Страница 2 из 76
<p>
ПРОЛОГ</p>
<p>
Таинственная экспедиция</p>
<p>
(I век от Рождества Христова)</p>
<p>
Всё вокруг нас не то, чем кажется. Земля не плоская. Солнце — не огненный шар в небе. Даже когда уютно спим, мы не в покое, а вращаемся, кувыркаемся и мчимся вместе с планетой неведомо куда с невообразимой скоростью в четыре с половиной миллиона километров в час. И нас не укачивает. Почти...</p>
<p>
У каждого народа есть тысячи рассказов о чудесах, которые сыплются как из мешка, только тронь. Часть этих историй забраковали, оставив те, которым договорились верить. В разные эпохи вера кардинально менялась. Долгое время женщина не считалась человеком, а беременность возникала от простуды. И это всех устраивало.</p>
<p>
Так что мы живём в «договорной» реальности, оформленной в виде свода наук, морали и правил. Одним из параграфов такого соглашения является «историческая правда».</p>
<p>
События, о которых пойдёт речь ниже, случились две тысячи лет назад, и если кто-либо из участников остался жив, то он давно умер. Тогда Средиземное море называлось Римским озером, что с бесхитростной прямотой говорило о необъятной мощи Великой империи. Это у крохотных стран лужа попадает в разряд «великих водоёмов». А у больших — океан кажется прудом.</p>
<p>
Редкое повествование начинается со своего начала. Истоки реки всегда сокрыты в мелких ручейках. Только рассказчику ведомо, в каком месте слабый поток стал в его глазах полноводной рекой и когда невзрачное сделалось достойным описания.</p>
<p>
Наша история тронулась вместе с кораблём, поспешно отплывшим из порта Яффы в 69 году от Рождества Христова.</p>
<p>
На борту вместе со взрослыми с неизвестной миссией были отправлены два десятка детей. Среди которых оказался Марк. Он весьма радовался тому, что бегает по палубе, вместо того чтобы шляться по улицам бродячей собакой и изводить приёмных родителей.</p>
<p>
Суровый папа Яков и его ворчливая жена Эсфирь утверждали, что только за грехи достался им этот оболтус. Наверное, попали они к Господу в чёрный список — сразу после прелюбодеев. Расставание прошло без горьких слёз и надежды на новую встречу. «Начинаешь жизнь заново. Не бери в дорогу свои обиды. Когда нас уже не будет, помяни хоть разок в сердце своём», — напутствовала Эсфирь.</p>
<p>
Парню исполнилось девять лет, и он считался мужчиной. Через четыре года сможет взять жену. Легендарный царь Соломон тоже начинал с первой женщины, но потом, говорят, вошёл во вкус.</p>
<p>
Быть взрослым непросто. Огромное количество вопросов не имело ответов, правда и кривда запутаны, словно веревки рыболовных сетей. Мир кишел загадками. И главная тайна была в цели их путешествия. Иногда он думал, что, сумей выведать, для чего и куда они плывут, всё встало бы на свои места. Пока же он мог лишь надеяться, что планы капитана Елисея не предусматривали утопить спутников.</p>
<p>
На корабле всё не так, как на суше. Ночи темнее, вода мокрее. Ветер могуч, а кусок тверди под ногами скачет, как взбесившийся конь.</p>
<p>
Море было живым и обладало нервным характером, хуже, чем у папы Якова. Даже при хорошей погоде оно волновалось. А уж стоило чему-то не заладиться, принималось бушевать и громыхать благим матом. Оно ощущало корабль, как пёс чувствует блоху, пробирающуюся по коже. Встряхивалось, дёргалось, кусалось.</p>
<p>
Крысы, жившие на борту, страдали. Люди терпели.</p>
<p>
В первый день дети восторженно скакали по палубе, становились на голову и визжали от счастья. Восторг переполнял. Никто из них никогда не видел такой огромной подрагивающей глади воды, прозрачной, заполненной солнечными бликами, выводками рыб, водорослями. Потрясающе! Колоссально! Невероятно!</p>
<p>
Но вскоре радость потухла. Мир вокруг лениво раскачивался, горизонт поднимался то одним, то другим краем. Скудная еда болталась в желудках вместе с кораблём, нутро выворачивало наизнанку.</p>
<p>
Через пару мучительных дней они освоились. Выяснилось, что человек способен жить даже на качелях очень долго, пока не помрёт.</p>
<p>
Дети делились на две категории. В первую входила «малышня» — крепыши чёрных и рыжих мастей, без видимых гендерных различий, в возрасте пяти-шести лет. Их нестриженые волосы свалялись комьями разноцветной шерсти. Лица лоснились от пота. Вторую, малочисленную группу составляли «уже большие».</p>
<p>
Среди старших выделялся Наум, задиристый, подвижный парень с короткими кучерявыми волосами и лицом, где металась беспокойная злость. Раньше он жил в Иерушалаиме, водил дружбу с базарными ворами, чем страшно гордился.</p>
<p>
Паренёк не был рослым, как Марк, но в нем чувствовалась мощная притягательность. Дети беспрекословно ему подчинялись, несмотря на смутное понимание, что неминуемо будут втянуты в неприятности.</p>
<p>
Очень скоро Наум утвердил своё главенствующее положение.</p>
<p>
Раздал тычки младшим, предъявил острый, как бритва, нож старшим и принялся командовать. Марка не трогал, лишь дурашливо улыбался уголками приподнятых губ, но было понятно, что не стоит истолковывать эту ухмылку как знак дружелюбия.</p>
<p>
Вскоре стычка всё же произошла.</p>
<p>
— Эй, Марк, — беззлобно бросил Наум. — Это мать нарядила тебя в дорогу в такие тряпки? Круто!</p>
<p>
Кто-то преданно хихикнул, дожидаясь реакции.</p>
<p>
— Отвяжись!</p>