Страница 13 из 33
– А почему твоим детям нельзя было поселиться рядом с вашим большим участком, за рекой, в другом лесу? Краак! – не унимался Тимка.
– Да потому – краа-к, кррак! – глупый ты человечек, что в том лесу давным-давно есть гнездо др-рругих ворр-ррронов.
– И у них тоже есть дети?
– Ккконечно!
– Но где же тогда будут жить ваши дети?
– Каждый должен сначала найти себе парр-рру: самец самку, а самка самца. После они должны улететь далеко-далеко, туда, где еще не живут ворр-рр-рроны. Или им удастся найти место, где старые ворр-роны погибли. Или они должны вырр-расти такими сильными, что смогут прр-рогнать стар-ррых и ослабевших ворр-рон из гнезда… Но все это сложно, трр-рудно, карр-ар, как сложно… Да что ты меня все спрр-рашиваешь, у тебя же есть бр-рраслет: посмотр-трри сам, что будет с нашими детьми…
Стоило Тимке вспомнить о браслете, как время вокруг побежало еще быстрее. Вот летят вдали три молодых ворона, которые еще так недавно были птенцами в его подопечном гнезде. Их хорошо можно было узнать по матовому цвету поверхности перьев – только у совсем взрослых воронов перья отливают металлическим блеском. Вот эти молодые птицы встретились с такими же молодыми из других выводков. Вот они разбились на пары и устроили такие же игры, как Тимка уже видел у Коры и Корака. И вот молодые пары полетели в разные стороны.
«Но где же они будут делать гнезда?» – спрашивал себя Тимка, наблюдая, как после жестоких драк прогоняли молодых воронов уже давно жившие в разных местах старые.
Наконец одной из новых пар удалось построить гнездо на окраине небольшого городка, на ветвях древней липы городского парка. Две другие пары так и не нашли место для гнезда. Через некоторое время эти пары распались. Видно, прошло время, когда ворониха откладывает яйца: она, как и большинство птиц наших лесов и полей, может нестись только ранней весной. А если не отложит яиц весной, весь год остается без семьи.
Когда Тимку потом расспрашивали, как он все видел и узнавал, ничего толкового рассказать он не мог. Помнилось только, что скучать было некогда. Вот и сейчас, поеживаясь от весеннего прохладного ветерка, сидя в той же удобной развилке березы, он с интересом наблюдал, как Кора и Корак приводят в порядок свое старое гнездо, то самое, где пришлось переночевать ему в первый день. И снова, теперь уже в атом обновленном гнезде, Тимка увидел шесть зеленовато-голубых яиц.
«Все повторяется сначала. Прошел целый год, как я живу с вороновой семьей, и сколько же мне придется здесь оставаться? – подумал он и спохватился: – Что же я видел здесь за год? Только ли жизнь воронов? Интересно, за этим ли только меня сюда отправил Хранитель Вит, как его называет Кора – Лесовик? Этот хитрый старикашка, наверное, и задумал что-то хитрое! „Пускай посмотрит вашу жизнь“ – так, кажется, сказал он Коре про меня… Посмотрит жизнь… Жизнь как жизнь: отложили яйца, вывели птенцов, вырастили их, на следующий год снова то же самое! Едят в лесу что ни попадется, самих их никто вроде не трогает… Как не трогает, – перебил сам себя Тимка, – а одного птенца куница стащила – раз! А для самого маленького птенца корма не хватило и он погиб – два! А как молодые дрались со старыми за место для гнезда? Все получилось так, как сказала Кора. Только один молодой смог сделать себе гнездо, да и то неизвестно, выведет ли он птенцов на липе в городском парке. Вот так так! И у воронов – самых сильных птиц в лесу – так же трудно приходится молодым, как и у лягушки, как и у подорожника! Все! Я понял жизнь ворона! – И Тимка стал проворно спускаться вниз с березы. – Пойду теперь искать Хранителя Вита», – твердо решил он.
– А меня искать не надо – тут я, тут я и есть, – немедленно отозвался знакомый шамкающий голосок. Хранитель Вит сидел на березовом пеньке рядрм с Тимкиной березой. – Понял воронову жизнь, да не совсем! – пробурчал он. – Ну скажи, на милость, скажи: что ты понял? Плохо живется молодым воронятам? Так ведь? Плохо живется?
– Ну, так… – неуверенно протянул Тимка, ожидая какого-то подвоха.
– Так, да не так! Так, да не так!
И Тимка увидел, как старик распахнул полы своего берестяного плаща и показал на пояс, составленный, казалось, из сотни разных самоцветов.
– Я мог дать тебе свой большой браслет, и ты побывал бы у всех живых существ в моих владениях, и у всех бы ты увидел то же самое, то же самое: родится много, выживает мало, на место погибающего старого встает здоровый молодой. Но всегда один или вместо пары – пара. Остальные гибнут. Гибнут! Но вот почему? Почему?
– Кажется, знаю, – неуверенно начал Тимка. – Если подорожник займет весь участок, то не окажется места для других растений. Другим-то травам тоже надо жить, они, наверное, и не дают сильно размножаться друг другу…
– Ай, молодец! Не зря я тебя отправил посмотреть на настоящую жизнь в моем царстве! Не зря! – радостно закричал старичок. – Да из тебя, я вижу, получается толк! Толк получается!! Правильно, все в природе связано: сохранилась жизнь одного – потерялась жизнь другого. Это мой первый великий закон – закон сохранения жизни. Всем моим созданиям трудно живется: либо сам должен кого-то съесть или потеснить, либо тебя съедят или потеснят! – И повторил еще раз медленно: – Закон сохранения жизни! Но! Но! Но! Отнимать жизнь у других можно только для того, чтобы сохранить свою жизнь! Только для этого!
Хранитель Вит встал с пня, выпрямился и начал расти вверх. Вот он уже с березу величиной, вот его голова пропала в белых облаках… И вот его голос загремел сверху, и слова, как удары молота, отдавались у Тимки в голове:
– Иначе – жить – всем – вместе – будет – невозможно! Не-воз-мож-но! Понял? – Последнее слово Хранитель проговорил уже обычным голосом, сидя на пеньке, и, не давая Тимке ответить, продолжал: – Ну, считай, что первый класс в моей школе ты прошел. Но это только начало. Наш уговор помнишь? Не поймешь – пропадешь! – нараспев протянул он противным голосом. – Вот сделаю тебя маленьким птенцом да и посажу в гнездо к ворону! Сиди разевай рот да жди, когда тебя куница стащит! Ага, не хочешь? Ну ладно, ладно, – миролюбиво закончил он, заметив, как Тимка задрожал и переменился в лице. – Могу, конечно, это сделать, но не буду, пока не буду. Какой там следующий камень в твоем браслете? Янтарь? Ну вот и ищи янтарную дверку. А я пошел по своим делам… пошел по делам…
– Дедушка! Карр-каар! – по привычке закаркал Тимка, потом спохватился и с некоторым трудом перешел на человечий язык: – Я вас очень-очень прошу, предупредите всех, что я не пропал пока совсем… И пусть меня пока не исключают из школы, наверное, там идут занятия в пятом классе, – жалобно попросил Тимка, вспомнив, что с вороновой семьей он прожил целый год.
– Ладно, ладно, утрясем все как-нибудь, когда-нибудь! Ты, главное, смотри да ума-разума набирайся в моей школе. А там все утрясем, утрясем… – Голос становился все слабее. – Утрясем, потрясем, натрясем, растрясем, т…трясем…сем…