Страница 45 из 93
Тогда он может снова увидеть Рейвен только за секунду до того, как она его убьет.
В музее было несколько кафе и баров, где посетители и сотрудники делали перерывы, чтобы освежиться и поразмышлять. Он проверил их все, потому что, если Рейвен встречалась с кем-то здесь, одно из этих мест казалось очевидным. Он выпил бутылку воды, чтобы избежать обезвоживания, но не задерживался ни на одном месте. Он должен был быть быстрым. У него было мало времени.
В саду ученого в стиле династии Мин в Астор Корт он увидел сзади женщину, которая была равна Рейвен по росту и телосложению, но при ближайшем рассмотрении она оказалась отрицательной парой.
Он направился в крыло «Современное искусство» и поднялся на крышу музея, в его открытую галерею скульптур и сад. Сад на крыше был бы хорошим местом для встречи — нет сквозного потока туристов; меньше возможностей быть замеченным и услышанным. Было без десяти четыре. Прохладный воздух был освежающим, и теперь, когда дождь прекратился, осеннее солнце согрело его лицо. Посетители стояли с открытыми ртами, благоговея перед великолепным видом на Центральный парк.
Он бродил по саду на крыше, его взгляд скользил по туристам и любителям искусства, выискивая стройных женщин выше пяти футов девяти дюймов или мужчину в синем костюме.
Скульптуры состояли из инсталляций современных художников и художников двадцатого века, которые менялись каждый год. У Виктора было мало времени на современное искусство, но расположение сада скульптур, его расположение на крыше и широкий фон парка к западу от города делали его приятным местом. Скульптуры были почти не нужны. Один только панорамный вид на Манхэттен стоил подъема на крышу. Солнце стояло низко, и линия горизонта на западе казалась черным силуэтом на фоне ярко-красного и оранжевого.
Он увидел женщину в сером платье, стоящую у стены и живой изгороди на южной окраине сада на крыше. Она стояла к нему спиной, глядя наружу. При чем, он не знал. Он оценил ее рост в пять футов девять дюймов, почти шесть футов на каблуках. У нее были темные волосы, собранные в пучок. Рост и телосложение подходящие. Она была одна. Если она была здесь, чтобы встретиться с кем-то, они еще не прибыли или уже ушли.
Когда он приблизился, он скорректировал траекторию, приблизившись к скульптурам, которых он не понимал, чтобы скрыть свои намерения. Он огляделся. Вся площадь была занята людьми, поглощенными скульптурами, видами или друг другом.
Это не будет чистым убийством. Были бы свидетели. Это могло даже быть захвачено в виде изображения или видеозаписи многочисленными камерами и мобильными телефонами, которые были повсюду.
Он хотел положить конец угрозе сейчас. Он не знал, когда и будет ли у него еще одна возможность нанести удар.
Но риск разоблачения был слишком высок. Вместо этого он последует за ней и будет ждать лучшей возможности.
Он осознал, что кто-то стоит рядом с ним за секунду до того, как Рейвен спросила: «У тебя есть свет?»
ТРИДЦАТЬ ТРИ
Виктор повернулся и сделал шаг назад, чтобы создать дистанцию, но не поднял руки, чтобы ударить или защититься, по той же причине, по которой он решил не нападать на женщину в сером платье, которую он принял за Рейвен. Крыша была слишком открытой. Если бы это было не так, Рейвен могла бы убить его. Он не видел ее. Его внимание было приковано к женщине на каблуках. Между указательным и указательным пальцами правой руки у Рейвен была сигарета.
Рейвен сказал: «Почему бы тебе не перестать пялиться на нее и не попросить ее номер телефона? Ты выглядишь как подонок.
У нее были рыжие волосы и очки в черепаховой оправе. На ней был хорошо сшитый деловой костюм, черный в тонкую полоску. Элегантная черная сумка свисала с одного плеча. Ее наманикюренные руки были свободны от оружия, но ничем не обременены, если не считать сигареты, которая вовсе не была помехой.
— Так насчет того света? спросила она.
Виктор сказал: «Здесь нельзя курить».
Она вздохнула, как будто ее охватила настоящая печаль. «Теперь вы будете говорить мне, что я вообще не должен курить».
— Это вредно для вашего здоровья.
Она выдержала его взгляд. Его глаза были такими темными, что казались почти черными. Ее были еще темнее.
Она сказала: «Это убьет меня?»
Он посмотрел в ответ, прямо в свое отражение. — Нет, курение не убьет тебя. Это единственное, в чем вы можете быть уверены.
Она убрала сигарету в серебряный портсигар. Он захлопнулся, и она бросила его в свою сумку.
— Я так понимаю, вы хотите, чтобы моя кончина наступила скорее раньше, чем позже.
Виктор кивнул. 'Как ты догадался?'
Она отвернулась и посмотрела на Центральный парк. — Ты хоть знаешь, почему?
— Я не иррационален, если ты об этом спрашиваешь.
Она оглянулась на него. — Потому что я несколько раз выстрелил в тебя?
— Ты сделал больше, чем это.
— Значит, ты жаждешь мести?
Он сказал: «Месть никогда не была частью моих действий», думая о том единственном случае, когда это было.
Она смотрела на него так, словно могла видеть и правду, и ложь одновременно. 'Почему?'
— Самосохранение, — ответил он. «Это единственная причина, по которой я убиваю всех, кому не платят».
Ее брови сдвинулись ближе. — Значит, никто не заплатил тебе за то, чтобы ты пришел за мной?