Страница 5 из 15
Напоследок, уже запирая входную дверь, Антонина Сергеевна попыталась припомнить – куда делась та девица, что мелькала в этой истории с самого начала? Поначалу она её ясно видела, а вот на финальных кадрах, когда компания принялась растаскивать рассыпавшийся по тротуару хлам, девицы уже не было. Незаметно отошла, свернула за угол? Или – исчезла в стене дома, подобно отрезанному куску «Жигулей»? Загадки, сплошные загадки…
Ну, ничего, она в них обязательно разберётся. Теперь уж – наверняка.
III
Москва,
Апрель 1888 г.
Три дня спустя.
Под ногами вязко хлюпало. Бледно-зелёный химический свет, безнадёжно вяз в смрадном тумане, заполняющем тоннель, так что едва различалась кирпичная кладка стен, испещрённая мерзкого вида пятнами плесени и потёками бурой слизи. А уж до потолка свечение, испускаемое тонкой пластиковой трубочкой, и вовсе не добивало. И не надо – включив на несколько секунд налобник (заряд аккумулятора следует экономить, мало ли что?) я содрогнулся от отвращения, разглядев мелкие осклизлые сталактиты, во множестве усеивающие свод. Довольно высокий, надо признать – а я-то ожидал, что в подземной клоаке Белокаменной придётся передвигаться на полусогнутых…
Спросите, как я тут оказался? Хороший вопрос, сам не устаю задавать его себе. Приходилось слышать древнюю мудрость: «Бойся исполнения собственных заветных желаний»? Так вот, мой случай.
О чём может мечтать стажёр-практикант следственного отдела, напросившийся на преддипломную практику в Басманное ОВД Москвы с выпускного курса юридической академии, поскольку давно решил пойти в розыск? Правильно, о единолично раскрытом резонансном, громком деле – таком, чтобы попало в сводки по городу, чтобы репортёры криминальной хроники умоляли об интервью, а однокурсники при встрече хлопали бы по плечу, завистливо повторяя: «ну, ты дал старик!» Но – реальность такова, что мечты эти обречены остаться мечтами, и ничего кроме мелкой, незначительной текучки стажёру не поручат. Будут держать на подхвате у «старших товарищей».
Так что новое дело, хотя и мелкое, но всё же вполне самостоятельное, выглядело подарком судьбы. И что с того, что «заявительница» имела устойчивую репутацию первостатейной склочницы? Моё дело: разобраться, оформить бумаги надлежащим образом и положить на стол начальству. А уж там – как получится. Глядишь, и возьмут на заметку, как перспективного молодого кадра…
Так-то оно так – если бы не одно маленькое «но». За этой историей, более всего похожей на бред городского сумасшедшего (какие-то тайные агенты, облучающие обывателей психотронным оружием…) скрывалась тайна. Пет, ТАЙПА – из разряда тех, которые способны либо сделать причастного к ней мировой знаменитостью, либо поставить крест на дальнейшей карьере, а то и упрятать в соответствующее заведение. И не нашлось никого, кто подсказал бы преисполненному энтузиазма стажёру-практиканту: «остановись, скинь это паршивое дело начальству, ему виднее…» Пет. Побоялся выставить себя на посмешище, решил самостоятельно докопаться до истины.
Вот, значит, и докопался… Неизвестные личности, возникшие посреди бела дня на тротуаре улицы Казакова, хоть и не имели отношения к психотронному оружию, зато оказались самыми настоящими пришельцами из девятнадцатого столетия. На то, чтобы установить этот поразительный факт, у меня ушло меньше суток – после чего, подавив затухающий голос здравого смысла (Не лезь! Доложи начальству, и пусть разбирается, у него зарплата выше!») решил довести дело до конца. Благо, затеянное гостями из прошлого позволяло прихватить их с поличным.
И вот итог: фанфаронская попытка захвата «хроноприключенцев» закончившаяся тем, что излишне рьяный стажёр-практикант припечатался задницей к булыжной кладке, покрывающей старый московский дворик. И с ужасом осознал, что он-таки довёл до конца своё дело, проникнув вслед за «подозреваемыми» через таинственный портал на полторы без малого сотни лет в прошлое. А нависший над ним крупный мужчина в старомодном пальто с барашковым воротником, поигрывающий надетыми на пальцы правой руки шипастым кастетом – несомненно, один из «предков», писатель и журналист Гиляровский, чьими книгами упомянутый стажёр-практикант зачитывался в юности, когда только собирался избрать карьеру сыщика…
– Ярослав, чего застыл, аки соляной столб? Углядел что?
Я обернулся. Шагах в пяти позади маячил в густых испарениях силуэт репортёра. Он был в высоких кожаных бахилах и кожаном же фартуке – обычное снаряжение рабочих, обслуживающих московскую клоаку. В левой руке покачивалась керосиновая лампа, в правой тускло поблёскивал полицейский «Смит-Вессон» – точно такой же оттягивал и мою руку в неуклюжей трёхпалой перчатке от ОЗК. В огромной лапище Гиляровского револьвер казался игрушкой.
Я хотел ответить: «Нет, Владимир Лексеич, всё в порядке», но вовремя сообразил, что через фильтр противогаза пробьётся только невнятное бормотание. Тогда я успокоительно помахал зеленовато светящейся трубочкой ХИСа, повернулся и направился дальше.
Это была уже вторая вылазка в подземную Москву – за те трое суток, прошедших с момента, когда брошенный могучей рукой Гиляровского саквояж буквально вынес меня сквозь «червоточину». Эти трое суток оказались необычайно насыщенными: сначала пришлось выслушать всё, что путешественники во времени думают о моей скромной особе (хоть рожу не набили, и на том спасибо!), а потом – неожиданно для самого себя согласиться принять участие в авантюре, ради которой мои новые «партнёры» и вернулись в девятнадцатый век.
Только не спрашивайте, в чём она заключается! Старикашка, которого они называли «дядя Юля» – язвительный, желчный, похожий на изрядно усохшего гнома – попытался объяснить мне суть происходящего, но вскоре бросил, осознав тщетность своих усилий. Я не настаивал: мозги вскипели конкретно, и всё, что я смог понять – это что нам предстоит обшарить старинную канализационную сеть, чтобы отыскать ещё один портал, двойник того, через который мы сюда угодили. Как, почему перестал действовать первый – я тоже не сумел понять, усвоил только, что единственный путь назад, в двадцать первый век, лежит через вонючие, заполненные ядовитыми миазмами тоннели московской клоаки. А раз так – я готов приложить все усилия, чтобы отыскать заветный «Сезам, откройся…»
Хотелось ли мне посмотреть на то, как жили предки? Ну, ещё бы! Только вот времени на это не было совершенно, подготовка к первой вылазке съела его без остатка. И всё, что мне довелось увидеть в прошлом – это скудные виды, наблюдаемые из извозчичьей пролётки. Да немногие дома, которые удалось опознать по прежним воспоминаниям.
Извозчик (местный аналог такси) высадил нас где-то в районе Варварки, откуда пришлось добираться пешком, петляя между сараюшек и заборов, загромождавших московские дворики. Кроме нас с дядей Гиляем в вылазке участвовали ещё двое молодых людей. Один из них (по виду сущий оборванец) довёл нас до лаза, ведущего в подвал, и остался караулить наверху – под лохмотьями вполне хитровского вида я заметил у него «Смит-Вессон», такой же, как у меня самого. Его напарник, тоже вооружённый до зубов, собирался лезть в местную преисподнюю вместе с нами.
Репортёр представил их, как сотрудников некоего детективного агентства – оказывается, их коллеги встретили нас во время эффектного появления на Гороховской и с тех пор старательно опекают. Зачем, почему? Из его намёков я понял только, что в успехе нашей миссии заинтересованы некие влиятельные силы, а вот какие именно – это загадка. Далеко, впрочем, не единственная.
Подземный рейд не затянулся. Поначалу мы воодушевились, обнаружив метки, оставленные на стенах предшественниками, но хватило этого ненадолго – подземная сырость оказалась безжалостна к флуоресцентной краске, светящейся в ультрафиолетовых лучах. Мы разыскали не больше полудюжины меток, отойдя от спуска в подземелье не дальше, чем на пару сотен шагов. Гиляровский порывался идти дальше, полагаясь на свою память – ему-то уже приходилось бывать здесь – но почти сразу сбился с пути. Так что, хочешь не хочешь, а пришлось по образному выражению репортёра, «поворачивать оглобли» – подниматься наверх, возвращаться в квартиру на Гороховской и в спокойной обстановке готовиться к новой попытке.