Академия Магических Ремесел

— Самое время познакомиться.

— Перед поездкой мне собрали о нем некоторые сведения. Я узнал, что он серьезно занимается темой порталов, настроенных с помощью магической силы камней. Точнее, прямо через камни. Потоком.

— Помнится, лет десять назад ты тоже интересовался подобными свойствами камней.

Я посмотрел на Терниреса, который ждал моего ответа.

— Камни — они и есть камни. Живой рабочий материал. Хоть тогда, хоть сейчас.

АРИНА.

Занятия отвлекли от глупых мыслей. Я вошла в лабораторию и забыла обо всем. Шкафы с колбами и пробирками, зачарованными рунами для хранения зелий и экстрактов долгие годы, приветливо распахивали дверцы. Ароматы множества трав и корений вытесняли из своего пространства все лишнее. Эльф не стал исключением. Выветрился из моей головы в открытое окно.

Лучшим студентам-старшекурсникам нашего знахарского факультета разрешалось работать в лаборатории. Мы выполняли заказы на снадобья для лечебного корпуса Академии.

— Доброе утро, адепты! — приветствовала нас преподаватель зельеварения Агафья Милорадовна — высокая, дородная женщина без возраста. В неизменном ярком кокошнике и с тремя рядами янтарных бус она напоминала княжну, поджидающую в башне витязя шестой десяток лет кряду. Или дракона. Нет, лучше витязя. Дракона жалко, ибо дальше для него путь остался бы только один — на опыты.

Прилетала она в Академию из центральной части острова в ступе. Это была дипломная работа группы плотников прошлого выпуска. Хорошая модель. Добротная. Окинув острым хозяйским взглядом владения лаборатории, а заодно и нас, разместившихся за столами, она царственной поступью проплыла к своему рабочему месту. Разложила на столе свои записи и кусочки бересты с запросами лечебного корпуса и еще раз окинула группу с любопытством исследователя.

— Итак, в вашей группе, я смотрю, новеньких нет? — обратилась она к нам. — Жаль! Было бы интересно провести с ними пару экспериментов.

Она хищно улыбнулась, и глаза ее при этом загадочно блеснули. Я же невольно вспомнила, как однажды она говорила, что в роду у нее были болотные кикиморы.

— Возьмите свои задания, ребята, — продолжила она уже равнодушно. — Можете приступать к выполнению.

Сначала я готовила мази из сельдерея и алоэ. Потом лосьоны из ромашки, мяты и розмарина, добавляя в них еще некоторые, известные мне от бабушки, ингредиенты.

А дальше задание было выдано на всю группу, и мы готовили живую воду с соком заячьей капусты. И тут уж на меня рассчитывала вся группа, я не могла оплошать, внимательно подбирая компоненты.

Заученные с детства заговоры сами собой вплетались в магический поток и выполняемые руками действия. Через два часа практической работы я чувствовала себя слегка уставшей, но удовлетворенной.

Следующим предметом по расписанию шли витражи. Магия витражных окон требовала от нас намного больших энергозатрат, но была по-своему прекрасна. Разноцветные кусочки стекла складывались в картину, давая фантазии возможность развернуться и воплотить задуманное.

Мастер вошел в аудиторию как обычно, в настежь открытое окно. Точнее, влетел. Ударившись об пол, как о «сыру землю», черный ворон эффектно, в клубах дыма, поднялся, приняв человеческий облик. Откинув иссиня-черный плащ на спинку стула, нам явился черноволосый и черноглазый красавец с усиками на иностранный манер Кётёнь Тусоевич, в красных щегольских сапогах и алой рубахе с вышивкой по вороту и по низу.

Привычно насладившись восхищением и ужасом, застывшими на наших лицах, мастер провел двумя руками по волосам, укладывая растрепавшиеся пряди, заколол их деревянным трезубцем и хлопнул в ладоши, снимая наше оцепенение. За три года он научил нас создавать витражи, которым не страшны были ни камень, ни меч, ни дурной глаз. Большим спросом пользовались работы наших мастеров по всему миру.

Моя работа к зачету называлась «Жар-птица». Я играла с пламенными и золотыми оттенками на фоне темно-синих цветов, изображающих ночное небо. Подобрав стекло подходящего оттенка, я обернулась к работам однокашников и залюбовалась. А посмотреть было на что.

Здесь были и золотой Полоз на несметных сокровищах, и птица Алконост с человеческими руками и головой прекрасной девушки, и Индрик-конь с длинным рогом во лбу на фоне гор и лугов. Ребята трудились, воплощая мифологические образы, усиленные воображением авторов.

В итоге на обед мы все пришли немного усталые, но довольные собой и проделанной за день работой.

За нашим столом обед проходил в приятной шутливой атмосфере. Мои друзья задерживались, зато эльфы разномастной компанией уже разместились за столом напротив, и я, пользуясь случаем, бесцеремонно их разглядывала.

Поставив перед собой щи и кусок закрытого лукового пирога, развеивала свои заблуждения: раньше, зная о них только из разговоров, мне казалось, что эльфы все на одно лицо. Сейчас, пытаясь их как-то для себя различить и классифицировать, я была вынуждена признать: да, все высокие, все ушастые, но — нет, разные, все совершенно разные.

Например, вот этот, который сидит ближе всех — с тонкими и правильными чертами лица и русыми волосами до плеч — уже дважды кинул в мою сторону выразительные взгляды, но не обделил и других девушек, сидящих вокруг. Я сдержала рвущуюся улыбку, чтобы этот искатель приключений не принял ее на свой счет.

А вон тот, с полыхающими зеленью глазами в обрамлении длинных темных ресниц, горячо спорит с соседом, бойко торгующим у него замысловатый перстень. Требует намного больше, чем готов заплатить сосед. Я не понимала языка, но так выразительна была мимика, что, мне думается, я не ошиблась в своих предположениях.

А вот этот… дыхание вышибло! Я, словно, провалилась под лед. Под этот пронзительно синий лед, который с утра мне уже белый свет застит! Кровь стремительно зашумела в ушах, и сердце застучало где-то в голове безудержно и гулко.

Блондин смотрел на меня, не мигая, чуть сузив внимательные дивные глаза, проницательной стальной лавиной обезоруживая и подчиняя без малейшего давления. Я забыла, как дышать, поперхнулась, закашлялась, схватила компот и в этот момент получила по спине.

— Митька, убьешь ведь! — пискнула я и, поставив кружку на стол, треснула друга ладонью по плечу.

— А я-то надеялся, что спасаю! — хохотал паразит, присаживаясь рядом на лавку.

После обеда, взяв под мышку учебник по циклу периода Живо, я отправилась на нашу поляну под старым, мощным, широко раскинувшим в небо руки-ветви, дубом. Тучи, с утра укрывавшие небо, разошлись, открыв на поляне пространство просторное, залитое светом, мелодичным стрекотанием сверчков, кузнечиков и цикад. А кроны деревьев привычно стелили длинные, надежные тени на цветущий луг. Лежа в густой траве, здесь особенно ярко чувствовалась мощь и сила леса, его магическое и тайное течение жизни.

Усевшись в тени, я стала изучать предмет, временами отвлекаясь на щебет птиц. Это было мое место силы. Здесь я соединялась с потоком жизни от корней к листьям и неизменно обретала душевное спокойствие, желание творить и служить людям.

Да, собственно, весь остров, на крутом берегу которого находилась наша Академия Магических Ремесел, и был местом силы. Величественные здания Академии из мрамора увлекали вверх рельеф скалистого берега из россыпи белого и розового камня, отполированного волнами. Терема и башни возвышались на берегу, слово продолжение скал. По мраморным пляжам с разноцветной окатанной галькой можно было бродить часами. Здесь в волшебных лесах росли неповторимые растения и травы, и водились редкие звери и птицы.

Залюбовавшись заплутавшим в листве солнцем, я отвлеклась от учебника. Мысли плавно перетекли в направление, о котором я запретила себе думать: блестящая пуговица на камзоле, сильные руки, крепко прижимающие меня к себе, и небесно-голубые, с аквамариновыми всполохами, глаза. Блин!

— Давно сидишь? — Полина плюхнулась рядом и тут же откинулась на траву, раскинув руки в стороны и жмурясь от удовольствия. — Хорошо-то как!