Страница 4 из 5
И от Москвы до самых до окраин,
И с южных гор до северных морей
Человек – проходит. А Хозяин,
Набивает пасть мошны своей,
Понимает: свет! Скорей, скорей!
Недра – снеговые горы! – тают.
Не до сна, повсюду ах, да ох.
Стол большой – а места не хватает,
Задний план: там драка мелких блох -
Свет? Плевать! Отдай нам пару крох!
Справа снизу – кровососы-воры,
Отлетев от нефтяных котлет,
Второпях задёргивают шторы,
Им ведь гибель – великаний свет.
Слева снизу – жирненькие черти,
(Бесы, тати и иная мразь)
Дань гребут – натурою, в конверте,
Им, чертям, куда страшнее смерти
Если шабаш прекратится враз.
Великанов еще нет. Картина -
Как бы ожидание: вот-вот
Громыхнёт тугой засов ворот,
Двери настежь! рвутся паутины!
И обещанные (справа сверху – звёзды),
Хлынут на Россию свет и воздух!
Правда, так сказать, непобедима.
Но в картине есть ещё мотив:
Ножками берёзку обхватив,
Сразу не поймёшь: он мёртв ли, жив?
Карлик у раздачи – в жесте мима
Мощь руки (удар или заслон?),
Напряжённо заклинает он:
«Великаны! Мимо, мимо, мимо!..»
Двадцатый век
Столетье пса.
Столетье красного – по рёбрам – колеса.
Столетье счастья.
Столетье лжи.
Столетье по сердцу кровянящей межи.
Столетье правды.
Столетье тьмы.
Столетье, молотом дробящее умы.
Столетье света.
Столетье зла.
Столетье совести в гордиевых узлах.
Столетье чуда.
В мире выровненных гор
-
Мы – орда. Орда-Россия
Поперёк продольных горл.
Мелко плаваешь, Европа!
Низко стелешься, Восток!
Нам от ваших тлений копоть
Зашершавила глоток.
Что под мухой, что на мушке,
Что в ярме, что налегке…
Засыпаем на подушке,
Спим всегда на кулаке.
Нам и холодно, и душно,
Нам и страшно, и темно,
Нам заплечно и наушно,
Нам невыносимо. Но
Перед Богом – отвечаем!
Мы не с Ним, как вы, мы – в Нём
Не количеств мелочами -
Мы космичеством живём!
Старый валенок латаем -
Не зазорно нам латать,
Но пространствами летаем,
Коль приспичит полетать!
Кирпичами чистим ружья,
Зато штык горит огнём!
А варяжье и ворюжье –
Видит Бог – переживём.
По линиям прямым
По линиям прямым,
По лабиринтам слов
Зовут, а мы – немы
Откликнуться на зов.
Похвал приятный душ
Дороже, чем стихи.
Ладони наших душ
В занозах чепухи.
В реке пустых минут,
Как в сумраке густом,
И нас перевернут
Прочитанным листом.
За окнами гроза,
А мы сидим в тепле,
Лишь наших душ глаза
Опущены к земле.
Потом года с ленцой
Следы от нас сотрут,
Мы были не пыльцой,
А пылью на ветру.
Но всё играют туш,
Несут венцы из трав,
А спины наших душ
Согнулись от неправд…
В паузах гимнов – невнятные вскрики
В паузах гимнов – невнятные вскрики:
С пеньем духовным вышли калики
Слепоглухие.
В городе грустном под кожей атласной
Ночью пустынно и утром неясно –
Кто мы такие?
Ток междометий и междоусобий,
Буйные травы над буквой надгробий,
Годы лихие.
Прямо под куполом – тьма подземелий.
Трусы, герои иль пустомели –
Кто мы такие?
Чёрная – в доме корявая гостья.
Белая – гладкой бильярдною костью –
Щёлкнута кием.
Надпись сворована с траурной ленты…
Нищие, сволочи, интеллигенты –
Кто мы такие?
В памятном крайнем тысячелетье
Мало ль плясали по памяти плети
Зла и стихии?
А мы – вот судьба наша истинно злая! –
Дышим друг другу в лицо и не знаем,
Кто мы такие?..
Молчанье – золото, а слово – серебро
Молчанье – золото, а слово – серебро,
Куда ж мудрее.
Неслышно делайте добро,
Добро неслышное – добрее.
Главарь – бандит, горлан – урод,
Беда в мошне их.
Неслышно делайте добро,
Добро неслышное – слышнее.
Всё в жизни – иерАрхия зубов
Всё в жизни – иерАрхия зубов.
Жуть-человек приделал зубы вере.
Мы – боги. Но в компании богов
Покуда мы враги, мы – звери.
Да, мы – ловцы. Но более – улов.
Из нас свою уху Всевышний варит.
Мир тварный – иерАрхия врагов.
Покуда мы враги, мы – твари.
Две дороги
– Далёко ль до неба?
– Не знаю, сын – не был.
– А всё же? Ну, батя!..
– Верст ходу? Далёко. Не счесть.
– А сколько до Бога?
– До Бога не в небо. Бог рядом. Бог – здесь.
Прибавь лишь от этой пропашины ратной
Дорогу домой и дорогу обратно.
– А были б уже после сечи мы дома?
– Ну, дома!.. Кто дома, тот в Боге…
Прибавь только, сынка, две эти дороги.
Сидя пО чести честь
,
Сидя пО чести честь,
Мне твердили:
У каждого линия есть.
Поминали Судьбу,
Говорили при ней:
Путь достойней,
Чем линия эта прямей!
Но когда прямизну
По линейке чертил,
Палец всё подставлял
Кто-то мне из Чертил.
Я спасал прямизну -
Ведь не знал, что почём -
По мирам собирался
Промчаться лучом,
И уже полетел,
Да у чёрной дыры
Мне открылось:
Кривые и сами миры.
Я углы не любил.
Я овал презирал,
Но кривую свою
Всё искал и искал.
В круг хотел заглянуть -
По рисунку он свой,
Потому что в нём суть -
Возвращенье домой.
Возращенье. Но вдруг
Попадёшь здесь впросак?
Круг, он – замкнутый друг,
Мне же – вырваться! Как?
Мне ведь нужен ответ,
Как бы ни был он плох.
Крутит тьма, крутит свет,
Крутит чёрт, крутит Бог,
Крутят так, что держись,
А в сумятице той
Непостижно витой
Получается жизнь.
Никогда на неё
Не найдется лекал.
Понимаю. Но всё ж…
Я б ещё поискал.
Решено всё. Обговорено
Решено всё. Обговорено.
Всё известно наперёд.
Двери тайные отворены,
Да никто в них не идёт.
К пьескам песни понаписаны,
К сказкам сны сочинены,
Драки просто компромиссами
На сто лет заменены.
Поступь шире, и, могучая,
Крепнет кремневая власть!