Страница 14 из 17
– Это что еще за благотворительность? – прошипел виконт, наклоняясь ко мне, сохраняя на лице приятную улыбку.
– Долг королевы – заботиться о подданных. Найдете толкового управляющего? – ответила я. – Разве вы не видите, что ушлая бабёнка уморила мужа и выгнала пасынка?
– У вас приступ ясновидения? Откуда вы знаете, что уморила?
– Предчувствие у меня такое, – пробурчала я. – В конце концов, у вас есть дознаватели, вы за правопорядок отвечаете, когда не устраиваете государственных переворотов и не похищаете принцесс. Пригласите специалистов, пусть работают. За что они жалованье получают? Желаю, чтоб мое правление было справедливым!
Мое решение по делу Энгарто в тот же день герольды огласили на рыночной площади, на дворцовой площади, и на восьми крупных перекрестках столицы.
Между прочим, первым же указом я приказала возле въездных ворот и ратуш в городах, в гостиницах, у домов старост крупных деревень установить доски объявлений единого образца. Вместо портала госуслуг. Повелела развешивать там новые указы и постановления, решения суда, листки розыска преступников и курс валют, доставляемые специально созданной курьерской службой. Пусть народ просвещается. А кто читать не умеет – пусть учится.
Глава 6
На следующий день новый супруг баронессы Энгарто подал прошение о разводе в Палату церемоний. Красавчик понял, что не достоин такого счастья, и дал исчерпывающие показания, свидетельствующие о насильственной смерти старого барона. Вот же дура-баба! Травишь человека – так молчать надо! Зачем же хвастаться? «Вот на что я пошла ради тебя, люби меня теперь еще крепче»? Когда мужчины ценили чужие усилия? Посланные в имение дознаватели побывали в склепе, срезали ногти и волосы покойного барона и обнаружили в них чудовищное количество мышьяка. Наше величество развод одобрило, соучастника помиловало и сослало, а отравительницу отправило на плаху.
На казни я также присутствовала и совершенно равнодушно наблюдала за работой палача. Может быть, другие становятся после родов более мягкими и сентиментальными, гормоны не сразу в норму приходят, но я чувствовала, что мое сердце стало жестким, как камень. Я никому уже не могла верить, а приступы острой мизантропии требовали строгого наказания преступников. Меня лишили всех привязанностей, и я буду жесткой. Мне еще мстить по длинному списку, тут не до телячьих нежностей.
Разумеется, тут же сплетники стали сочинять, что у меня были личные причины ненавидеть баронессу, и я поступила так из ревности и мести. Приревновала покойного старичка барона, не иначе. Фрейлины исправно докладывали последние дворцовые сплетни. Мне снова навязали цветник из лучших представительниц старших родов, постоянно таскающийся за мной хвостом, пришлось смириться.
Виконт Штерблум стал как-то очень задумчиво на меня посматривать и мне это совершенно не нравилось.
Пришлось разгребать кучу дел в суде днем дважды в неделю, а ночью читать законопроекты, прошения и жалобы от подданных. Хорошо, что доносы и дипломатическую почту читал виконт. Адемар совершенно не занимался государственными делами, и я с грустью замечала, как обросший прихлебателями герцог становится надменным, капризным, жадным до самых низменных удовольствий. Его наряды становились все ярче и вычурнее, перстни крупнее, пирушки шумнее, а число облагодетельствованных им придворных дам исчислялось уже десятками. Не считая попавших под скорую руку… ну, не совсем руку, смазливых служанок. Его чуть ли не ежедневно вызывали на дуэль оскорбленные женихи, братья и отцы – он приказывал оплатить утерянную невинность деньгами, а недовольных колотить палками. Драться на дуэли он будет только с равным ему, а кто у нас равен герцогу? И, смеясь, громко рассказывал, что дамы себя оскорбленными отнюдь не считали, и как счастлива была в его объятьях очередная пассия. Герцог совсем не был привередлив и никого не обижал – ни худых, ни толстых, ни блондинок, ни брюнеток, ни замужних дам, ни юных дев. В чем-то он был прав – стать фавориткой будущего короля стремились слишком многие, и пока что уверенно лидировать удавалось одной – рыжей Сесиль Оденкур. Изгнать ее из дворца я могла личным приказом, но это бы показало, что я ее опасаюсь. Наверное, все же надо было дать ей возможность честно выйти замуж за маркиза Кара-Барраса, это ведь я расстроила ее свадьбу.
Виконту было плевать на развлечения герцога, он был занят чисткой Совета магов. Думаю, поголовье магов в Элизии значительно сократилось. Виконт лишь приказывал казначею оплатить устройство очередного пира, бала, фейерверка, покупку лошадей, нарядов и драгоценностей для любовниц герцога.
Виконта я прекрасно понимала – чем больше тратил герцог, тем больше он зависел от виконта. И Адемара я тоже в чем-то могла понять – всю юность ограниченный в средствах, лишенный женского внимания, молодой человек хотел полностью насладиться своим новым статусом, достатком и привилегиями. Но герцог совершенно не чувствовал рамок. Его поведение бросало тень на меня, нынешнюю королеву Элизии. Становиться посмешищем из-за пьяных выходок жениха я вовсе не собиралась. Не для того я так долго восстанавливала свой имидж. Как бы мне не было неприятно, разговор с герцогом давно назрел.
Мне не хотелось входить в его покои мимо караула стражников, я надеялась на приватный разговор, поэтому прошла через свою новую спальню, где уже завершили отделочные работы. Нежные бежевые, персиковые и фисташковые тона с ненавязчивыми цветочными мотивами радовали глаз. Половина герцога была оформлена в синих, серых и серебряных оттенках. Мне и герцогу приготовили по десять комнат, а смежные спальни соединялись дверью. Я неприязненно сверлила глазами ни в чем не повинное ореховое дверное полотно, украшенное позолотой и резьбой, и не решалась нажать ручку.
После свадьбы мне придется ночевать здесь, чтоб Адемар мог беспрепятственно исполнять супружеский долг. Где бы достать волшебный шандарский гашан? Нажав ручку, я открыла дверь, и она бесшумно распахнулась. Я сделала шаг и замерла.
Возле кровати лицом ко мне стоял полностью обнаженный Адемар, его бедра обнимали тонкие женские руки, а рыжая голова женщины возле паха то приближалась, то отдалялась, совершала характерные движения. Одну руку Адемар держал на затылке женщины, второй рассеянно поглаживал ее шею. Надеясь, что меня не заметили, я отступила, но не успела закрыть дверь. Мои глаза встретились с насмешливыми голубыми глазами Денвера.
– Желаете присоединиться? – спросил он с улыбкой.
Женщина попыталась вскочить и обернуться, но Денвер, ухватив обоими руками, стал резко насаживать ее голову на себя, не отрывая взгляда от моего лица. Я выдохнула и захлопнула дверь. Из-за нее тут же донесся негромкий мужской стон. Уверена, Адемар сделал это специально! Хороший разговор вышел. Содержательный. Пройдя через спальню, будуар и гостиную, в своем кабинете я села в глубокое широкое кресло. Выдохнула.
В общем-то, почему я так удивлена и раздосадована? Адемар зажимает хорошеньких девиц прямо в коридоре, даже не озаботившись прикрыться портьерами. Мне докладывали дворецкий, обер-гофмейстер и новый начальник стражи. А уж в своей спальне герцог волен делать, что угодно. Но слышать за дверью его сладострастные стоны я как-то не готова. Что-то мне подсказывает, что к моим аналогичным стонам герцог отнесется куда более негативно. А я ведь настаивала, чтоб покои были в разных крыльях дворца! Пойти сегодня спать в свою девичью розовую спальню? Но там сейчас ремонт! Я сама лично содрала пару розовых драпировок со стен, чтоб мне, наконец, сменили обивку на что-то более спокойное.
– Ваше величество? – виконт вошел, как всегда, почтительно поклонившись. Он вообще вел себя безупречно вежливо. И действительно, усердно занимался государственными делами и делами магическими, куда я даже не совалась. Если бы в нашу первую встречу он не кинул меня в яму, не учитывая моего мнения, я бы даже сочла его идеальным придворным, дальновидным политиком, умным, вежливым и обходительным.