Любовь и радуга

– Где следит? – уточнил Кирилл. – В доме, в саду, на улице?

– В саду и кажется, на улице, – прошептала она. – Я не могу сказать, что я кого-то видела. Но я чувствую! Все время чувствую взгляд в спину. Я даже у себя в доме боюсь оглянуться. А вдруг кто-то стоит у меня за спиной.

Кирилл переглянулся с Дашей.

– Может быть, это нервы? – предположил Кирилл. – Или старческий маразм? – быстро подумал он и непроизвольно переглянулся с Дашей.

– Нет! Это не нервы, – запротестовала Анастасия Павловна. – Вчера вечером я вышла в сад и увидела, – она понизила голос. – Я увидела призрак.

Кирилл чуть не поперхнулся чаем.

– Что вы увидели? – изумился он и снова переглянулся с Дашей.

– Призрак, – прошептала бабушка Настя и с опаской оглянулась. – Вы не бойтесь, я не сумасшедшая. Но это, действительно, был призрак. Какое-то бестелесное существо.

– И что, он этот ваш призрак, делал? – подозрительно спросил Кирилл, – говорил, стоял, смотрел? Какие предпринимал действия? – он испытывающим взглядом смотрел на Анастасию Павловну.

В глазах у нее был неподдельный страх.

– Он ничего не говорил, – прошептала она. – Лицо я не разглядела. Это была какая-то безликая маска. Но он звал меня к себе руками. Вот так! – и Антонина Павловна показала, как.

– Интересно, – протянул Кирилл. – Кому понадобилась вас пугать? У вас есть наследники? Дети, внуки, правнуки?

– У меня никого нет, – грустно проговорила она. – И когда меня не станет, все мое имущество отойдет местному детскому дому. Я составила завещание. Вы знаете, что в Яхроме есть детский дом? – Анастасия Павловна посмотрела на Кирилла. – Я уже много лет помогаю им. Я дружна с заведующей.

Кирилл смотрел на Анастасию Павловну. Ровная спина, аккуратно подстриженные, совершенно седые волосы и удивительные глаза. Красивая женщина, несмотря, что уже далеко не молодая. Интересно, кем она была в молодости?

– Анастасия Павловна, простите за любопытство. Кем вы работали? – не удержался Кирилл.

Она улыбнулась.

– Вы никогда не поверите, Кирилл, но я артистка балета. Конечно, я не Галина Уланова, и не Майя Плисецкая! Но когда-то мое имя тоже знали, по крайней мере, в актерских кругах, – она окинула Кирилла и Дашу торжествующим взглядом. – У меня в свое время в поклонниках ходили такие люди, что если бы я сейчас озвучила их имена, вы бы очень удивились.

Кирилл немного подумал.

– А этот дом вы, когда купили? Давно живете в нем?

Анастасия Павловна усмехнулась.

– Этот дом мне подарил один из моих высокопоставленных любовников в 1962 году, чтобы мы встречались здесь. В Москве тогда мы встречаться не могли. Он был женат.

Кирилл тактично промолчал, хотя так и подмывало спросить имя любовника.

– Анастасия Павловна здесь что-то не так, нужно хорошо подумать. В любом случае, я прошу вас, не выходите вечером в сад, хотя бы некоторое время, – наконец проговорил он.

Анастасия Павловна кивнула и встала.

– Дашенька, я пойду. Кирилл, я рада, что у Даши такой замечательный жених. Я желаю вам счастья. Когда меня не станет, на том света, я буду, спокойна за тебя, Дашенька. Я действительно рада, что мне удалось увидеть твоего спутника жизни, – как-то странно проговорила Анастасия Павловна и задумчиво улыбнулась.

Ее ровная спина медленно удалялась в сторону калитки. Даша повернулась к Кириллу.

– Кирилл Петрович! – возмущенно спросила она. – Что это вы такое придумали. Какой еще жених? И как я потом объясню все родителям? А она, обязательно, поздравит маму с удачным выбором дочери! – язвительно проговорила Даша.

Кирилл насмешливо смотрел на нее.

– Вот уж не думал, что вы как маленькая девочка, отчитываетесь перед родителями. Вашей маме сколько лет? – неожиданно спросил Кирилл.

Даша растерялась.

– Сорок два, – механически проговорила она. – А какое это имеет значение?

– Самое, что ни на есть, прямое, – усмехнулся Кирилл. – Сорок два минус двадцать один получается двадцать один год. Вычитаем еще девять месяцев, ответ – двадцать лет. Ваша мама в этом возрасте уже вышла замуж, и простите за подробности, ждала вас.

Даша покраснела и закусила губу.

– И что? При чем здесь это? Разговор идет о том, что вы вводите в заблуждение соседей и, следовательно, моих родителей.

Кирилл внимательно рассматривал Дашино пылающее лицо.

– Даша, вы когда сердитесь, становитесь еще красивее, – спокойно проговорил он. – А насчет соседки, давайте не будем пока выводить ее из этого заблуждения. Вдруг завтра что-нибудь изменится в наших статусах или может быть, до приезда ваших родителей! – то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал он.

Даша молчала, опустив глаза. Посмотреть на Кирилла она боялась. Вдруг он догадается, что нравится ей. Нет, не нравится! Даша уже совершенно уверена, что влюбилась в него по уши! Никогда еще она не испытывала это чувство. Посмеивалась над влюбленными в нее мальчишками, даже издевалась над ними. Но чтобы влюбиться самой, нет! Вот теперь узнает, что чувствует объект любви, которого отвергают. Но Дашу никто не собирается отвергать! Кажется, Даша тоже ему нравится. Да не кажется, а точно! Он как смотрит все время на нее. А потом, тот поцелуй у метро. А теперь эта выдумка про жениха!

– Даша, – улыбнулся Кирилл, – мы же хотели пойти к реке. Я буду вас рисовать. Пошли?

– Пошли, – Даша неожиданно улыбнулась. – А вы мне потом подарите портрет на память? – с надеждой спросила она.

– Посмотрим! – неопределенно проговорил Кирилл. – Может быть, я оставлю его себе.

– Зачем? – удивилась Даша, и неожиданно покраснела. Кажется, она поняла, зачем.

– Затем! – весело ответил Кирилл, вставая из-за стола. – Сейчас Даша, вы увидите чудо, как маленькая журналистка превратится в лесную нимфу, Мавку. И это чудо совершит ваш покорный слуга, то есть я, – он улыбнулся, решительно взял ее за руку и потянул за собой.

Они подошли к реке. Река сверкала, манила к себе своей прохладой.      Издалека речная вода казалось голубой, а вблизи светлой, почти прозрачной. Это потому, что здесь песчаное дно. Рядом изумрудной зеленью переливался луг, в высоком, голубом небе ярко светит солнце. Пейзаж просто просится на картинку. Кирилл увидел недалеко поваленное дерево.

– Даша, – позвал он, – вы сейчас садитесь на это дерево. Я покажу, как, и сидите не шелохнувшись. Ладно?

Даша села на поваленное дерево. Подтянула ноги и обняла колени.

– Так? – спросила она.

– Так! – улыбнулся Кирилл. – Умница! Как будто вы позировали художникам всю жизнь. Только не шевелитесь.

– Долго? – полюбопытствовала Даша, немного заскучав.

– Даша, не отвлекайте меня, – рассеянно проговорил Кирилл. – Я скажу, когда можно шевелиться.

Кирилл рисовал с удовольствием. Давно он не рисовал, тем более на природе, тем более красивую девушку, тем более ту девушку, о которой были последнее время все его мысли. Получалось хорошо, он это сам понимал, и мысленно радовался этому. Даша застонала:

– Кирилл Петрович! Я больше не могу! – у нее на лице появилось страдальческое выражение. – У меня уже затекли все части тела.

– Тихо, Даша, – спокойно не отрываясь от мольберта, проговорил Кирилл. – Самый ответственный момент. Еще чуть-чуть. Ну что такое? Потерпите, пожалуйста, вы же сильная девушка!

Даша тяжело вздохнула.

– Я слабая, девушка, отпустите меня на волю. А то я сейчас умру! Вот возьму, просто и умру!

– Сейчас, сейчас, Даша, – Кирилл торопился ухватить в ее лице то, что делало его необычным, волшебным. Ее необыкновенные глаза, причем не просто глаза, а их взгляд, мягкий, струящийся, как солнечная радуга. И хотя глаза у нее цвета спелой сливы, они все равно, как радуга, только золотая. Внутри золотой радуги искрящиеся огоньки. Они манят к себе и переливаются огнями. Колдовские глаза, опасные, погибельные для мужчин. А улыбка удивительная, нежная, лучистая, иногда задорная, а иногда чуть-чуть трогающая губы, как у Джоконды. Самая таинственная улыбка на свете. Она то ли есть, то ли нет. И критики, и ценители искусства сбились с ног, исследуя ее присутствие или отсутствие. Еще говорят, что такой улыбки нет больше ни у кого. Оказывается, есть! У этой Даши, когда она задумывается, самой удивительной девушки, которую он когда-либо видел, и в которую, он уже влюбился по уши.