Реликт

Ночлегом послужило небольшое углубление в камнях, каменную плиту в этом месте словно порезали гигантским ножом, а прослойка между двумя порезами немного завалилась вперёд, по ходу движения, образовав этакий балкон, позволяющий разместиться на ночёвку. Кем бы ни были эти существа, а предстоящая ночь точно не будет спокойной. Собравшись готовить ужин, Виньер положил на колени винтовку, проверив, есть ли в стволе патрон. Под рукой был и пистолет, да и шпага покинула ножны и лежала рядом.

Поскольку дров не имелось, пришлось жечь драгоценный керосин. Скоро примус пылал ярким голубоватым огоньком, на нём стоял котелок с подобием супа, а сам Виньер подкреплялся мясными консервами из прямоугольной жестянки.

Тот факт, что он не один, был ясен, вот только те, кто сопровождал его в пути, теперь не отваживались подойти поближе. Собственно, Виньер этого и сам не желал. Если это мирные существа, то пусть таковыми и остаются, если же имеют к нему претензии, то добро пожаловать. У него в споре с природой есть убойный аргумент большого калибра.

Надо отдать должное такту существ, они позволили ему поесть и выпить глоток спирта из фляжки, потом он собрал вещи, закутался в шубу и приготовился ко сну, поставив перед собой небольшой масляный светильник. Крошечный огонёк помогал освещать круг в радиусе трёх шагов, чего хватало, чтобы предотвратить внезапное нападение.

Сколько ему ещё идти? Дня три, или четыре. Амулет едва тёплый. А спать здесь очень трудно и опасно. А без сна он просто свалится и позволит себя сожрать. Непорядок.

Сначала показались глаза. Два больших жёлтых глаза, в которых отражалось пламя светильника. Виньер не шелохнулся, но рука крепко сжала шейку приклада. Глаза просто пожирали его, взгляд сообщил о многом, например, о том, что разойтись миром с этими существами у человека не получится. Они набрались смелости, возможно, решили, что ночью человек слаб, а может, наоборот, это они ночью сильны.

Раздалось тихое, на самой грани слышимости шипение, чудовище медленно выпускало воздух. Глаза чуть удалились и опустились вниз. Смысл этого манёвра дошёл до него не сразу, но всё же достаточно быстро, чтобы успеть среагировать. Зверь подобрался для броска. А через секунду тварь, весившая, как молодой бык, уже летела в его сторону.

Скорость прыжка была такой, что повернуть ствол винтовки он уже не успел, надо было прицелиться заранее, а не тешить себя надеждами на миролюбие адских тварей. Но и Виньер был непрост, настолько непрост, что его рапира, прекрасно помогавшая от людей, сработала и теперь. Зверь подмял его под себя, но клинок прошёл сквозь его тело насквозь, пробивая сердце. Мощные волосатые лапы сомкнулись на горле, а чудовищная пасть с клыками распахнулась напротив лица. Виньер последним усилием потянул эфес на себя, выдёргивая клинок из раны на два пальца, после чего снова утопил его, стараясь повредить сердце как можно сильнее, тварь уже начала слабеть, кровь внутри неё выливалась ручьём, надо только не дать себя задушить.

Жёлтые глаза стали угасать, хватка на шее ослабла, а распахнутая пасть щёлкнула вхолостую, так и не отхватив себе кусок мяса. С трудом спихнув с себя окровавленную тушу, Виньер немедленно встретился с его сородичем, вот только тому и вовсе не на что было надеяться.

Отпихивая труп в сторону, он повернул винтовку, которая так и лежала на нём, стволом вперёд. Грянул выстрел, эхо которого начало гулять в каменных складках, второй монстр, чуть поменьше и, кажется, помоложе первого, отлетел назад, отброшенный пулей. Для него смерть была почти мгновенной, пуля сплющилась внутри и превратила содержимое широкой груди в фарш. Третий был осторожнее, но и он, попавшись стрелку на глаза, был обречён. Быстро клацнув затвором, Виньер выстрелил, сумев взять упреждение, поскольку монстр начал обходной маневр. Только на этот раз быстрой смерти не получилось, большой кусок свинца ударил в плечо, начисто отрывая руку. Монстр, заливая кровью снег и камни, с визгом откатился в темноту. Крики его продолжались ещё минут десять, только после этого он умер от потери крови.

Дозарядив винтовку, Виньер присел на прежнее место и стал ждать. Поспать сегодня не получится, нужно хотя бы остаться в живых.

Глава девятнадцатая

Капитан снова был подавлен, голова гудела, как корабельный колокол, а самолюбие внутри отчаянно плакало и просило пощады. Временами накатывала тошнота, слишком часто он стал получать по голове, это может привести к самым нехорошим последствиям. Сейчас бы принять лекарство, а потом лечь на одеяло и поспать до завтрашнего утра, или даже до вечера. Вот только нерешённое дело заставляло его держаться на ногах и продолжать руководить операцией.

С ним в штабной палатке были верные помощники Север и Скотт, а от армейского командования присутствовал лейтенант Дриди, тот самый, молодой, который вынужден был заменить командующего подразделением, так удачно вывихнувшего ногу и потому покинувшего эти негостеприимные места.

— Так что вы говорите, он сказал? — ехидно поинтересовался Дриди.

— Что либо мы оставляем его, либо он станет охотиться на нас сам, а мы превратимся в дичь. Наглец!

— У него были основания так говорить, — заметил офицер. — Ещё бы, положить в рукопашной дюжину солдат, да ещё голыми руками. Сдаётся мне, нам следует внять его предупреждению.

— Да как вы смеете?!! — взвился Одри. — Вам напомнить о приказе? Напомнить, кто здесь кому подчиняется?

— А если я не вижу смысла в дальнейшей погоне, мы уже потеряли несколько человек (кстати, от огня своих, что потом придётся объяснять), солдаты вымотаны, напуганы и, говоря откровенно, они куда больше нужны на фронте. У вас есть хоть какие-то внятные доказательства его вины? Может быть, он не причастен к шпионажу, а мы зря тратим время?

— Когда мы его поймаем, он выложит мне всё, — прошипел Одри.

— Если поймаете, — поправил лейтенант. — Кроме того, что толку от признаний, сделанных под пытками? Так можно из любого признание выбить, поймайте человека с улицы, зачем вам именно этот? Пытать можно для получения оперативной информации, которую легко проверить, признание же только тешит амбиции следователя.

— Лейтенант, — строго проговорил Одри, с трудом сдерживая бешенство. — Стоит мне написать…

— Написать? — Дриди с удивлением вскинул брови, видно было, что капитана он нисколько не боится. — Написать что? Рапорт о моём поведении? Отдать под суд? Пишите. И дело даже не в том, что мой дядя председатель высшего военного трибунала, дело в том, что я тоже молчать не стану. Ваше начальство узнает, что вы, без малейших на то оснований, начали преследование двух совершенно невиновных личностей, собираясь их схватить и выбить признание в том, чего они не делали. Для этого вы запудрили мозги начальству, выпросили поддержку армии. Неполных три батальона пехоты, которые сейчас должны сражаться на фронте. Неплохо? И всё ради ваших личных счётов, всё из-за того, что эти два человека поочерёдно макнули вас в дерьмо. Заметьте, ни один из них ни разу не попытался никого убить, только защищались, чтобы не попасть в ваши лапы и не оказаться на пыточном кресле. Как хотите, но я считаю, что у любого человека есть на это право.

Одри некоторое время скрипел зубами, потом, с трудом взяв себя в руки, шумно выдохнул и сказал:

— Нам нужно их поймать, хотя бы одного. Приказ составлен чётко и ясно, когда поймаем, будем разбираться. Если хотите, можете сами провести первичный допрос.

— У вас есть представление, куда он идёт? — уже по-деловому спросил Дриди, довольный тем, что поставил капитана на место.

— Точно сказать не могу, но он явно движется на северо-восток, можно просто провести в том направлении линию от места, где видели его в последний раз, а оттуда идти цепью. Это будет быстро.

— Снегопад начинается, — напомнил Дриди, выглянув наружу. — Следы будут плохо видны.

— Там открытая местность, мы увидим его визуально, — возразил капитан. — Не нужно гонять всех солдат, отправьте две роты, из тех, что отдохнули. Есть у вас такие?