Страница 11 из 141
Виктор вышел из многоквартирного дома через парадную дверь. На улице толпа значительно увеличилась. Он насчитал полдюжины полицейских, но никто из них не обращал на него ни малейшего внимания. Дальше по улице Виктор мог видеть красное пятно на кузове фургона, но тело было спрятано между припаркованными машинами. Все были слишком заняты, чтобы это заметить.
Зная, что у него мало времени, Виктор поспешил по тротуару, огибая пешеходов, которые стояли, глазея на суматоху. Болезненность публики всегда поражала его. Он сократил расстояние до фургона, взглянув вниз и увидев труп, лежащий кучей между фургоном и припаркованным за ним седаном. Никто не смотрел, но не стоило рисковать и проверять карманы трупа.
Он открыл дверь у бордюра и забрался на водительское сиденье. Внутри пахло затхлостью — запах слишком большого количества людей в замкнутом пространстве в течение длительного времени. На приборной панели стоял картонный поднос с шестью пустыми кофейными чашками. В кабине больше ничего не было, поэтому он открыл бардачок. Внутри был плотный конверт с его досье, к счастью, кратким. Это был лист бумаги с перечислением его данных — раса: европеоид, рост: шесть-один/два, вес: сто восемьдесят фунтов, волосы: черные, глаза: карие — и короткий абзац о том, что он был наемным убийцей и опасная цель. В верхней части листа было нацарапано от руки название его отеля, номер его комнаты и его нынешний псевдоним — Ричард Бишоп.
Виктор положил руку на живот. Скорее тысяча семьдесят восьмой.
Под досье было его лицо, или, по крайней мере, лицо, которое могло быть его. Это была цифровая композиция, достаточно близкая к реальной, чтобы быть составленной из достаточно надежной и свежей информации. Здесь словесное описание, там зернистое изображение с камеры наблюдения — добавьте капельку слухов и подайте.
Фотосессия вызывала беспокойство, но он с облегчением обнаружил, что их знания о нем так ограничены. Если бы они знали что-то еще, это было бы и здесь. Даже самый любитель-убийца знает цену подробному досье, и даже самый осторожный из клиентов хочет, чтобы его наемники имели все доступные преимущества. Он сложил листок и сунул его во внутренний карман. На конверте не было почтовых штемпелей, поэтому он оставил его.
В кузове фургона лежали жирные остатки завтраков на вынос, но больше ничего. Он не удивился этому. Единственной полезной вещью, которую он нашел, был единственный чек из прачечной. Остальные члены команды постарались не взять с собой ничего лишнего.
Виктор посмотрел в оба боковых зеркала, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и выбрался на тротуар. Полиция установила периметр вокруг отеля, и он присоединился к толпе, позволив взволнованному полицейскому увести себя с улицы.
В конце дороги Виктор поймал такси и велел водителю отвезти его в музей д'Орсе. Таксист спросил его, что случилось, указывая на соседнюю улицу и ее огромную толпу.
Виктор пожал плечами. «Ca a I'air serieux». Что-то плохое.
Именно тогда кто-то заметил безмозглый труп, лежащий в канаве, и начался новый крик.
Мужчина, наблюдавший, как отъезжает такси, был высоким, с темными волосами, уложенными гелем. Он стоял среди толпы возле отеля, притворяясь таким же сбитым с толку, как и толпа парижан вокруг него. Он разделял их тревогу, но не невежество. Его глаза следили за такси, пока оно не съехало с улицы, и он вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий блокнот. Он пролистал несколько страниц и написал четким почерком номерной знак такси и краткое описание пассажира.
У лица на фото-подгонке не было бороды и волосы были другими, но ошибиться было невозможно, кто это был. Высокий мужчина тяжело вздохнул. Это было плохо.
Он пробирался сквозь постоянно растущую толпу зевак и, наконец, вышел из толпы, чувствуя себя жарко, несмотря на холодный ноябрьский воздух. Мужчина был одет в костюм и плащ и выглядел как любой другой солдат торговли. Без крайней необходимости он не разговаривал ни с кем из окружающих. Его французский был хорошим, но не беглым.
Он пошел прочь контролируемым шагом, торопясь, как перепуганная толпа, хотя он не был напуган. Он хотел бы остаться подольше, но повсюду была полиция, а в пути должно было быть больше. Полицейские уже осматривали толпу, выискивая потенциальных свидетелей и подозреваемых. Было бы нехорошо, если бы ему пришлось отвечать на трудные вопросы.
Он знал, что дальше по дороге, в переулке, к которому он направился, есть телефон-автомат. Он был достаточно удален от дороги, чтобы его можно было использовать незаметно, но достаточно близко к отелю, чтобы он мог быстро доложить. Доклад, который он собирался дать, был далек от того, что ожидалось.
Он не знал точно, что произошло в отеле, но мог провести достаточно разумный анализ. Цель скрылась таким образом, что привлекла огромное количество полицейских, и не было никаких признаков команды, которая должна была выполнить эту работу. Он слышал, как люди в толпе говорили о телах. Никто из членов команды не покинул отель. Не нужно быть гением, чтобы соединить точки.
Он миновал группу молодых женщин, направлявшихся навстречу суматохе, и свернул налево в узкий переулок, где кафе выпускало в воздух мириады экзотических запахов. В телефонной будке никого не было, и он вошел внутрь, закрыв за собой дверь, благодаря приглушению внешнего шума, который позволил ему мыслить более ясно.
Он набрал номер и, ожидая соединения, обдумывал, как лучше сказать, что работа потерпела полный провал.
Его работодатель не собирался быть довольным.
ГЛАВА 7
09:15 по центральноевропейскому времени
Менее чем в миле от него Альварес посмотрел на труп на стальном подносе перед ним и тяжело вздохнул. Морщинистая кожа была бледной, глаза закрыты, губы синели. На коже левого виска была небольшая красная дырочка. Входная рана. Дырка в правом виске была крупнее, грубее. Выходная рана.
— Да, — выдохнул он. — Это бедняга.
Французский помощник гробовщика ответил кратким кивком. Он стоял в нескольких футах от него, по другую сторону стола, молодой человек лет двадцати, и, несмотря на прохладную температуру, Альварес видел, что у него на лбу выступил пот. Гробовщик переместил свой вес, заерзал. Альварес сделал вид, что не заметил.