Страница 17 из 19
Когда до Николая I дошли вести из Парижа, он якобы ворвался в зал, где проходил придворный бал, и прокричал: «Господа, седлайте коней! Во Франции объявлена республика!» Все замерли, «словно громом пораженные», записал в своем дневнике сын царя. Так начался период, который потом назвали «семь темных лет»26.
Та февральская неделя многое перевернула в истории. Всего за несколько дней до парижского восстания Карл Маркс и Фридрих Энгельс опубликовали в Лондоне «Манифест Коммунистической партии». Маркс и Энгельс начинали свой манифест словами «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма» и заканчивали классическим призывом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»27
Революционные настроения из Франции распространились по всей Европе. В марте венгры восстали против австрийского правления, в том же месяце волнения докатились и до Стокгольма. На шведском троне восседал новый регент Оскар I, сменивший Карла XIV Юхана, умершего четырьмя годами ранее. Первые одиннадцать лет жизни Оскар провел во Франции. Несомненно, он с большим вниманием следил за парижской драмой.
В Швеции оппозиция возлагала большие надежды на склонного к реформам Оскара I. Поначалу король держался хладнокровно. Вечером 18 марта 1848 года народные массы, состоявшие из рабочих (по большей части пьяных) и представителей либеральной буржуазии собрались перед королевским дворцом в Стокгольме. Их лозунги варьировались от требований «французской свободы», республики и «всеобщего избирательного права» до призыва «покончить с дворянством».
В тот субботний вечер король Оскар I находился в опере, где всеми обожаемая Йенни Линд выступала в «Вольном стрелке» Вебера. Когда новость о восстании достигла ушей короля, он покинул свою ложу и верхом поскакал ко дворцу. Возле кафедрального собора он встретился с мятежниками, проявив впечатляющее хладнокровие. Состоялся разговор. После этого король приказал отпустить демонстрантов, задержанных в течение дня. Порядок был восстановлен.
Однако на следующий день беспорядки возобновились. На этот раз Оскар I потерял терпение и дал приказ открыть огонь. Дивизион Второй гвардии встретил восставших ружейными залпами. В последовавшей затем суматохе погибли от 20 до 30 человек28.
В Санкт-Петербурге власти ответили еще более жестко. Николай I смертельно боялся в России повторения французских событий. После восстания в Париже Третье отделение заслало своих шпионов в наиболее оппозиционно настроенные группировки интеллигенции. Все выявленные критики царского режима подверглись репрессиям. В их числе был и писатель Федор Достоевский, который некоторое время регулярно посещал тайный кружок в доме публициста и социалиста Петрашевского.
В апреле 1849 года Николай I отдал приказ арестовать всех заговорщиков. Достоевский и его единомышленники восемь месяцев содержались в Петропавловской крепости и оттуда были отправлены к месту казни. Их уже привязали к столбам и надели на головы мешки, когда пришло известие о помиловании и замене казни ссылкой в Сибирь. В сибирской ссылке Федор Достоевский провел четыре года. К тому моменту он еще не начал писать свои знаменитые шедевры «Преступление и наказание», «Идиот» и «Братья Карамазовы»29.
Те, кто пользовался привилегией путешествовать добровольно, обычно предпочитали ездить в противоположном направлении. К таковым относился уважаемый профессор химии Николай Николаевич Зинин. В конце 1840-х он стал томиться суровым климатом Казани – города в Центральной России, где родился и вырос. Зинин написал министру образования Уварову письмо с просьбой перевести его в Санкт-Петербург. Уваров согласился, что имело решающие последствия для Альфреда Нобеля.
В декабре 1847 года 40-летний Николай Зинин прибыл в Петербург, чтобы возглавить химический институт при Медико-хирургической академии. В России Зинин уже был широко признанным ученым. Блестящий список международных заслуг сочетался у него со скромной манерой держаться, что было по тем временам весьма необычно для российской профессуры – как и привычка обращаться к ученикам на «ты». Говорили, что во время химических опытов Зинин весьма требователен – «бездельничать не удавалось никому», – однако под пышными моржовыми усами скрывались сердечность и чувство юмора.
Свою непринужденную манеру общения со студентами Зинин приобрел во время учебы за границей десятью годами ранее. Он, как и многие другие молодые химики, отправился в лабораторию к профессору Юстусу фон Либиху в немецком городе Гиссене, ставшем в те годы новой Меккой органической химии.
Все началось еще в 1828 году, когда немецкий химик Вёлер сумел синтезировать мочевину из неорганического вещества. Взорам исследователей открылась совершенно новая область – органическая химия, и эти идеи в первую очередь были подхвачены в Гиссене у профессора фон Либиха, где активно экспериментировали с различными химическими реакциями, пытаясь искусственным путем синтезировать другие органические вещества. На Николая Зинина сильное впечатление произвели как опыты по синтезированию, так и современная педагогика профессора фон Либиха. Либих принимал иностранных студентов в качестве практикантов, давая им возможность работать в лаборатории бок о бок с ним. По вечерам Либих приглашал студентов к себе домой и обсуждал с ними сложные аспекты работы.
Осенью 1839 года молодой Зинин перебрался из Гиссена в Париж к профессору химии Теофилю-Жюлю Пелузу, который сотрудничал с фон Либихом. Пелуз, преподававший в Политехнической школе, копировал стиль преподавания своего немецкого коллеги. У Пелуза была частная химическая лаборатория. Там он принимал практикантов из других стран и проводил занятия по органической химии, плавно перетекавшие в вечерние посиделки в столь же свободной манере, что и у Либиха.
Важную роль в этой истории сыграло то, что Зинин прибыл в Париж как раз в тот момент, когда Пелуз проводил свои опыты с различными взрывчатыми веществами в поисках замены пороху. Впрочем, среди европейских химиков того времени не он один проявлял живой интерес к этой проблеме. Пелуз придумал обрабатывать целлюлозу азотной кислотой, и ему удалось получить взрывчатый материал, которому он дал название «пироксилин» (позднее – «ружейный хлопок»).
Николай Зинин пробыл у Пелуза до лета 1840 года. В тот год в творческой лаборатории французского профессора появился и молодой итальянский химик Асканио Собреро. Ему, так же как и Зимину, было 28 лет. Возможно, именно тогда завязался первый важный контакт в цепи событий, кульминацией которых тридцать лет спустя стало изобретение Альфредом Нобелем динамита?
Решающие ходы в этой игре разыгрались около 1847–1848 годов. То есть как раз тогда, когда Николай Зинин перебрался в Санкт-Петербург.
На рубеже 1847–1848 годов Асканио Собреро вернулся из Парижа в Италию. В своей лаборатории в Турине он продолжал эксперименты, изучая, как различные органические вещества взаимодействуют с азотной кислотой. И тут ему удалось совершить настоящий прорыв.
Собреро исследовал, что произойдет, если заменить целлюлозу в опытах Пелуза на густой глицерин. Кроме того, он попробовал смешать азотную кислоту с серной – таким образом ему удалось получить новое маслянистое взрывчатое вещество, которое он по примеру Пелуза назвал «пироглицерин». Со временем это название превратится в «нитроглицерин».
Сам Собреро относился к своему творению со смешанными чувствами. Итальянец подчеркивал, что желтая маслянистая жидкость требует особой осторожности в обращении: «Капля, заключенная в пробирку, при нагревании детонировала с огромной силой, осколки стекла изранили мне лицо и руки, задев также тех, кто находился в помещении на большем расстоянии».
Он отмечал, что у маслянистой жидкости острый сладкий вкус, однако решительно не советовал другим пробовать ее на вкус.
«Малое количество нитроглицерина, положенное на язык, но не проглоченное, вызывает сильную головную боль, а затем слабость во всех членах. Собаке дали пару граммов нитроглицерина. Изо рта у нее тут же пошла пена, а затем ее вытошнило».