Рыбари и виноградари

Опять же, у будущего мужа прекрасная семья: папа — театральный режиссёр, мама — знаменитая актриса. Отличная партия. Хотя подчас потенциальный жених бесил изрядно. Особенно своим неуёмным желанием завести кучу детей. Надежды юношей питают. У неё были на этот счёт свои взгляды. Родительский инстинкт — обычная ловушка, которую подсунула коварная природа в наш мозг. Размножаться любой ценой требует сидящая в нас животная сущность. Любая нормальная здравомыслящая женщина знает, что беременность — это опасная болезнь, имеющая кучу осложнений. Намного страшнее, чем грипп. Зачем соглашаться на такое по доброй воле? Даже при благоприятном исходе уход за младенцем крадёт слишком много времени и сил. Жизнь коротка. Стоит ли тратить её, чтобы вырастить неблагодарных эгоистов, которые доставят больше проблем, чем все злодеи мира?

Анна открыла глаза. Теперь она разглядела за ножкой стола коричневое панцирное тело с выставленными колючими клешнями. Краб грозно щёлкал ими, и от этих движений шёл знакомый звук.

— Ну что, маленький, испугался? Обидела тебя тётя, — ласково разговаривал с ним Роман.

— Выкинь эту гадость прочь!

— Надо найти какую-нибудь палку. У нас есть щётка?

— Возьми вешалку из шкафа.

Роман вышел в прихожую, оставив её один на один с чудовищем, выглядывающим из своего укрытия.

Секунды тянулись, отсчитываемые щёлканьем разверстых клешней.

Наконец мужчина появился и вступил в борьбу с лесным зверем. Анна в ужасе зарылась в одеяло. Слышалось напряжённое дыхание и звонкий звук удара дерева о кость. На секунду привиделась жуткая картина, где восставшие из гробов скелеты остервенело бьют друг друга палками. Потом сражающая группа переместилась к балкону. Скрипнула штора.

— Всё. Я выкинул его наружу. Правда, он унёс вешалку.

Анна осторожно выглянула. Роман включил наружное освещение, и было видно, как по полированному настилу уличной веранды тащится краб с трофейной вешалкой.

Яркий свет не разогнал темноту ночи, а лишь отодвинул на несколько метров. Виднелась беседка у бассейна, диваны с мягкими разноцветными подушками.

«А вдруг сейчас там спит какое-нибудь чудовище из джунглей? Их королева. У неё тело пантеры, лапы паука, а глаза краба…» — с ужасом представила Анна.

Тьма стояла плотной стеной. За ней, в жутком мраке, из джунглей ползли тысячи новых тварей, чтобы броситься на ярко освещённый и такой беззащитный домик.

Где-то тревожно заухала птица, ей в ответ из джунглей истошно запричитали и зарыдали, истерично всхлипывая и подвывая. То ли хрип, то ли рык раздался со стороны бассейна. Ответом ему был противный лающий хохот.

— Немедленно закрой окно! — взвизгнула Анна, изо всех сил стараясь не представлять себе всех вопящих снаружи существ.

В этот раз мужчина не стал спорить. Он задвинул стеклянные витрины огромных окон и запахнул плотные занавески. Теперь в спальне стало безопасней.

— Давай спать.

— Зачем он приходил к нам? — растерянно спросила Анна.

— Может быть, он искал убежище от чего-то страшного, наступающего снаружи. Хотел предупредить об опасности… — пошутил Роман. Но по расширившимся глазам девушки понял, что шутка получилась неудачной.

Торшер в углу гасить не стали. Она долго не могла уснуть, пытаясь прогнать мерзкое ощущение, будто по телу ползает что-то щекотное и липкое, похожее на противных маленьких букашек. На всякий случай приняла обжигающе-горячий душ, тщательно продрав кожу жёсткой мочалкой. Лишь после этого воображаемые насекомые ушли, хотя теперь потревоженная кожа зудела. Пришлось вновь подниматься и мазаться кремом.

Разбудил запах кофе. Рома уже встал и вновь настежь распахнул окно. Анна подумала, что любое обычное утро на самом деле — неповторимое и единственное, и такого не было и уже никогда не будет. Но просыпаться не хотелось. Оживляющий поцелуй прекрасного принца не намечался. Рядом сновал лишь покрытый утренней щетиной, знакомый до боли мужчина.

В проспекте отеля было обещано, что «вас ждёт райское уединение среди романтического безмолвия тропиков». Наверное, текст писал глухой, поскольку шум вокруг стоял немыслимый. Как безумные, верещали птицы. Исступлённо пилили лес цикады. Иногда они дружно замолкали на минутный перекур. Потом вновь принимались за старое. С ними соревновались тысячи насекомых. Стрекотали, жужжали, скрипели, трещали. Далеко в джунглях лаяла заблудившаяся собака. Ветер недовольно шипел на пальмы, а потом вдруг осерчал и звонко отшлёпал их по тугим глянцевым листьям. Океанский прибой долбил будто японский барабанщик. Чайки изобретательно орали; по сравнению с ними хор мартовских котов напевал колыбельную.

Если любишь тишину и покой, домик на природе недопустим! После беспокойной ночи Анна чувствовала себя разбитой, а тут ещё утреннее солнце осторожно, словно опытный вуайерист, заглянуло в спальню. Сияющий любопытством взгляд бродил по спальне, набираясь дерзости, и наконец отважился коснуться щеки. Не получив отпора, всё смелее щекотал и ласкал обнажённую кожу шеи, затем попытался было скользнуть ниже. Но манёвр не прошёл. Девушка раздражённо отодвинулась:

— Задёрни шторы. Я не выспалась и провалялась бы до обеда в постели. Ещё сон кошмарный приснился.

— О чём?

— Ерунда. Тебя насадили на шампур и собирались поджарить.

— Хороший сон. Видимо, к барбекю на пляже. Пойдём купаться.

— Я устала.

— Мы же только проснулись.

— Я всю ночь воевала с чудовищами.

— Воевал я, — не согласился Роман. Потом решил всё же смягчить сказанное: — Но ты умело руководила сражением. Выпей кофе. Пойдём на пляж, поплаваем, тебе станет лучше.

Анна молчала, понимая, что не будет спорить. Пусть думает, что и после женитьбы всё будет так, как он скажет.

Деятельный характер будущего мужа не давал шанса на ленивую утреннюю негу. Но что-то в глубине разума отчётливо шепнуло ей, что именно сегодня надо повести себя ленивой дурой, захныкать и ни за что не выходить из спасительной постели. Словно чьи-то руки бережно, но крепко держали, не давая подняться. «Лежи! Никуда не ходи!» — требовало подсознание. Вновь по коже побежали мурашки. Вспомнила подругу, утверждавшую, что вселенная всё время разговаривает с нами и любое событие что-то означает. Даже укус комара. Сначала страшный паук, потом кошмарный сон. Жуткий краб, зачем-то притащившийся из леса. К чему бы это? Может, следует внять совету из недр разума? Хотя, если всё время следовать неведомым голосам, замуж не выйдешь никогда. Кому нужна сбрендившая дура…

Анна решительно сбросила наваждение и поднялась.

— Ну хорошо, сейчас буду готова. Думаю, на море приду в себя.

— Конечно, на воздухе тебе сразу станет лучше. Солнце, воздух и вода, — пропел Роман.

Анна поморщилась. Любимый пел скверно.

Прохладный душ и животворящий вкус кофе возродили интерес к жизни. На пляж идти уже хотелось. Действительно, не просыпать же такой замечательный день! Она подошла к окну.

Любителям аскетичных дам с мальчишеской фигурой Анна не понравилась бы. В её фигуре было много волнующих выпуклостей, чарующих ямочек и прочих плавных линий, ценимых знатоками другого типа женщин.

Солнце освещало её сзади, и неожиданно она показалась Роману ангелом, сияющим в ареоле слепящего света. Хотя кто-нибудь наверняка бы с ним не согласился. Вряд ли ангелы — голые невыспавшиеся брюнетки, имеющие шоколадную от загара кожу со следами от купальника.

Роман не принимал попытки близких очернить Анну. Мол, она старше, себе на уме и не ставит его ни в грош. Всё не так. Она красива, нежна, тонко чувствует его душу, обожает детей и животных.

— Любовь затмила тебе разум. Ты, как наркоман, не видишь правды, — говорила мама.

«Нет, — думал он, — любовь открыла моё сердце, изменила сознание. Как всякий влюблённый, я перестал быть махровым эгоистом».

— Пожалуй! Девочка из виноградника, возлюбленная Соломона… — задумчиво теребил подбородок папа, погружённый в заоблачные сферы драматургии. — Для влюблённого не имеют значения реальные черты предмета поклонения. Идеальный образ создаётся в душе. Анна может быть любой, но твоё счастье — от возможности дарить ей радость. В конце концов, для меня неважно, какой зритель сидит в зале. Творец радуется удовольствию, которое дарит другим.