Рыбари и виноградари

— Большевики вели себя как типичная религиозная секта и прежде всего уничтожили своих конкурентов — церковь, затем ввели революционные песнопения взамен церковных гимнов, создали собственные святые писания из сочинений Маркса, Энгельса, а потом и Ленина.

— Почему в учебниках не пишут про Богданова?

— Он не выпячивал себя. Всегда был в тени. Он не был членом реввоенсовета или ЦИКа. После революции тихо возглавил созданный им загадочный «Институт крови». Там проводились исследования по продлению жизни за счёт вливания молодой крови в тела стариков.

— Он получил «эликсир молодости»?

— Неизвестно, поскольку умер, когда вводил себе кровь молодого парня…

— Так волшебство существует или нет?

— Кто знает. Всегда существовали отдельные люди, о которых другие говорили, что они чародеи. Мне однозначно не нравятся времена, когда колдовство делается государственной программой. Ни церковь, ни тем более магия не должны быть придворными слугами.

— Почему? — спросил Максим.

— Слишком дорого это обходится человечеству. И, боюсь… — отец замялся.

Пауза затягивалась. Ночь уже вступила в свои права, и свет встречных фар слепил широко открытые глаза Максима.

Кроваво-красное небо над дорогой быстро темнело, словно из него тоже выпускали кровь.

— Почему ты не договорил? — тихо спросил мальчик.

— Мне кажется, вновь наступают времена, когда магия начинает быть государственной. Вновь спецслужбы интересуются работами Рериха, Гурджиева, Блаватской. Опять выплывают копии древних манускриптов с печатью «Для служебного пользования». Из гробов встают кровопийцы с холодным сердцем, горячими от чужой крови руками и чистым от совести разумом. Или их дети…

— Но ведь учёные должны помогать своей стране? Тем более если они волшебники, — пытался понять мальчик. Он уже совсем запутался и чувствовал себя фокусником, который достал из шляпы не кролика, а тигра, и теперь ошеломлённо пытается понять, что с этим делать: кланяться залу или бежать.

— Учёный не должен быть генералом КГБ. Патриотизм и тем более религиозность способны оправдать всё что угодно. Твой дед наверняка убедил бы Бога создать дьявола, — отец язвительно скривился. — Сначала просто чтобы «посмотреть, что получится», а потом успокоил бы Создателя, что «всё удалось на благо людям и во Славу Божью», и вручил бы орден.

Идеи гуманиста Вернадского помогли сделать ядерное оружие, а романтик Циолковский подсказал, как можно отправить бомбу в другое полушарие. Кстати, твой любимый «Уголок Дурова» — одна из первых советских лабораторий по созданию биологического оружия в виде животных, подчиняющихся дистанционным командам.

Отец мрачно замолчал — возможно, он уже жалел, что слишком разоткровенничался с сыном. Максим тоже сидел молча.

Беседа давно вышла за рамки его понимания. Он размышлял не о загадочных большевиках и вампирах, не о дьяволе и Боге с орденом, он думал об отце: «Интересно, когда я вырасту, стану ли я таким же взрывающимся по пустякам и готовым наорать на своих детей?» И, конечно, пришёл к выводу, что нет, не станет.

«Ш-ш-ш…» — шуршали шины по шоссе убаюкивающую песню дороги.

«Р-р-р…» — ритмично рыча, подпевал им мотор.

Максим задремал.

Домой приехали поздно. Ужина не было, поскольку на мерцающем голубом экране происходили невероятные события: рабыня Изаура в этот вечер расставалась с доном Педро.

— Я буду вечно любить вас, но вы должны уехать!

— Вдали от вас я умру! — обещал Педро.

Мама, тихо улыбаясь, заворожённо смотрела в телевизор. Кажется, она даже не дышала.

Максим, впрочем, и не хотел есть. Поэтому он не стал дослушивать темпераментный диспут отца с открытым холодильником («Приходит муж домой, а в холодильнике нет даже любовника!..»). У себя в комнате он быстро разделся, залез в тёплую пижаму и нырнул под одеяло. Слишком много новой информации. Мысли переполняли голову, словно вскипающее молоко — кастрюлю.

Было трудно представить деда злым колдуном. Он был уверен, что отец неправ в своих рассуждениях. Пусть Сталин плохой, но дед-то однозначно был хорошим, добрым. Слова отца лишь подтвердили догадку, что дед был не просто волшебником, а ещё и секретным учёным, создававшим мощь нашей страны перед лицом всяких гитлеров.

С этой успокоительной мыслью мальчик уснул, заодно решив завтра прочитать Библию, чтобы отец никогда не считал его глупым дилетантом.

Утро следующего дня началось с появления смущённого папы, который требовал чуда. Машина опять не завелась, и он опаздывал на работу. Мальчик взял ключи, но второй раз фокус не удался. Почему-то отец не стал, по обыкновению, ругаться, а вроде бы даже обрадовался и поехал на такси.

Библия, имевшаяся в кабинете деда, оказалась объёмной и непонятной книгой. Но Максим упрямо и методично взялся за её изучение. Сначала она показалась ему написанной на каком-то иностранном языке, и смысл ускользал полностью. Потом заметил первый положительный эффект: Святое Писание отлично помогало от бессонницы. Но уже через пару месяцев с удивлением обнаружил, что понимает прочитанное. Теперь Книга казалась сборником занимательных исторических рассказов. Но вскоре он догадался, что за словами прячется что-то иное. Так за нотными значками скрыта музыка. Иногда чувствовал ускользающую тайну. Словно что-то неведомое прикасалось к сердцу, или мозгу, а может быть, к коже. Но ощущения были слишком смутными. Однако интерес возрос. Вдруг это и есть та волшебная книга, которую он так долго искал?

Он решил больше не обсуждать с отцом спорные вопросы биографии деда, а тот, похоже, тоже не очень рвался продолжать сложную тему. В логике отца Максим обнаружил существенную прореху. Большевики не могли руководить дедом. Во всех книжках короли подчинялись волшебникам. Кто же захочет превратиться в мерзкую жабу? Дед был чародеем задолго до Сталина, и даже до Октябрьской революции, пережил две войны и умер на тридцать лет позже, чем Вождь народов. Великого мага никто не смог бы заставить совершать плохие поступки. Для себя Максим решил, что станет, как дед, могучим добрым волшебником и будет работать на благо своей страны. Наверное, Леонид Ильич Брежнев лично вручает таким людям награды! Максим был не против красивых блестящих орденов, с ними можно было бы ходить в школу или даже на работу.

Случай с машиной показал, что дед сказал правду. Пусть это было пока единственное чудо, но способность к волшебству скоро проявится. Бабочки не сразу появляются из гусениц. Всему своё время. Время разбрасывать камни, и время их собирать, как сказано в Библии. Надо только подождать. В одной из сказок деда он прочитал: «Время — как коварный зверь. Ступает чуть слышно, идёт незаметно и не любит, когда его убивают». Поэтому надо готовить себя уже сейчас. Учиться лучше всех, тренировать мозг и тело. И следить, чтобы никто не догадался… Последнее правило показалось ему важным, хотя не смог бы объяснить, почему.

Максим стал делать по утрам зарядку и записался на самбо. Он тщательно сжигал черновики домашних работ и записывал телефоны одноклассников без имён и фамилий.

К восьмому классу действительно стал одним из лучших учеников, и преподаватели закрывали глаза на некоторые странности отличника. Например, он подписывал сочинения псевдонимом «Денисов» и протирал парту, когда выходил из класса. На самом деле Максим стирал отпечатки пальцев.

Незаметно детство, которые многие считают лучшим периодом в жизни, сменилось юностью. Которую другие, не менее справедливо, полагают самым замечательным возрастом. Взросление подкралось с неотвратимостью смены времён года. Словно где-то повернули переключатель, и жар охватил мироздание: текут ручьи, орут коты, весна идёт, весне дорогу. В нём проснулись невиданные силы, те, что заставляют непримечательную ветку покрываться яркими цветами, благоухать, сыпать пыльцу, втирать байки пчёлам.

В десятом классе начались любовные романы. Максим чувствовал, что в девушках спрятана магия, собственно, они и созданы из волшебства. Чего стоило необъяснимое могущество даже над самыми сильными и агрессивными одноклассниками. Почему их взгляд смущает, будто ты уже совершил что-то постыдное? Почему они вроде бы прячут свои тела, но так, что одновременно выставляют напоказ? Открыв первую тайну, натыкаешься на другую. Словно идёшь по коридору с бесчисленными закрытыми дверями и, приоткрыв одну, обнаруживаешь, что вновь попал в тот же коридор. А ещё он подумал, что женщины сговорились и разделили великую тайну между собой; каждой достался лишь фрагмент, кусочек, и, лишь овладев всеми, можно сложить мозаику. Возможно, здесь прячется секрет ненасытного мужского влечения. Может быть, поэтому в Библии о связи мужчины с женщиной говорится: «Он вошёл, открыл и познал…», словно речь идёт о жгучей загадке или великом открытии. В этом следовало разобраться, и будущий великий волшебник переквалифицировался в Дон Жуана.