки километров от Мурманска и добрую сотню от Санкт-Петербурга, это особенно отчётливо видится. Так же, как видится, что человек не может быть детищем природы. Создания её действуют медленно, тягуче, в завораживающем симбиозе друг с другом, человек же скор на расправу, он торопится за свою короткую жизнь наворотить дел, чтобы успеть насладиться их плодами. Именно поэтому человек - король природы сейчас. И именно поэтому истинная императрица этой планеты рано или поздно сбросит его с престола, вомнёт и впитает в себя. Рано или поздно человечество исчезнет, и случайный гость, путешественник во времени, возникший (создадим его в нашем воображении) из ниоткуда и исчезнувший в никуда, будет гулять чащобами и полями и наслаждаться нетронутой природой.

   Вячеслав сам не заметил, как набрёл на могилы дяди и тёти на холме, рядом с кустами ежевики и старой дубовой скамьёй. Постоял над ними с десяток минут, вдыхая запах земли, поправил крест тёти Марты. Нужно бы забить сюда какой-нибудь колышек. Он не решался присаживаться на скамью: она была здесь задолго до того, как появились могилы. Похожа на памятник одной из древних цивилизаций. Дядя правильно рассудил, что после короткого, но чертовски неудобного подъёма (кое-где приходилось даже хвататься за корни) приятно умостить задницу на что-то ровное и относительно чистое. Скамья пахла влагой, глазки её выглядели уродливо, глубокие трещины и щели между пеньками и доской стали пристанищем для чёрных муравьёв, а вот кресты и спутанная рыжая трава на могилах казались бутафорией с одной из нелепых постановочных фотографий, которые дядя на дух не переносил.

   Отсюда, сверху, было заметно, что рельеф в этих местах достаточно неровный. Хижина примостилась между двумя возвышенностями, на одной из которых Вячеслав сейчас находился, за ней были ещё холмы, частично скрытые туманом и будто бы обесцвеченные сумерками тёплого времени года. Это было неуютное, открытое ветрам место, даже птицы старались перелетать его повыше. В детстве, первый раз сюда приехав, Вячеслав однажды выбрался на этот холм с дядей посмотреть на сусликов и больших кузнечиков, которые летам здесь водились, и последние напугали его до крика.

   Отсюда, сверху, было заметно, что рельеф в этих местах достаточно неровный. Хижина примостилась между двумя возвышенностями, на одной из которых Вячеслав сейчас находился. За ней были ещё холмы, частично скрытые туманом и будто бы обесцвеченные сумерками тёплого времени года. Это было неуютное, открытое ветрам место, даже птицы старались перелетать его повыше. В детстве, первый раз сюда приехав, Вячеслав однажды выбрался туда с дядей поохотиться на сусликов и больших кузнечиков, которые там водились, и последние напугали его до крика.

   Бросив неприязненный взгляд в сторону холмов, мужчина побрёл домой.

   Обедали в тишине, думая каждый о своём. Вячеслав исподтишка поглядывал на женщину. Марина чему-то рассеянно улыбалась; казалось, она не замечала, что еда получилась без вкуса и запаха. Возможно, просто испортилась, хотя запас консервов Вячеслав обновил всего лишь два года назад. Завтра или послезавтра нужно будет выбраться в деревню за свежим хлебом и картошкой. Интересно, будет ли здесь ещё Марина, или она, восстановив запас сил и выведав сокровенные тайны семьи Елисеевых (хотя ни о каких тайнах Вячеслав и понятия не имел: родственники его были тишайшими людьми, которые просто любили уединение), распахнёт белые крылья и продолжит свой полёт? "В таком случае, - подумал вдруг Вячеслав, усмехаясь про себя, - нужно предложить ей взлёт с Барсучьего озера. Это удобнее, нежели лезть на дерево или искать подходящую по размерам поляну".

   Какой-то толк от её "исследований" всё же был. На верхней полке, под россыпью чайных ложек, требующих основательной чистки, нашлась связка свечей. Запалив одну от лучины, Марина укрепила её на блюдце и поставила на прикроватный стол, продолжив свои изыскания.

   - У вас были очень интересные родственники, - будто бы мимоходом сказала она. Чёлка свешивалась на глаза, будто на голову ей набросили испачканную в мазуте тряпку.

   Вячеслав не видел Марининых глаз, но заметил, что пальцы, переворачивающие страницы, мелко подрагивают, как будто надеясь и в то же время боясь на следующей обнаружить откровение, которое вывернет всю её жизнь наизнанку.

   - Вы же их знали, не так ли? - спросил он.

   Сколько лет было Вячеславу, когда он в последний раз видел дядю с тётей? Десять? Четырнадцать? Он не помнил. Весточка об их смерти добралась до него только спустя четыре года после похорон Василия, через юриста по делам наследования.