Страница 9 из 12
– Садись, омлет почти готов. – Мама убавила огонь под сковородой. – Ты еще можешь отказаться?
– Отказаться? Зачем? Сама знаешь, у нас нет денег, чтобы вернуть их ему. Придется продать квартиру.
– Я поговорила с тетей Галей, она согласилась принять нас на время?
– А потом? Когда ей надоест терпеть нас в своем доме, куда мы с тобой пойдем? На улицу?
От хорошего настроения не осталось и следа. Она ведь старается, как может решает проблему. Почему же мама не хочет просто поддержать ее? Ей тоже страшно. Очень. До дрожи в коленях. Три месяца пролетят не заметно и потом можно будет забыть происходящее с ними теперь, как страшный сон.
Всего и нужно – переждать.
Инга вернулась за стол. Аппетит пропал и запах омлета с ломтиками помидоров, скворчащего бекона и лука, вызывал теперь не желание скорее попробовать кусочек, а лишь болезненные спазмы в желудке.
Инга видела, как подрагивают мамины плечи, как она украдкой вытирает ребром ладони глаза, но не предпринимала попыток подойти и успокоить ее. Пусть сейчас она не понимает решение дочери, может быть даже осуждает и видит в обычном предложении о работе какие-то скрытые мотивы, со временем она примет это. И вот тогда они вместе сядут на этой же самой кухне, обнимутся и наревутся вдоволь, зная, что все плохое позади, все трудности разрешились и можно просто продолжать жить.
Пока же Инга не может ничего изменить и любые слова будут простым сотрясанием воздуха.
– Галя моя сестра, она не выгонит нас. Вспомни, когда от нее ушел Алексей и она не нашла в себе сил жить одной в квартире. Мы тогда даже смогли сдавать свое жилье, перебравшись всей семьей к ней.
– Тогда она в нас нуждалась, – возразила Инга, – потому терпела. И как только нагулявшийся муженек вернулся, мы быстренько собрали свои пожитки. Мам, перестань. Я обещаю быть благоразумной и не ввязываться ни в какие истории. Ты ведь этого боишься?
– Я боюсь, что тебе не оставят выбора.
Мама говорила, одновременно выставляя на стол корзинку с нарезанным черным хлебом, затем тарелки с пышным точно облако омлетом и Инга не сумев удержаться, накинулась на еду.
– Я уфе больфая и смофу сама… – Омлет был горячим, она открыла рот и размахивала перед ним руками.
– Прожуй, потом скажешь.
– Я уже взрослая и сама могу понять где меня обманывают, – расшифровала Инга свои же слова.
– Все вы так говорите. Но для родителей навсегда остаетесь маленькими детьми, за которыми нужен глаз да глаз. Я очень за тебя волнуюсь, доченька.
Дальше ели молча, пока не раздался звонок. Инга хотела верить, что мама не заметила, как она вздрогнула.
В кухню вошел мужчина, одетый в синюю рубашку поло и светлые джинсы. На ногах мокасины из мягкой даже на вид кожи. Он держал в руках черную папку, которая своим строгим видом диссонировала с его фривольным стилем. Будто он только что подобрал ее и нес вернуть владельцу.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался мужчина. – И приятного аппетита. Надеюсь не помешал? Привык, знаете ли рано вставать и решать все важные вопросы до обеда.
За его спиной стояла мама и он, словно почувствовав ее нерешительность, развернулся полубоком, чтобы она могла пройти.
– Позавтракаете с нами? – предложила она. – Есть омлет и бутерброды.
– Не откажусь от кофе, – кивнул мужчина, – услышал его запах еще за дверью.
Мама выдвинула из-под стола табурет для гостя, поставила на стол чашку.
– Инга Антоновна, полагаю вы знаете кто я и по какому вопросу пришел? – с места в карьер начал он, присев на табурет и не дожидаясь ответа, открыл папку. – Иван Дмитриевич поручил мне составить трудовой договор, и я предлагаю ознакомиться с ним прямо сейчас.
– А кофе? – Мама замерла с туркой в руке.
– Под кофе все делать легче и приятнее, – расплылся в фальшивой улыбке гость. – Благодарю.
– Мне, наверное, нужно принести паспорт и трудовую книжку, – засуетилась Инга. – Я сейчас.
– Ничего не нужно, – мужчина накрыл ее руку, лежащую на столе, своей. – Все данные внесены в контракт. От вас требуется только внимательно его изучить и поставить свой автограф. Особенное внимание уделите приложению на последней странице о неразглашении коммерческой тайны. Там все, что касается вашей оплаты и внутреннего устройства клуба, в котором вы займете должность администратора. Вы ведь уже работали на аналогичной должности.
Инга кивнула. Но мужчина не спрашивал, он озвучивал то, что ему и без того было про нее известно.
Она видела настороженность мамы, которая так и стояла с опустевшей туркой, ожидая, когда Инга закончит читать бумаги.
Договор оказался стандартным, по крайней мере он очень походил на тот, что был у нее на прошлой работе. Действительно, Инга проработала почти восемь месяцев администратором, правда не в клубе, а в ресторане, но скорее всего больших отличий на новом месте не будет. Иначе ее бы предварительно подготовили, назначили бы наставника.
Будто подслушав ее мысли, мужчина пояснил:
– Первые десять дней вас будет сопровождать Елена. Она три года занимала должность и быстро введет вас в курс дела. Теперь Лена в положении, поэтому не может продолжать работать.
Отчего-то такое заявление успокоило Ингу и судя по всему не ее одну. Мама наконец поставила турку в раковину и будто бы потеряла интерес к происходящему.
– Где подписать? – наконец спросила Инга, постукивая стопкой листов по столу, чтобы выровнять ее. – И когда я должна выйти на работу?
– Иван Дмитриевич предупредил меня о вашей травме, – сказал мужчина, протягивая ручку в серебристом металлическом корпусе, – поэтому мы готовы дать вам, скажем, неделю. Достаточный срок для выздоровления?
– Вполне.
– Вот и славно. Ваша подпись должна стоять на каждой странице. На последней, пожалуйста, укажите фамилию с инициалами и проставьте сегодняшнюю дату.
Когда с документами было покончено, мужчина поднялся и сославшись на большую занятость, покинул квартиру. На прощание формально пожелал Инге выздоровления и похвалил мамин кофе.
– Скользкий он какой-то, – вернувшись на кухню, покачала головой мама, – вроде говорит все складно, а верить не получается.
– Мамуль, не превращайся в параноика. – Инга поцеловала ее в щеку. Предложила помочь с грязной посудой, но была отправлена отдыхать в свою комнату.
На работу она вышла на пятый день, когда смогла наступать на ногу без болезненных ощущений.
Лена оказалась милой девушкой с открытым лицом и искренними эмоциями. Она быстро рассказала Инге обо всех тонкостях работы, поделилась своими конспектами, которые вела, придя когда-то в клуб и по истечению положенного срока пожелала новой сотруднице удачи, обронив на прощание странную фразу:
– Ты держись тут. Платят в самом деле щедро, но не соглашайся ни на что, чего сама не захочешь делать. Заставлять никто не будет.
Очередная смена подошла к концу, и Инга постеснялась переспрашивать что именно имела ввиду Лена, видя, как нелегко той находиться на ногах почти двенадцать часов в день. Поэтому, просто дала обещание следовать напутствию и обняла девушку на прощание, как близкую подругу.
– Кстати, никаких сантиментов на работе. Здесь как в террариуме, подпустишь не того, кого надо слишком близко, сожрут с потрохами. Но ты вроде не дура, разберешься. Бывай.
Ивана Дмитриевича Инга за все время стажировки не видела ни разу. Лена пояснила, что он не частый гость в своём же заведении, да и проще без начальственного надзора.
Она так и не поняла почему про ее нового руководителя ходят грязные слухи. Клуб оказался самым обычным, а ведь Инга готовилась увидеть бандитский притон, никак не меньше.
Гости сплошь культурные, деловые мужчины в строгих костюмах и с безупречными манерами. Разве, что возраст у всех сорок плюс. Так разве это преступление?
А вот девочки, что танцевали для них, молодые, но опять же никакого отклонения от нормы. Инга присутствовала на собеседовании с одной из них и основополагающим условием для принятия на работу было совершеннолетие соискательницы.