Снег

Уловив движение слева от меня, я перевела взгляд и увидела мужчину в медицинском комбинезоне. Его лицо нельзя было рассмотреть из-за очков - монитора. Но, кажется, это был тот самый брюнет, которого я видела раньше. Сейчас он рассматривал мою руку. Благодаря монитору он должен видеть её буквально насквозь, насколько я знаю. Сосуды, мышцы, кости. Руки я совсем не чувствовала, наверное, мне что-то ввели уже.

- Очнулись? - заметил он. - Рука болит?

Я отрицательно покачала головой.

- Хорошо. В ране что-то застряло. Я должен это вытащить.

Я, так же молча, кивнула.

Не стала смотреть, что он там делает, уставившись вверх. Хотя ощущения были странные. Я все чувствовала, и в то же время, когда он меня касался, рука казалась какой-то чужой.

Звякнуло, и я ощутила, как он раздвинул края раны и засунул в неё что-то. Стало больно. Как будто раскаленная игла впилась прямо в кость, и свело всю руку. Тело рефлекторно напряглось и выгнулось, отрывая лопатки от стола. Воздуха не хватало, я попыталась контролировать дыхание, и услышала, насколько судорожно это получилось. Я пыталась прекратить двигаться, чтобы не мешать ему, очищать рану, но получалось не очень хорошо. Ещё и вытянутые ступни задергались мелко от напряжения. На то, чтобы справиться с собой, ушло не меньше минуты, прежде чем я смогла застыть без движения, ожидая продолжения операции.

Но почему-то врач совсем ничего не делал, и я вопросительного просмотрела на него. Он стоял, сдвинув монитор на лоб, и смотрел на меня со странным изумлением.

- Извините, - все, что смогла от смущения, выдавить я.

- Что происходит? - кажется, он еще больше изумился.

Ужасно стыдно! Но, бороться с рефлекторными движениями было действительно очень трудно, я совсем не хотела мешать ему! И то, что я сейчас сильно ослаблена, не служило мне оправданием.

- Вам больно? - зачем-то спросил он.

На данный момент прислушавшись к себе, я однозначно не могла ответить на этот вопрос. Все-таки это странно - разговаривать, когда тебя оперируют. Если бы я добралась до мед.отделения, в которое направлялась, все было бы гораздо проще и понятней. Врачи, что занимались лечением егерей, не имели права с нами разговаривать. Они и лиц наших никогда не видели. Перед тем как войти егерь одевает маску. Комок геля распределялся по лицу, скрывая черты. Дыханию она не мешала. Получается этакий голубовато - белесый блин с узкими прорезями для глаз. Голос слишком легко опознаваемый параметр. Но, даже если невозможно сдержаться, шумогашение маски все скроет. Можно орать, разговаривать, стонать - тебя просто не услышат. Конечно, скрыть то, что ты девушка невозможно, но показывать свои лица, нам было строжайше запрещено. Мы добираемся до больницы сами. Сами размещаемся в палате. Сами вызываем врача. Сами уходим. Если егерю требуется длительная госпитализация, врач проводит срочные мероприятия, а за остальным присматривает другой егерь из тех, кто сейчас находится в ожидании. Оборудование и технологии позволяют справляться с этой работой. К тому же, мы проходим курсы медпомощи во время обучения. Иначе во время переходов, когда помочь кроме самой себе больше некому - нас гибло бы гораздо больше. Я тоже помогала однажды. Конечно, мне не приходилось пользоваться услугами неспециализированного персонала, но все-таки...

- Извините, - повторила я. - Можете продолжать.

- Если анестезия не подействовала, я могу увеличить дозу, - снова сказал он и странно посмотрел на меня.

- Не стоит, - не поняла я его предложения. Ведь во время извлечения инородных тел и должно быть больно. Тогда какой в этом смысл? Вытащить поскорее - вот все, что требовалось. Боль в данной ситуации вторична. Поэтому и повторила:

- Продолжайте.

Он еще немного помедлил, а потом все-таки опустил монитор и снова склонился над моей рукой. Сейчас я была готова и, расслабив максимально руку, ждала, когда он закончит. Я все-таки слегка вздрогнула, когда он снова потянул края раны в стороны, к тому же правая нога мелко подрагивала, слишком уж я была обессилена. И на лбу пот выступил.

- Как интересно, - он вытащил то, что во мне застряло, и теперь рассматривал не снимая очков.

Я повернулась и тоже посмотрела на осколок, который он держал пинцетом. Только никакой это был не осколок. Это был обломок когтя шипшипа. Могла бы догадаться и раньше. За когти шипшипы и получили свое название, точнее, за тот звук, что получается, когда шипшип идет по насту. Гибкое животное. Чуть больше метра в холке. Когти позволяют им легко перемещаться и по льду, и по насту, и взбираться на ледяные глыбы. Но на излом они довольно хрупки, это не дает им застревать, просто обламываясь. А растут они очень быстро. И для атаки прекрасно подходят - острые как бритвы.

- Странный материал, - доктор крутил обломок длиной в пару сантиметров, рассматривая с разных сторон. - Похоже на твердый пластик, но слоистый...

Где-то за пределами моего зрения, едва слышно зашипела открывающаяся дверь.

- Эйнар? Ты закончил?

- Кайс! Зачем ты пришел? - доктор положил обломок и обернулся.

Жаль, левая рука совсем перестала слушаться. Забрать, и спрятать кусочек когтя сейчас было бы очень кстати.

- Я принес сумку, - услышала я.

- Это замечательно, - хмыкнул доктор. - Но вряд ли она понадобится прямо во время операции.

- Значит, все так плохо? Ты долго.

Доктор, которого звали Эйнар, повернулся ко мне и почему-то усмехнулся. Потом подвинулся так, чтобы мне было видно дверь, в которой стоял тот парень со светлыми волосами - Кайс.

Увидев, что я смотрю на него, он почему-то смутился и, больше ничего не сказав, вышел.

- Продолжим, - доктор снова наклонился к моей ране.

Дальнейшая обработка не заняла много времени. Все, что требовалось - нанести гель внутрь и закрепить искусственной кожей сверху. Я бы и сама справилась, но решила, что доктор не позволит мне сделать это самой.

- Нужно еще осмотреть ваши рёбра, - неожиданно сказал он, продолжая заниматься рукой, и посмотрел на мой левый бок.

Рёбра? Зачем это ему? Не заметила, чтобы с ними что-то было не так. Хотя... Я вспомнила, что действительно упала сегодня утром. Рука ныла и плохо двигалась, я не удержала равновесие и скатилась с глыбы, через которую перебиралась. Стараясь беречь раненую руку, я приложилась боком об острый край уже внизу, и довольно чувствительно. Вряд ли там что-то серьезное. Возможно кровоподтек. Не будет же он его лечить? Или будет? Как все сложно!

- Ну, вот и все, - врач выпрямился и улыбнулся мне. - Теперь давайте посмотрим ваш бок.

Ничего не поделать, придется подчиниться. Пока он отвернулся, перебирая свои инструменты, я села и расстегнула комбинезон до пояса. Но когда стянула его с правого плеча, он вдруг воскликнул:

- Что вы делаете?!

Я недоуменно посмотрела на него через плечо. Он смотрел на меня, когда я обернулась, но тут же отвел глаза. Что происходит? Что я сделала не так? Разве ему не удобнее будет осматривать меня, когда я разденусь? Сидеть, вытянув ноги, было очень неудобно, и я подтянула колени.

- Раздеваюсь, - на всякий случай пояснила я. - Вы сказали, что хотите осмотреть мой бок.

- Да... Да, конечно. Извините, - он так резко опустил монитор, что даже ойкнул.

- Можете начинать, - позвала я через пару минут, что были заняты стягиванием комбинезона с плеча почти неуправляемой руки.

Доктор все это время смотрел в сторону. Он, молча, приблизился и уставился на мой бок.

- Ребро сломано. И трещины. Вам, наверное, трудно дышать? - почти сразу сказал он.

Не могу сказать, что трудно. Я думала, что дискомфорт вызван только раной на руке и не обращала внимания на бок. Хотя, попробовав вздохнуть полной грудью, вынуждена была признать, что боль была.

- Немного, - ответила я.

Доктор почему-то замер, когда я начала двигаться. Странно, кажется здесь вполне комфортная температура, но его щеки ниже очков заметно покраснели. Я не стала спрашивать, но, наверное, ему жарко?