Страница 128 из 130
Он шел по коридору дальше, медленно, осторожно, один тихий шаг за другим. Свет был тусклым, но достаточно обильным, чтобы он мог разглядеть детали стен — старую облупившуюся бумагу, провода, свисающие там, где сняли светильники, отверстия для крючков. Ковер был снят с пола, но на половицах осталась подложка. Крыша наверху еще не лопнула, а пол был сухим.
Были две закрытые двери, ближайшая слева от него, самая дальняя справа, прежде чем коридор открылся в другую область. Судя по ширине двухуровневого помещения, он предположил, что закрытые двери ведут в небольшие офисы. За открытым пространством впереди должна была быть другая лестница. Прохладный воздух, мягко струившийся в его сторону, подсказал ему, что впереди большой проем, возможно, разбитое окно. Он слышал безжалостный стук дождя по твердой поверхности.
Виктор проигнорировал двери. Кидонский убийца не стал бы запирать себя в маленьком кабинете с единственным выходом. Он или она будет в районе в конце коридора или где-то за его пределами.
Еще двенадцать шагов и он уже почти на открытой площадке. Гниющий диван и кулер с водой без бутылки свидетельствовали о том, что когда-то это была приемная или гостиная. Доски пола под огромной дырой в потолке промокли от дождя. На диване не было подушек, видны были голые пружины, ржавые.
Вход без дверей на противоположной стороне гостиной вел на кухню. Виктор мог видеть остатки выкрашенных в белый цвет агрегатов и шкафов. Он быстро вышел на открытую местность, сначала посмотрев налево, потом направо, одновременно стреляя из «Беретты». Никаких следов убийцы и негде спрятаться. По полу были разбросаны осколки разбитых бутылок и разбитых банок. Через открытую дверь справа от Виктора он увидел металлический балкон и еще одну лестницу.
Дверь, ведущая на балкон, была полностью открыта, пропуская полосу тусклого света с ночного неба. Осколки стекла торчали из двери вокруг квадратного отверстия, которое когда-то было окном.
Виктор снова шагнул вперед, чтобы лучше видеть кухню и балкон, но все еще были слепые зоны, которые можно было обнаружить, только если он приблизится к одному, повернувшись спиной к другому. Он знал, что в одном из мест должен скрываться убийца, но в каком?
Открытая дверь лестницы могла быть такой и раньше — ничего общего с его врагами — или, может быть, она была открыта, чтобы заманить Виктора к себе, чтобы он мог попасть в засаду сзади. Или, может быть, убийца был на балконе, полагая, что Виктор сочтет это ловушкой и направится на кухню. Кроме того, был двойной и тройной блеф, нескончаемый поток потенциального обмана. Тактика тут не при чем. Опыт не помог. В итоге получилось ровно пятьдесят на пятьдесят.
Он должен был выбрать один, быстро. Он не мог торчать рядом. Второй кидонский убийца приближался. Третьего снаружи можно было даже позвать, теперь Виктор застрял на двухуровневом.
Он направился к двери на лестничную клетку, чтобы, если он ошибся и убийца напал на кухню, они вышли из укрытия с лунным светом в глазах. Виктор подошел боком, чтобы смотреть налево, в сторону кухни.
В восемнадцати дюймах от балкона он остановился. Еще немного, и он выдаст себя за мгновение до того, как увидит своего врага. В то же время Виктор открывал себя любому на кухне. И он не мог смотреть в обе стороны одновременно.
Он схватил балконную дверь и захлопнул ее, создав препятствие и комбинированную систему предупреждения, если он ошибся. Прежде чем он отпустил дверь, он развернулся, целясь в дверной проем кухни.
Он не ошибся.
Невысокая женщина с некрасивым лицом и мальчишескими волосами появилась из темноты за ней, с поднятым пистолетом, двумя руками, слегка согнутыми в локтях. Она уже щурилась, готовясь посмотреть на свет, ожидая увидеть спину Виктора.
Он выстрелил первым, по центру массы, не рискуя последним выстрелом в голову по быстро движущейся цели в темноте.
Гильза израсходованного снаряда тихонько звякнула о половицы.
Израильтянин глухо вскрикнул, отшатнулся и упал на кухню. Она не умерла — он догадался из-за скрытого кевларового жилета. Дозвуковая 9-миллиметровая пуля не пробила бы его, но тупая травма грудины оглушила ее, парализовав ее диафрагму и заставив ее задыхаться.
Виктор поспешил завершить убийство и забрать ее оружие и рацию, если они у нее были, но услышал шум слева от себя — из коридора, куда он вошел, — развернулся и швырнул пустую «беретту» в открытую дверь.
Пистолет попал израильтянину шесть-четыре в лоб, когда он появился из тени. Лоб был самой твердой частью черепа, но даже пустая «беретта» весила почти два фунта.
Убийца пошатнулся от удара, размахивая руками, давая Виктору время сократить дистанцию. Левой рукой он схватил собственную «беретту» израильтянина, в то время как ее держала только одна рука, зацепил большим пальцем конец указательного пальца через спусковую скобу и прижал ноготь парня к твердому краю металла, одновременно время скручивание руки обратно на себя и против сустава.
Израильтянин выпустил свое оружие. Виктор поймал его за ствол правой рукой, попытался изменить положение хватки, но убийца первым ударил Виктора плечом, отшвырнул его к стене, прижал к стене своим размером и силой, зажал руки Виктора, чтобы он не мог атаковать. Его враг был всего на пару дюймов выше, но на сорок фунтов мускулов тяжелее. Израильтянин ударил Виктора предплечьем по запястью, и тот выронил пистолет, прежде чем он успел вырвать его из руки. Он стучал по мокрым половицам.
Вес Виктора приходился на его левую ногу, поэтому он поднял правую, обхватил ею опорную ногу своего врага и оторвал ее от пола.
Израильтянин упал, приземлившись на спину, Виктор на него, откатившись, потянувшись за пистолетом, на четвереньках, порезавшись осколками стекла.
Он схватил «беретту» и развернулся.
Убийца бросился на Виктора, прежде чем тот успел прицелиться, отбросив пистолет в сторону и ударив Виктора кулаком по лицу. Израильтянин не применил всю свою силу, но кулак попал Виктору в челюсть и послал в него сильную вспышку боли и дезориентации. Пистолет с легкостью вырвался из его рук.
Виктор схватил горсть битого стекла с пола и разбил им лицо своего врага, когда дуло повернулось в сторону Виктора. Убийца заворчал, его швырнуло в бок, осколки стекла вонзились ему в щеку и лоб.