Страница 19 из 141
Чемберс вежливо, но твердо посмотрел на Фергюсона. — Продолжай, Альварес.
— Это то, что мы знаем. Судебно-медицинский эксперт устанавливает время смерти Озолса где-то между пятью и семью часами утра. Его застрелили в переулке рядом с улицей Марн. Труп нашелся владельцем магазина довольно быстро. Опознания нет, но я сам видел его тело в морге. Дважды ударьте по сердцу с отверстиями так близко, что они соприкасались, и один раз по виску с близкого расстояния. Никаких свидетелей. Никаких вещественных доказательств. Убийца определенно был профессионалом.
«В любом случае, здесь становится интересно. В восемь пятнадцать парижскую полицию вызвали в отель, где нашли восемь трупов. Пять внутри самого отеля, двое в здании напротив и еще один на улице. Один из полицейских, с которым я говорил, не для записи, сказал мне, что они думают, что один человек убил их всех. Пули, найденные в нескольких трупах, были дозвуковыми пулями калибра 5,7 мм, такими же, которыми был убит Озолс, хотя и выпущенными из другого, но той же модели пистолета».
— Что, черт возьми, случилось? — спросил Проктер.
«В данный момент я понятия не имею», — ответил Альварес. «Мне нужно проникнуть в этот отель, посмотреть записи с камер наблюдения и посмотреть полицейский отчет, если я хочу это выяснить. Я не смог сделать это самостоятельно».
— Я прослежу, чтобы это произошло, — сказал Чемберс.
Фергюсон покачал головой. «Кто-то убил Озоля, а потом устроил беспорядки в парижском отеле? Сомнительно.
— Именно так, как кажется, — твердо заявил Альварес.
Чемберс спросил: «Есть ли у нас какие-либо указания на то, кого представляет этот убийца? На этом этапе я сделаю предположение.
«Озолс так и не сказал мне, с кем еще он вел переговоры, но я думаю, что мы можем сделать некоторые обоснованные предположения. У России и Китая они уже есть, а у Ирана есть Солнечные ожоги, так что Озолы к ним не пойдут. Озолс хотел иметь дело в Париже, так что французы, вероятно, не замешаны. Но все остальные обычные подозреваемые хотели бы заполучить Оников: Израиль, Саудовская Аравия, Великобритания, Индия, Пакистан, Северная Корея. Если кто-то узнает, что Озолс продает нам, а не им, то вполне разумно предположить, что они все равно попытаются получить информацию. Отправить профессионального убийцу чертовски дешевле, чем платить то, что хотел Озолс. И давайте не будем забывать, что русские могли узнать, что задумал Озолс, и выследить его».
— Итак, чтобы уточнить, — начал Фергюсон, — вы говорите, что убийца может работать на кого угодно?
Голос, донесшийся из громкой связи, был смертельно серьезен.
— Я все равно найду его.
ГЛАВА 12
К юго-востоку от Шарлеруа, Бельгия
понедельник
19:48 по центральноевропейскому времени
«Les billets, si vous pla i t».
Виктор протянул кондуктору свой билет и поблагодарил его, когда его проштамповали и вернули. Кондуктор медленно шел по проходу, периодически подстраиваясь под боковое движение поезда. Он выглядел на восемьдесят лет и вряд ли доживет до восьмидесяти одного.
Снаружи шел снег. На окне справа от Виктора собрались хлопья, слипшиеся по углам стекла. Снаружи пейзаж был невидим в ночи, но когда Виктор прислонился щекой к холодному стеклу, он мог разглядеть поля и холмы, а вдалеке изредка мерцал свет.
Поезд шел в двух часах от границы с Германией, и до Мюнхена через Страсбург нужно было добираться рано, но Виктор не позволял себе такой роскоши, как сон. Он не был уверен, что сможет, даже если бы захотел.
Он был единственным человеком в вагоне, сидевшим на последнем ряду сидений, справа от прохода, у стены прямо за ним. Сидя прямо на своем месте, он мог видеть дальнюю дверь и всех, кто мог пройти через нее.
Дверь слева от Виктора открылась, и он автоматически напрягся на своем месте. Адреналин зашкаливал, готовя его к атаке.
Это был ребенок, девочка, четырех или пяти лет. Она даже не взглянула на него, просто побежала по проходу, наткнувшись на сиденья по обеим сторонам. Дойдя до конца вагона, она развернулась и побежала обратно, улыбаясь, перескакивая с одного сиденья на другое. Она остановилась, когда подошла к Виктору, впервые увидев его.
Глаза почти невероятно широко уставились на него. Он посмотрел в ответ, но напряженность ее взгляда заставила его чувствовать себя неловко, как будто она могла видеть его глазами, за внешней видимостью его человечности, чтобы увидеть его настоящего, лежащего прямо под ним. Но затем она улыбнулась, обнажив щербинки в зубах, и всякое представление, которым она обладала, рассеялось.
Притворившись озадаченным, Виктор наклонился вперед и потянулся к ее уху. Ее выражение лица подражало его. Когда он убрал руку, он держал монету. Улыбка снова осветила ее лицо. Он покрутил монету взад и вперед по пальцам, и улыбка превратилась в смех.
Он переложил монету в левую ладонь и провел ладонью по правой. Когда он повернул левую руку ладонью вверх, она была пуста. Она рассмеялась и указала на его другую руку. Может быть, она и раньше видела этот трюк, но Виктор надеялся, что она просто проницательна не по годам. Он перевернул закрытую правую руку и разжал ее. Там тоже нет монет. Улыбку девушки сменило недоумение. Он сидел, повернув обе руки ладонями вверх, и пожимал плечами.
Дверь открылась, и появилась женщина, мгновенно окликнувшая девушку по-немецки. В ответ ребенок снова убежал. Мать поспешила за ней, и с каждым криком ее голос становился все громче. Она выглядела взволнованной, как будто преследовала девушку весь поезд.
Мать схватила девочку за ошейник, прежде чем та успела дойти до следующей двери, и повела ее обратно тем же путем, которым они пришли, с кислым выражением лица. Она отругала ее за то, что она сбежала, но девочке, похоже, было все равно.