Страница 23 из 23
Глава 8
— Палаццо Контарини даль Боволо, — словно познакомил нас друг с другом Бертуччи, когда мы приблизились к дворцу, похожему на наш, только на пару этажей повыше, ну и без церкви естественно.
— Очень приятно, — поклонился я, и объяснил непонимающему мужчине, как воспринял его слова. Он громко рассмеялся и встречающие нас на пристани, недоумённо приглянулись, они-то не слышали всего нашего разговора.
Когда он стал представлять людей, которые ожидали нас я с удивлением понял, что мне высказали большую честь, поскольку встречал сам глава дома Контарини, сеньор Пабло.
— Рад познакомиться с подрастающим поколением, — старик, оценивающим взглядом смотрел, как я кланялся и расшаркивался перед ним, соблюдая все нормы этикета.
— Сеньор Пабло! — я всплеснул руками, закончив с поклонами, — произошла чудовищная, просто катастрофическая несправедливость, в которой я случайно оказался замешан, о чём конечно же очень сожалению!
— Да? — удивился он, косясь на сына, — это какая же?
— Все эти ужасные обвинения, которые коснулись вашей дочери, Елены, — я сделал самое печальное лицо из всех, что мог, — это всё ужасная неправда. К своему стыду должен признать, что я даже вначале не знал, как зовут ту незнакомку, гордый профиль которой мне так понравился, что я попросил скульптора изобразить его на корме своего корабля, и потом когда мне сообщили её имя, я не стал уточнять, чью фамилию носит эта замечательная и благородная красавица, поскольку ввиду юного возраста не посмел бы даже подумать познакомиться с такой величественной девушкой.
— Это правда? — он заинтересованно смотрел на меня, пытаясь понять, что является правдой, а что вымыслом из моей покаянной речи.
— Клянусь своей душой, — я тут же поклялся и трижды перекрестился, всё равно пока был отлучён от церкви.
— И чтобы загладить эту жутчайшую несправедливость, позвольте преподнести дары, как вам, так и вашей дочери, — я помахал рукой и охранники передали мне шкатулку.
Сеньору Пабло я подарил драгоценный пояс, его жене преподнёс крест, ну а девушке досталась та самая шкатулка с лежащей в ней тиарой. Всё было внимательнейшим образом рассмотрено, и достойно принято, после этого мне предложили пройти в дом.
За ужином собралась вся многочисленная семья, многие члены которой разглядывали меня с любопытством, словно диковинную зверушку.
— А почему Елена не спустилась к нам? — полюбопытствовал глава дома таким тоном, что кто-то из младших, сидевших на краю стола тут же сорвался с места, кинувшись вглубь помещений.
Меня посадили по правую руку от главы дома, напротив наследника. В этот момент холодный ручеёк пота потёк по моей спине. Только самые дорогие гости могли рассчитывать на подобную рассадку, ну или члены семьи, следующие по старшинству за наследником рода. Мои подозрения начали сбываться, когда через пять минут спустилась девушка, с заплаканными глазами и ей предложили сесть рядом со мной. Отца ослушаться она не могла, поэтому не поднимая взгляда, аккуратно опустилась по правую руку от меня. Меня моментально обдало приятными запахами масел и благовоний.
Мы помолились и принялись за еду. Причём слуги моё место обходили за два метра, я сначала подумал, что это какое-то унижение, но нет. Сеньор Пабло громко прочистил горло, и на мои блюда стала накладывать еду сама Елена, боясь даже краем одежды прикоснуться к моей руке или телу. Холодный пот ещё раз прокатился по позвоночнику, заставляя выпрямить и без того ровную спину.
— Мы так мало знаем о вас Витале, — когда первый голод был утолён и слуги разнесли вино, от которого я отказался, произнёс глава дома, покачав головой, — хотя истории, которые окружают ваше имя, иногда кажутся даже мне, слегка надуманными.
— Большинство, конечно же придумывает народ, — легко согласился я, — я обычно не прислушиваюсь к слухам, как например те гадости, что обо мне поют менестрели, все сплошь выдумка и домыслы.
— Да? Например и те, что связаны со смертью доблестного Маркварда фон Аннвайлера? — усмехнулся один из пожилых людей, сидевших рядом с Бертуччи, — а мне двоюродный кузен, состоящий в свите императора Генриха VI, рассказывал, что всё происходило прямо у него на глазах.
Я остро на него глянул, и пожал плечами.
— Возможно он не так понял, или увидел. Было довольно темно к тому времени, когда граф покинул нашу бренную землю.
Тот в ответ на такое заявление хохотнул, но не стал продолжать тему.
— А правда, сеньор Витале, — раздался звонкий голос с самого конца стола, — что вы небольшим отрядом остановили всю конницу Франции? Как это возможно? Мы столько спорили с братьями об этом. Многие склоняются, к тому, что или преувеличение рассказчиков, или чудо.
— Чудо — это когда видишь таких прекрасных женщин и девушек, — я поклонился хозяйке стола, — как ваша матушка и сёстры. Здесь же были длительные тренировки и правильное использование позабытых знаний.
— Каких интересно, сеньор Витале?
— Македонской фаланги, — ответил я, — которую я немного доработал и развил.
Следующие вопросы, посыпавшиеся один за другим, заставили меня углубиться в тему, описывая ту эпоху, походы Александра и завоевания, которых уже сейчас некому было повторить. Часто переходя на высокую латынь, когда описывал или сравнивал построения римских легионов с нынешними войсками, не в пользу последних конечно. Разговор затянулся на час, но когда я увидел, что женщины откровенно скучают от мужского разговора, поэтому быстро закончил свою речь, парой предложений.
— Простите сеньор Пабло, — извинился я, — в вашей дружной семье так быстро летит время, что я позабыл его счёт, а ведь пообещал отцу помочь ему с одним важным делом.
Тот кивнул, позволяя мне встать и напротив поднялся Бертуччи, сказав, что проводит меня. Сеньор Пабло попрощался со мной, его жена выразила желание видеть меня в доме ещё, а я кланяясь и улыбаясь, быстро смотался оттуда побыстрее. Когда наследник Контарини провожал меня до лодки, я спросил у него.
Конец ознакомительного фрагмента.