Ковен тысячи костей

Его белоснежные, почти фарфоровые зубы покраснели от крови, что текла изо рта и затапливала вырез черной рубашки, но останавливаться он и не думал. Как, впрочем, и я.

– Что ты сделал с ней?! – Крик вышел громким. Я кричала сквозь тошноту и жжение, медленно расползающееся от корня языка вниз, до самого желудка. Заклятие Шепота все еще текло от меня к Рафаэлю, обволакивая нас обоих, а кукла из соломы хрустела в его руке, как и мои ребра. Пат. – Куда ты спрятал Зои?!

– Одри! Хватит!

Одно короткое слово на древнем валлийском – и моя магия схлопнулась, будто нить перерезали ножницами. Рафаэль медленно выпрямился и вытерся носовым платком. Кукла вуду, привязанная к шнурку, болталась на его пальце, готовая вновь обернуться против меня, но боль прекратилась. Разъяренная, я уставилась на Тюльпану, не понимая, почему она вмешалась, а не выступила на моей стороне. Но та явно не собиралась объясняться. Все как всегда.

– Вот об этом я и говорил, – пытаясь отдышаться, прохрипел Рафаэль, приваливаясь спиной к разбитому шкафу. Стекло хрустело под подошвой его острых лаковых ботинок, стеллажи лежали друг на друге, а люстра из ротанга раскачивалась на единственном уцелевшем креплении. – Разгромили мой магазин! Ты хоть знаешь, как дорого мне обошелся прошлый ремонт из-за твоего пожара?! Я его только окупил!

– То ли еще будет, – прошипела я, поднимая руку, но Тюльпана возникла между нами, как довод рассудка, окончательно покинувшего меня.

– Рафаэль, – позвала его Тюльпана, растягивая гласные. Она сладко мурчала, и голос ее сочился медом. До этого мгновения я даже не подозревала, что она умеет разговаривать так… вежливо. – Ты ведь бизнесмен, верно? А приличный бизнесмен никогда не упустит выгоду. Зачем драться, когда можно договориться?

– Какая же мне выгода сотрудничать с вами? – фыркнул Рафаэль, одергивая лацканы своего пиджака. – Я сотрудничаю только с леди и джентльменами, а сейчас передо мной лишь две бешеные зверюги. Медведица да норка! Хороша пара.

Я состроила гримасу, лелея воспоминание о том, как, обернувшись норкой, сумела избежать колдовства Вуду и заодно прогрызть в пиджаке Рафаэля несколько дыр (вместе с кожей).

– Нам нужны ответы, Рафаэль, и только, – сказала Тюльпана, деловито сложив руки на груди. – Наши друзья пропали. Не только Зои, но и Сэм. Возможно, ты видел его… Рыжий, неотесанный, пахнет чизбургерами и перегаром. О, а еще он напарник Коула, к слову. Встречал такого?

– Возможно, – туманно ответил Рафаэль, отбрасывая в сторону носовой платок, перепачканный в крови. – Сюда много кто забредает. Одни ищут мести, другие – богатства, а кто-то – потерянную любовь…

– Значит, ты точно знаком с Сэмом, – ухмыльнулась Тюльпана. – Где же он? Помоги нам, а мы поможем тебе. Только скажи, чего ты хочешь.

В этот раз Рафаэль отнекиваться не стал. Все мы здесь знали правду: больше, чем самодовольства, в Рафаэле было разве что меркантильности. Он знал все и обо всем, что происходило в Луизиане, и был готов торговаться за каждое слово. Скорее не бизнесмен, а игрок. Терпеливо ждет, когда закрутится барабан револьвера у виска. С пулей или без?

– Зои хотела отобрать мое Верховенство, – наконец-то заговорил он, и ноги у меня едва не подкосились от радости, что мы сдвинулись с мертвой точки.

– Не отобрать, – возразила я непроизвольно. – Лишь вернуть. Верховенство ее по праву. Мари Лаво – истинная Королева Вуду.

Рафаэль сузил глаза, глядя на меня в упор, и под его свинцовым взглядом сделалось неуютно. Он улыбался, даже когда дрался со мной, но теперь же на его лице не осталось ни намека на веселье. Пригладив пальцами бородку, густую и противную, он осторожно уточнил:

– Мари Лаво?..

– Да. Зои ведь и есть Мари, разве не так?

Тюльпана метнула на меня полный изумления взгляд.

«Ты моя сестра, – сказала Зои на прощание. – Стала ею в тот самый момент, как я принесла тебе клятву, и будешь ею до конца. Я не брошу тебя в беде». В день прощания Барон Суббота назвал ее мамбо – Верховная Жрица, а затем она откликнулась на имя, которое принадлежало ее матери. В тот день все в моей голове смешалось, и я решила не ворошить то, к чему была морально не готова. Кем бы ни являлась Зои, мне было все равно. Разве утаенное прошлое стоит того, чтобы отворачиваться от настоящих друзей?

– Надо же… ты знаешь, – хмыкнул Рафаэль без особого энтузиазма, так, будто новость о том, что Зои никогда не была просто Зои, давно стояла у него на повестке дня. – Она сама рассказала тебе об этом?

– И да и нет, – ответила я в манере Рафаэля, на что он фыркнул. – Зои не говорила прямо, но догадаться труда не составило.

– Похвально. Я сам понял это только после того, как забрал череп Мари Лаво назад, а тот оказался… пустым. Ведь, оказывается, лишь владелец силы способен забрать ее обратно. – Рафаэль разочарованно поджал губы, выводя большим пальцем круги на темечке черепа. – Но вряд ли твои предположения так же ужасны, как истина. Человеку, незнакомому с нашими традициями, не понять, что есть Зои на самом деле. В вашей магии такой практики даже не существует. Возможно, когда-нибудь Зои сама объяснит тебе, кем она стала в ту ночь, когда наша матушка почила. Если, конечно, вам удастся отыскать ее… А зависит это лишь от одного – решишься ли ты, голубка, заключить со мной еще одну сделку.

Сделка. Ну конечно. Это слово стало мне уже родным!

– Чего ты хочешь? – сощурилась я. – Чтобы Шамплейн признал твое право на Верховенство? Хорошо, я признаю…

– Нет-нет, как-то мелковато. Я хочу нечто более… существенное. Что насчет твоего шеду? Да, хочу шеду! Отдай мне его, и я расскажу, где искать ваших потеряшек.

– Что?

Браслет на моей руке звякнул. Дремлющий в нем, но уже не запечатанный Монтаг явно оживился от услышанного. Подобное предложение интриговало, но было немыслимо: нагло, беспринципно и вдобавок…

– На кой черт тебе сдался самый худший защитник в мире? – в лоб спросила я и хлопнула себя по руке: браслет ужалил ее, раскалившись добела. – Его ведь недаром прозвали Принцем Дураков. Откуда ты вообще о нем знаешь?

– От Ферн, конечно. Однажды твой шеду отравил ее… И мне пришлось вытягивать из нее яд. Одна его капля способна сильно подпортить жизнь… И сожрать изнутри печень. – Рафаэль подмигнул мне, явно веселясь от того, что может диктовать нам условия. Челюсть у меня ныла, настолько сильно я сжимала ее, до сих пор не понимая, почему терплю все это. Неужто только из-за свирепых и умоляющих взглядов Тюльпаны, которыми она сверлила меня, подобрав с опрокинутого шкафа колоду Ленорман и задумчиво ее перебирая? – Видишь ли, шеду очень многолики… Это ангелы. Это демоны. Это божества. Каждый из них уникален и выбирает себе хозяина, когда тот еще на горшок ходить не умеет. Пускай Принц Дураков – прославленный кутила и оболтус, но в стране слепых и одноглазый король. Ты даже не представляешь, как крупно тебе повезло!

– Что именно ты собираешься делать с ним? – сощурилась я недоверчиво.

– Не твоего ума дело, дорогая. Может быть, я просто давно мечтаю о преданном демоническом друге? – Рафаэль даже не скрывал того, как подтрунивает надо мной, но когда он принялся крутить на пальцах массивные перстни и кусать губы, мне сделалось вконец не по себе.

«Уже не хочешь расставаться с нами, Верховная? Ха! А когда-то называла дармоедами».

Я узнала этот голос – на этот раз он принадлежал уже не моему безумию. Каждое слово отдавалось знакомой вибрацией на запястье. Хм, это что-то новенькое… Даже общаясь со мной телепатически, Монтаг мурлыкал и проглатывал согласные, никудышно подражая человеческой речи.

– То, что ты меня иногда бесишь и жрешь за троих, не значит, что я готова отдать тебя первому встречному. А вдруг Рафаэль удумал жертвоприношение? – прошептала я себе под нос, повернувшись к Рафаэлю спиной, будто прогуливалась меж стеллажами и раздумывала над его предложением. – Да и разве я могу тобой распоряжаться? Ты помощник, а не вещь.