Метро-2

Станислав Кадановский

Метро-2

Часть первая. Эпилог. 1942 г. Москва

…Поздний вечер. Ночная мгла окутала пустынные улицы Москвы. Сильный, порывистый ветер разбрасывает снежинки, подчеркивая зимнюю стужу этой суровой зимы. Идет второй год войны. Мощные дежурные прожекторы, расставленные вдоль одной из улочек города, освещают звездное небо. Их лучи скользят по редким облакам, предвещая внезапную атаку немецких истребителей. Зловещую тишину улиц города нарушают шаги военного патруля. Москва затаилась в ожидании очередной бомбежки. Шел второй год войны.

События, которые возымеют свое значимое начало, произойдут в одном малоизвестном здании Москвы – “Института метеорологии”. Этот ничем не примечательный объект, спрятался в темноте одного из московских переулков, и выглядывал, как черный средневековый замок. И только редкие лучи света пробивались через окна, прикрытые шторами, говорили, что этой ночью идет работа в обычном своем режиме трудового дня. Вот бесшумно открываются лопасти смотровой башни, и телескоп устремляет свой взор в небо.

Первая глава. Начало.

За трубой телескопа, прильнув к окуляру, сидит молодой человек. В руках он держит блокнот и карандаш. Проходит минута, другая, и вот он, оторвавшись от окуляра, что-то записывает в блокнот. От сильного перенапряжения лаборант периодически вытирает платком свое вспотевшее лицо. Вскоре силы покидают его, и лаборант устало поднимается с кресла. Блокнот падает из его рук и устремляется в пролет лестницы, по которой он начинает спускаться вниз. Звук падающего блокнота привлекает внимание молодой женщины, которая сидит рядом с лестницей за столом и что-то записывает в рабочий журнал. Лаборант делает еще несколько шагов по лестнице и, потеряв равновесие, хватается за перила. Ольга Васильевна, так зовут сотрудницу, едва успевает подхватить молодого человек и, стащив его с последней ступеньки, помогает усесться на стул.

– Вадим Антонович! – окликнула она пожилого мужчину, который узрел финальный эпизод этой печальной картины и уже спешил на помощь.

Мужчина подходит к лаборанту и поднимает веки его глаз.

– Ну, вот!.. Что и следовало ожидать! Снова голодный обморок!

– Его надо уложить на кушетку, – встревожилась ассистентка, – Я сейчас приготовлю чай и бутерброды!

Женщина направляется к столу, что стоит в конце лаборатории. Она живо наливает в стакан кипяток из чайника и бросает два куска сахара.

– Ему надо запретить работать! – строгим голосом произносит она, отрезая ножом куски хлеба от черствого батона – И отправить немедленно домой!

– Сейчас комендантский час! – настороженно отвечает Вадим Николаевич, слегка шлепнув по щеке лаборанта. Тот открывает глаза и пытается подняться с кресла. Однако профессор, коим является мужчина, с силой прижимает руками тело лаборанта вниз, не давая ему встать.

– И потом, – продолжает профессор, – Разве он уйдёт. Настырный такой!… Умрёт, но свои расчеты не бросит.

Он принимает стакан с чаем из рук ассистентки и подносит его к губам лаборанта. Тот с жадностью отпивает глоток.

– Простите! Вадим Антонович! – тихо произносит он. – Я вам причиняю столько беспокойства.

– Не мне, голубчик! – отвечает профессор, – А самому себе! Научный героизм приносит пользу только тогда, – продолжает он, – когда накопленный опыт даёт обоснованный результат! И не принимайте мои рассуждения, как упрёк!

Профессор берёт из рук ассистентки бутерброд, который она уже приготовила и подносит его ко рту молодого человека.

– А до конечного Вашего результата ещё понадобятся долгие годы! …Так что ешьте и завтра утром отправляетесь домой. Денька на два! …Я отпускаю Вас!

Лаборант принимается с жадностью поедать бутерброд.

– Вы не правы, Вадим Антонович! – урезонивает он. – Мне достаточно только два года, чтобы закончить мой эксперимент.

– Не хвастай раньше времени, Евгений Николаевич, – отвечает профессор. – Научная мысль всегда обгоняет технические возможности для её реализации! В этом кроется парадокс противостояния научной идеи и возможности технического прогресса! Время выставляет учёным свои правила игры, дорогой коллега. И обгонять его невозможно!

– А как же открытия Ломоносова? Ньютона? Энштейна?

– Это великое исключение! – улыбнулся профессор, – они – гении.

– Я попробую обогнать время! – твердо отвечает лаборант.

– Ну, что ж! – улыбнулся профессор, – попробуйте! – и добавил – Только не пытайтесь укротить молнию руками! Можно обжечься! – Профессор направляется к своему столу и на ходу добавляет: «И тогда придёт конец вашим научным изысканиям!»

Лаборант ничего не ответил и продолжал поедать остатки бутерброда.

– Идёмте, Женя! – улыбнулась ассистентка лаборанту и, взяв его за руку, заставила подняться.

Она проводила лаборанта до кушетки, что расположилась в противоположной стороне лаборатории, и будущее светило науки окунулся в сон.

Ольга Васильевна, так звали ассистентку, подходит к профессору, который перекладывает фотографии с картами звездного неба в толстый альбом.

– А что он там пишет в свой блокнот? – обращается Ольга Васильевна к профессору.

– Видите ли, уважаемый коллега! – не отрываясь от своего занятия, отвечает тот. – У Евгения большое будущее впереди! Нашего молодого ученого ждет слава! Это не просто слава. Об этом говорит написанная им диссертация по астрономии. И это в его неполные восемнадцать лет? …И всё бы хорошо! Если бы ни его другая диссертация, над которой он сейчас работает. И противником которой являюсь я. И не дай бог, если она станет достоянием гласности.

– А что же в ней такого опасного? – напряжённо вопрошает Ольга Васильевна.

– Всё, – с настороженностью в голосе отвечает профессор и продолжает, – От Аза до Яза! Теория астральная, а концепция биологическая. …Словом, компот! И всё это опирается на полное отрицание марксистко-ленинской доктрины материализма устройства общества.

– Не хотелось бы мне увидеть реакцию некоторых лиц из руководства НКВД, когда бы они ознакомились с такими доводами! Тем более, что я куратор этой диссертации.

Профессор захлопывает альбом.

Оба смотрят на спящего лаборанта. Профессор берёт под локоть Ольгу Васильевну. Отводит женщину в сторону и вполголоса сообщает следующее:

– Видите ли, уважаемый коллега. Наш вундеркинд пытается произвести революцию в астрономии! Доказав несостоятельность всех предыдущих доводов! Утверждая, что расположение звёзд в определенных галактиках некоторым образом влияют на технику человека и животных. И даже способствуют мутации того или иного вида существ! …При определенных опытах!

Ольга Васильевна пожимает плечами.

– Идея не так уж нова. Всем известно влияние звезд на психику человека. Если верить, конечно, астрологии. Но, как я понимаю, здесь больше суеверия, чем научной антитезы!

– Это Вы так полагаете! – иронически подмечает профессор – А у Евгения факты говорят об обратном. И эти факты – весьма убедительны. И заметьте, что его доводы подкреплены математическими расчётами и даже экспериментальными опытами! Словом, научная революция! Более того, наш непризнанный гений утверждает, будто бы солнечные протуберанцы влияют на развитие гипофизной железы! Какого! Получается, мы стоим на пороге научной сенсации!

Профессор возвращается к рабочему столу и, открыв свой портфель, укладывает в него фотоальбом. Затем жестом руки подзывает к себе ассистентку. Женщина подходит к профессору.

– Вы у нас новый человек, Ольга Васильевна, поэтому я бы попросил Вас содержать всё сказанное мною в тайне. Тем более что астрология, как наука, у нас не в почете.

– Само собой, – улыбнулась приветливо та.

– Ну! – профессор захлопывает портфель. – До завтра! Если будут меня спрашивать – скажите, уехал в Совнарком! …Еду пробивать паёк для сотрудников!

Профессор покидает лабораторный цех.

Ольга Васильевна возвращается к своему рабочему столику, как вдруг её взгляд падает на блокнот Евгения, который некоторое время тому назад был обронён Евгением. Женщина поднимает его и направляется к кушетке, на которой мирно спит лаборант. Она присаживается на край кушетки и, немного пораздумав, открывает первую страницу этого таинственного «манускрипта». Содержание её увлекло, и Ольга Васильевна решается открыть следующую страницу. Как вдруг рука Евгения резко хватает блокнот и вырывает его из рук перепуганной женщины.