Утри мои слезы

Любовь Рябикина

Утри мои слезы

Глава 1

На базе между тем творилось настоящее столпотворение. Едва мужчины и Инга исчезли за поворотом, Валентина с Натальей и Алексеем уже не уходили с улицы. Кошевая и Селиверстов устроились по обеим сторонам дороги за камнями с ружьем и винтовкой в руках. Наталья бродила перед кафе туда-сюда встревоженной клушей. Все трое вглядывались в поворот и тропу, ведущую наверх. Сторожко прислушивались к любому резкому звуку.

Прошло минут двадцать. Тишина начала давить на нервы все сильнее. Валентиныч несколько раз выматерился, уткнувшись в камень. Не выдержав, высунулся из-за камня почти до половины и расстроено сказал:

– Эх, надо было мне тебя, Валентина, здесь оставить, а самому с мужиками идти! Не пойму, чего Вася взял с собой Ингу, а не меня?

Кошевая на это заявление начальника только усмехнулась, но ни слова не ответила. Прошло еще пять минут. Валентиныч продолжал клясть себя и все более нервно глядел на дорогу.

Появление раненых Сашка и Мусы верхом на лошадях не прибавило спокойствия обитателям турбазы. Селиверстов и Кошевая вскочили на ноги одновременно. Узнав, что бандит появился в одиночку, Валентиныч не выдержал. Вскочил из-за камня и бегом кинулся к своей «Ниве». Забив ружье в машину, махнул рукой Кошевой:

– Смотри тут сама! Я туда!

Валентина кивнула. Атаман развернул «Ниву» и погнал машину в сторону плато.

Куракина бросилась в кафе и тут же вернулась на улицу с аптечкой в руках. Вместе с Валентиной кинулась перевязывать ребят. Кошевая быстро осмотрела раны, не забывая смотреть на дорогу. Винтовка лежала рядом, и егерь была готова в любой момент пустить ее в ход. Женщины узнали от вернувшихся парней, что произошло и забеспокоились сильнее. Два еле слышных выстрела насторожили всех…

Маленький караван лишь через час поднялся к дороге. Двигались медленно из-за раненой женщины, которая в сознание больше не приходила. Низовому часто приходилось слезать со своего коня и переводить лошадь с Горным и Жаровой через камни в особо трудных местах.

К удивлению полковника у самого края тропы стояла машина Селиверстова. Валентиныч топтался у машины. Он давно заметил идущий далеко внизу караван. Понял, что может лишь задержать всадников и остался возле «Нивы».

Едва лошади влезли на край дороги, бегом бросился к мужчинам. В паре метров остановился, заметив мрачное лицо Матвея, вполоборота восседавшего на верном Наркоте. Быстро перевел взгляд дальше. Увидев перебинтованную женщину, вскрикнул, уже не сводя взгляда:

– Господи! Ингу ранили?!?

Полковник, поправив голову Жаровой на своем плече, ответил, кивнув назад:

– Из пистолета выстрелил в спину. Валентиныч, ее в больницу надо. В самую ближнюю…

Атаман заметался по обрыву, но быстро пришел в себя:

– У нас в селе фельдшер есть. В прошлом работала в хирургии. Понимает в медицине получше некоторых молодых врачей. К ней все обращаются. Она даже глубокие порезы зашивает. А так – только в Майкоп везти!

Василь подумал и махнул рукой:

– Давай к фельдшеру!

Спрыгнувший с коня Матвей развязал вожжи, которыми были связаны женщина и мужчина. Валентиныч стоял и ждал рядом. Селиверстов и Низовой осторожно сняли Ингу с седла. Уложили на заднее сиденье «Нивы» лицом вниз, с трудом поместив ноги. Валентиныч обернулся, чтобы взглянуть на задержанного. Шагнул вперед, не веря глазам, а затем подошел к полковнику:

– Это же Гена Хомяков! Реквизитор!

Горный, уже спрыгнувший на землю, кивнул:

– Я уже знаю. Это и есть бандитский связной.

У Селиверстова лицо исказилось от презрения. Он ни слова не сказал, лишь плюнул в сторону задержанного и направился к автомобилю. Горный, прежде чем забраться в машину, обернулся к Андрею:

– В общем, я с ней. – Посмотрел на подошедшего конюха: – Матвей, эту суку заприте где-нибудь, чтоб не сбежал. Я Карпенко сам позвоню по дороге. У Валентиныча телефон есть. Моряк, отгонишь «тойоту» на базу. Матвей с лошадьми справится.

Оба кивнули. Полковник отдал свой автомат Моряку. Тот сразу повесил его на шею вместе со своим. Пистолет Инги Горный спрятал в карман брюк. Не ловко забился на заднее сиденье автомобиля, устроив голову женщины у себя на коленях. Для этого ему пришлось повернуть безвольное тело на бок. Взглянул на ставшее родным бледное лицо с закрытыми глазами, а в сердце нарастала боль. Под глазами Жаровой появились темные круги, какие бывают у тяжелобольных. Погладил машинально по лбу, щекам и растрепанным волосам. Инга забыла повязать бандану. Глухо спросил:

– Валентиныч, мобила точно с собой?

Тот полуобернулся с переднего сиденья. Сунул руку в карман брюк и протянул телефон:

– Скажи, что женщина ранена. Пусть военного хирурга пришлют. Все же пуля…

Василь взглянул на индикатор:

– Не берет! Ниже надо!

«Нива» сорвалась с места ракетой, выбросив из-под задних колес целый сонм мелких камней, застучавших по дороге и обочине. Лошади от этого стука беспокойно запрядали ушами, начали пятиться назад. Заплясали на дороге, дробно стуча коваными копытами, удерживаемые крепкой рукой конюха. Низовому пришлось прикрикнуть на коней:

– Не балуй! Не балуй…

Лошади перестали рваться, лишь недовольно фыркали. Матвей, Андрей и даже Хомяков смотрели вслед машине…

Василь издали заметил у крана Валентину, набиравшую воду в таз. Она собиралась простирнуть тенниску Сашка от крови, пока не засохло. Одежда лежала рядом на чистой дощечке. Спецназовец сидел на чурбане у входа в кафе с перевязанной рукой и по пояс раздетый, наблюдая за женщиной.

Егерь застыла, глядя на несущуюся машину. Таз переполнился, и вода плескала на землю. Шлепанцы давно промокли, но женщина не замечала.

Пончик начал медленно приподниматься с чурбака. Сердцем оба поняли – произошло что-то ужасное. «Нива», не сбавляя скорости, пронеслась мимо кафе. Неклюдов и Кошевая заметили Горного на заднем сиденье и удивились, что полковник не сел впереди. Селиверстов махнул им рукой, показывая, что уезжает.

Кошевая уронила таз и кинулась к кафе с криком:

– Наталья!!! Там что-то произошло!..

В считанные секунды из здания выбежали Наталья с лопаточкой для котлет в руке. Она как раз собиралась почистить противень. Следом появились Муса Валиев, с перевязанной свежим бинтом головой. «Нивы» они уже не увидели, лишь ветер донес до слуха рев мотора, да серая пыль еще не успела осесть. Сашок так и стоял, глядя вслед машине. Чурбан, на котором он сидел, упал…

Машина спустилась к асфальту за считанные минуты, хоть дорога и была плохой, но выбирать не приходилось. Селиверстов оказался хорошим водителем и довольно ловко уворачивался от больших колдобин, крутя рулем во все стороны. Казалось, что машина мечется по дороге, от кого-то убегая. Василь торопил, глядя, как медленно набухает кровью куртка на спине женщины и не сводил глаз с дисплея телефона.

Мобильный наконец-то заработал. Полковник торопливо набрал номер сотового Карпенко, продолжая удерживать женскую голову на коленях. Генерал взял трубку сам. Горный торопливо доложил о захвате курьера и ранении Жаровой. Сообщил:

– С Валентинычем везем к фельдшеру в Гузерипль. Если есть возможность, срочно пришлите военного хирурга. Надо извлечь пулю. Ранение серьезное. Инга без сознания.

Карпенко спросил:

– Может лучше в Майкоп?

Горный поглядел на запрокинутое лицо женщины, намокавшую куртку:

– Она кровь теряет. Боюсь, не успеем.

Генерал принял решение и скомандовал:

– Едьте в сторону Майкопа, я высылаю навстречу хирурга и амбулаторию на колесах. Поморгайте им фарами, когда встретите. Действуй!

Генерал отключился. Василь протянул трубку Селиверстову и попросил:

– Алексей, давай в сторону Майкопа!