Страница 3 из 20
Я протянул руку и щелкнул ее по вздернутому носику, от чего она снова фыркнула и чихнула.
Я вернул взгляд к бегущим за окном деревьям.
— Ты ему веришь? — внезапно спросила Ника. — Майору?
— Насчет чего?
Ника пожала плечами:
— Насчет хоть чего-нибудь.
— Сложно сказать. Если все упрощать, то, в общем-то, нет никакой разницы, верю я ему или нет. Он профессионал, он вытащил бы из нас то, что ему нужно, в любом случае. Все упиралось лишь в то, сколько на это понадобится времени и что мы с тобой за это время упустим. Я просто решил ускорить процесс.
— Тогда заем ты брал с него эти обещания?
Я усмехнулся:
— Исключительно, чтобы посмотреть на его реакцию. Если бы он стал бить себя пятками в грудь и вопить "Век воли не видать!", я бы еще задумался о том, чтобы доверять ему всю правду. Но он отреагировал именно так, как я надеялся. Он не собирался принимать на веру все, что мы расскажем, он все равно проверял нашу историю на прочность и искал в ней изъяны. Просто во второй раз он их не нашел. История сложилась, и самое главное — она отвечала тому, что он в ней искал.
— Это чему же?
— Ответу на вопрос, который ему мучал — кто виноват в смерти его отца?
— Чемберс?
— Нет, Чемберс это пешка. Причем в прямом смысле — пешка. Разменная фигура, мелочь. Скорее всего, легко внушаемый человек, которого убедили в том, что он должен сделать то, что сделал. Убедили даже в том, что это великая и священная миссия, которая важнее его жизни, важнее любой жизни. И даже если он умрет, исполняя ее, его имя не будет забыто, а будет прославлено в истории и через это он обретет бессмертие!
— Тебя что-то понесло. — укоризненно заметила Ника. — Больная тема?
— Сталкивался с такими. — вздохнул я, не уточняя, в каком именно мире я сталкивался с сектантами. — В любом случае, Чемберс действовал не в одиночку, а это значит, что у него есть сообщники. А где сообщники — там и мозг всей операции. И вот как раз он пока еще находится в тени. И майор понимает это не хуже нас. Поэтому на его вопрос мы пока что не ответили. Максимум — дали направление, в котором может находиться интересующий его ответ.
— А ты не думаешь, что он вытаскивал из нас информацию вовсе не для личного пользования?
— Конечно, думал. Но, как я уже сказал — противостоять этому я не мог. Мне бы денек подумать, выстроить действительно стройную историю без шероховатостей, да еще грамотно вплести в нее тебя, чтобы ты делала ее еще более живой — тогда, может, и вышло бы обмануть его. Но не так, наспех и кое-как, определенно, нет.
— Иногда ты меня пугаешь. — вздохнула Ника. — Порой разговариваешь с тобой — вроде свойский парень, может, умный чересчур, зато надежный и такой… сильный. А иногда на тебя как найдет, и я буквально вижу, как у тебя седина в волосах начинает серебриться… У тебя даже взгляд меняется, ты как будто глубоко в себя уходишь в такие моменты.
Я опустил взгляд на Нику:
— Это плохо?
— Это страшно. — очень серьезно ответила она. — Особенно страшно, когда это с тобой происходит в бою. А в бою это происходит с тобой всегда. По крайней мере, сколько я видела.
Я улыбнулся и потрепал ее по волосам, оставляя плохо сформулированный вопрос без ответа.
В дверь постучали, я поднял взгляд. Боец за дверью жестами показал, что сейчас войдет, я кивнул.
Дверь отползла в сторону, солдат сделал шаг внутрь:
— Мы прибываем в академию. Осталось две минуты, и вы на месте.
— Спасибо. — улыбнулся я, и перевел взгляд в окно.
Из-за края окна медленно выползала академия.
Наконец-то я до нее добрался.