Страница 3 из 14
Судно медленно отошло от берега. Татьяна смотрела вдаль. Океан, который она так любила, которым любовалась когда-то, теперь был ей ненавистен. Пучина поглотила ее любимого человека, унесла в бездну, которую еще девчонкой она хотела познать. Сейчас, словно стыдясь своего поступка, водная гладь была тиха и безмятежна. Татьяна бросала цветок за цветком в темно-бирюзовые волны и мысленно говорила:
– Сереженька, я люблю тебя. Эти цветы – знак моей любви и верности. Если ты там, услышь меня. А душа твоя на небесах… – она подняла голову к небу. – Я так ждала тебя… Теперь ты далеко… И я даже не могу прийти к тебе на могилку… Прости, любимый, мне так больно…
Слезы жгли, застилали глаза. Женщина прижалась к дочери, уткнулась в ее плечо и почувствовала мягкое прикосновение рук, гладивших ей пышные волосы, которые раздувал легкий ветерок.
На волнах океана колыхались венки и цветы – дань памяти погибшей команде.
Глава 3
Прошел год. Полина продолжала работать менеджером. Преподаватель, о котором она еще иногда вспоминала, переехал с женой в Москву. Девушка довольно скоро стала смотреть на свое увлечение другими глазами. Мать была рада, что дочь освободилась от наваждения, поняла свою ошибку.
Целый год Татьяна не снимала траурного платья. Жила она уединенно, замкнуто, улыбка редко появлялась на лице. Единственная подруга Оксана всячески старалась вернуть ее к жизни, приглашала в гости, в театр, а потом оставила в покое, надеясь, что время сделает свое дело.
Однажды, когда Полина вернулась вечером с работы и снова застала Татьяну угрюмо сидящей в кресле, она решительно начала разговор, к которому давно готовилась, но не знала, как приступить:
– Мама, больше так нельзя! Жизнь продолжается, ты должна жить, а не существовать. Я прихожу домой – ты грустная, ухожу – тоже грустная. В нашем доме нет солнца, мне иногда даже не хочется идти домой. Ты превратила наш быт в бесконечный траур, и это невыносимо. Так пасмурно и скучно в нашей квартире никогда не было. Но так папу, к сожалению, не вернуть. Кстати, он бы это не одобрил. Ты всегда была такая веселая, жизнерадостная, пора возвращаться к нормальному быту. Тебе сорок три года, ты красивая, умная, нельзя хоронить себя заживо. Твои черные платья угнетают. Так можно сойти с ума…
Полина старалась говорить мягко, по-доброму и в то же время убедительно, надеясь, что мать проникнется смыслом сказанного.
– Полинка, я все понимаю, и на работе говорят то же самое. Но пойми: я так любила твоего папу, что без него моя жизнь пуста и бессмысленна, мне ничего не нужно. Одно страшит: ты выйдешь замуж, и я останусь в полном одиночестве.
– Мамочка, замуж я еще не собираюсь. Если это случится, то неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? Рожу детей, и ты будешь самой лучшей бабушкой. Да и ты еще можешь устроить свою жизнь, если перестанешь быть затворницей.
– Да, конечно, я буду хорошей бабушкой, но у тебя начнется своя жизнь, и вообще, кто знает, где к тому времени ты будешь жить.
– Мамочка, я всегда буду рядом с тобой. Обещаю. А ты еще молода, и если кто-то начнет ухаживать за тобой, я буду только рада. Главное, ты должна поверить, что существует другая, новая жизнь. Я знаю, что ты очень любила папу, но рано себя хоронить в сорок три года. Ты такая красивая, мамочка!
Полина подсела поближе к матери, обняла ее за плечи и продолжила:
– Так вот, мамочка, хочу пригласить тебя в кафе. Посидим, послушаем музыку. Как говорится, на людей посмотрим, себя покажем. Пусть будет хоть какое-то разнообразие. Можем взять с нами тетю Оксану. А то она совсем потеряла надежду тебя расшевелить, все реже к нам заходит.
– Не знаю… Ни о чем подобном я не думала.
– А ты и не думай. Пойдем – и все. Тебе обязательно нужно отдохнуть. Возьми путевку куда-нибудь в теплые края. Это хороший способ выйти из депрессии.
– Может, ты и права… Я, наверное, так и сделаю.
– Мамочка, давай в Турцию, там, говорят, можно отлично отдохнуть. Море, солнце, все включено! – девушка обняла мать, уверенная, что уговорила ее.
– Опять на море? Нет уж, извини, моя дорогая, это сейчас не для меня. Когда смотрю на волны, воспоминания о Сереже захлестывают.
– Да, действительно, я не подумала. Прости. Тогда, может, в Англию, Испанию, Италию? Побываешь с экскурсиями в исторических местах, полюбуешься достопримечательностями…
– Хорошо, я подумаю. Время определиться есть.
– Отлично, а я помогу тебе подобрать гардероб, чтобы ты выглядела, как прекрасная леди.
Татьяна улыбнулась, посмотрела на дочь и подумала:
«Что бы я делала без тебя, доченька? Сокровище мое… Ты стала совсем взрослой и рассуждаешь, как мудрая женщина. Как же я тебя люблю, моя девочка…»
– Полиночка, а у тебя как дела? Не влюбилась еще? И куда ты сегодня собираешься?
– Мамуля, пока не влюбилась, но может быть, может быть… – многозначительно произнесла дочь и лукаво подмигнула.
– Ты уж не скрывай от меня ничего. Я буду рада, всегда поддержу тебя. Любовь – это дар Божий.
– Все, я убегаю, меня Дашка ждет.
– А у Даши есть молодой человек?
– Пока нет. Сегодня мы с ней идем в парк. Там на открытой сцене будет концерт.
– Ладно, доченька, иди, только не задерживайся долго. Я беспокоюсь, когда тебя нет дома.
– Я взрослая девочка. Ты забыла? И со мной мобильник.
– Не забыла. Для меня ты всегда будешь маленькой.
Татьяна улыбнулась. Полина подошла к ней, крепко прижала к себе и нежно поцеловала в щеку.
– Когда ты улыбаешься, мамочка, у меня так хорошо на душе!
– Постараюсь делать это чаще. Ну, беги.
Дочь выпорхнула из дома, и Татьяна вышла на балкон проводить взглядом свое единственное сокровище.
Мысли о поездке на отдых все чаще и чаще посещали Татьяну. «Наверное, дочь права, – думала она. – Нужно хотя бы на время уехать из города, где каждая улица напоминает о Сереже, иначе я никогда не смогу избавиться от воспоминаний. Сменить обстановку, отвлечься от грустных мыслей. Не знаю, смогу ли, но попробовать нужно. Вот и дочь настаивает, Оксана устала от моего хмурого настроения, стала редко приходить. Да и слезы, наверное, все выплакала, сердце стало болеть…»
Однажды вечером, когда Полина пришла с работы, Татьяна готовила ужин. Дочь была в прекрасном настроении.
– Мама, привет! – захлопнув дверь, звонко крикнула она из прихожей.
– Привет, моя хорошая! – мать выключила плиту и достала из духовки утку.
Войдя на кухню, девушка как всегда чмокнула мать в щечку.
– У-у, как вкусно пахнет…
– Вот, решила тебя порадовать фаршированной птицей.
– А что случилось, мамочка? У нас праздник? – заглядывая ей в глаза, спросила Полина.
– Я решила поехать отдохнуть в Европу!
– Наконец-то, ура! Какая ты молодец! – обняла ее Полина. – Мамочка, я так рада. За меня не беспокойся, я девочка взрослая. И вообще, мы с тобой каждый день будем разговаривать по телефону.
– Конечно. И все равно я буду скучать по тебе. Ведь мы никогда не расставались. Если честно, даже представить себе не могу. Еду только потому, что ты настаиваешь. А может, у тебя кто-то появился, а? Признавайся. И ты хочешь отправить маму, чтобы получить полную свободу? – с улыбкой спросила мать и нарочито сурово посмотрела на дочь.
– Мамуля, если бы кто-то появился, ты узнала бы об этом первая. Кое-кто ухаживает, но это все не то. Ты же знаешь, я не терплю наглости, вульгарности, невоспитанности. Сразу отвергаю таких кавалеров.
Полина засмеялась и схватила с тарелки ломтик сыра.
– Не кусочничай! Сейчас утка чуть остынет, чтобы я могла ее разделать, и будем ужинать. Давай иди мой руки.
– Я очень проголодалась. Сегодня даже на обед не ходила.
– А что так? Это вредно, желудок нужно беречь смолоду.
– Да я заговорилась с одним посетителем и не заметила, как закончился обед. Ну ничего страшного, это бывает нечасто.
– Что за молодой человек?