Страница 78 из 93
«На паром не пускают домашних животных, — объяснила она. «Поэтому я обычно езжу на Q до Кони-Айленда».
Из вежливости Виктор спросил: — Как вы пригласили Тедди на борт?
«Я сказал им: «Если вы не позволите мне взять его с собой, мне придется вместо этого плавать». Она озорно ухмыльнулась. — Я включил водопровод.
«Проницательная тактика».
Она кивнула. «Женщина должна использовать все оружие в своем арсенале».
Ворон сказал: «Я не могу не согласиться».
Женщина погладила Тедди и спросила Виктора: «Как долго вы вместе?»
Он колебался, но Рейвен сказала: — Ненадолго. Но это что-то вроде бурного романа.
Женщина сказала Ворону: «Самый добрый, дорогой», а затем Виктору: «Ты счастливый человек. Надеюсь, вы правильно с ней обращаетесь.
Виктор молчал.
— На твоем месте, — сказала женщина Рейвен, подмигнув, — я бы выжала из него максимум, пока он не растолстел. Потому что они все такие.
Ворон засмеялся и сказал: «О, я собираюсь».
Женщина извинилась, чтобы найти туалет для Тедди. Виктор не стал спрашивать, как Тедди может использовать приспособления, предназначенные для людей, или даже откуда она знает, что это нужно собаке.
Они прибыли на терминал Сент-Джордж через несколько минут после девяти вечера. На Статен-Айленде было электричество, и они могли видеть, что то же самое было и через залив в Бруклине. Автобус доставил их через мост на юг, на Кони-Айленд. Было около десяти, когда они стояли на волноломе лицом на восток и смотрели через воду на свою цель, находившуюся примерно в двух километрах от них.
Поле Флойда Беннета представляло собой не более чем широкое пустое место на карте. Он располагался на Бесплодном острове, отроге искусственной земли, насыпанном и востребованном со стороны моря на юго-восточном побережье Бруклина, с трех сторон окруженном водой. К востоку лежал залив Ямайка; на западе был Нижний залив. К югу, через узкую полоску воды между ними, лежал полуостров Квинс, последний участок суши перед Атлантическим океаном. Он был построен как первый муниципальный аэропорт Нью-Йорка в 1931 году, но в наши дни он использовался только во время авиашоу. Теперь этот район находился в ведении Службы национальных парков и использовался для кемпинга, соревнований по автоспорту и других видов досуга.
Но не посреди ночи. Теперь заброшенный аэродром будет свободен, если не считать команду Халлека.
— Если я не ошибаюсь, на остров ведут четыре моста, — сказал Рейвен. «Два на севере, один на западе и один на юге».
Виктор мог видеть вдалеке мост Марин-Паркуэй, тянущийся над водой от полуострова Квинс.
— У Халлека большая команда, но ее недостаточно, чтобы следить за всем островом. Зато у него достаточно людей, чтобы охранять мосты.
— Надеюсь, ты не предлагаешь нам поплавать, — сказал Рейвен.
«Я не взял свои шорты».
Она указала подбородком на близлежащий причал, где стояли парусники, прогулочные катера и небольшие яхты. — В это время ночи на воде никого нет.
Он кивнул.
Она сказала: «Я не умею плавать».
'И я нет.'
«Подвесные моторы шумные. Нас услышат за милю.
Он сказал: «Какова сила вашей верхней части тела?»
Она повернулась, чтобы проследить за его взглядом, туда, где за одной из больших яхт была пришвартована надувная спасательная шлюпка.
«Я могу жать в два раза больше собственного веса», — сказала она. 'Не могли бы вы?'
Он не ответил. — Есть идеи, что доставил Халлек?
Она покачала головой. 'Твоя догадка так же хороша как и моя. Но я думаю, можно с уверенностью сказать, что это будет связано с нападением».
— Халлек будет там, чтобы забрать его?
Она смотрела на него внимательно и испытующе. — Халлек не умрет, пока я не узнаю, что он замышляет и где бомба. Это ясно?
— Я понимаю, каковы ваши мотивы, да.
— Это не то, что я сказал. Помните: если эта бомба взорвется, то виновником ее станете вы, так что в ваших же интересах, чтобы она не взорвалась».
Виктор ничего не сказал.
С минуту они смотрели, как лунный свет танцует на воде, и слушали плеск волн.
'Что теперь?' спросила она.
'Мы едим.'
Они достаточно легко находили места, которые все еще открыты, но игнорировали оживленные рестораны и бары, вместо этого останавливаясь на тихой закусочной с одним посетителем. Они сидели в кабинке у дальней стены, откуда им обоим была видна дверь. У официантки, принимавшей их заказ, были усталые глаза человека, работавшего в конце двойной смены, и она не скрывала раздражения по поводу того, что ей приходится обслуживать еще один столик. Виктор напомнил себе оставлять хорошие чаевые.
Он заказал кофе и полноценный завтрак. Рейвен хотела только кофе.
«Никогда не вступайте в бой натощак», — сказал он ей, когда официантка ушла.
— Делай по-своему, — сказал Рейвен в ответ. «Я сделаю это по-своему».
В закусочной высоко в одном углу был установлен телевизор. Звук был выключен, и даже не читая по губам ведущего, Виктор знал, о чем идет речь, а о чем нет.