Если в вашем доме завелся Шпындылек

Юки Аме

Если в вашем доме завелся Шпындылек

Если в вашем доме завелся Шпындылек

Если в вашем завелся Шпындылек, то… все, ваша обычная спокойная жизнь закончена. Вам не удастся ни выставить его за дверь, ни вымести метлой, вы даже врядли сумеете его поймать. И все, что останется, это ехидный смех, раздающийся из-за шторы.

Удивлены, откуда я все это знаю? Просто вот он сидит на подоконнике, глядит на меня своими хитрыми глазками, грызет печеньку и, КАК всегда, разбрасывает крошки!

– Что, пожалела печенья, да? Ууу… для такого маленького, несчастного, хорошенького…

– … вредного, надоедливого… – продолжаю я.

А в ответ мне, как вы думаете, что? Да, снова, это хихиканье. И как он только не подавился – одновременно жевать и хихикать!

Хотя, если хорошо подумать, то он только этим и занимается. Мохнатый валенок!

Но, в свое время, этот вредный смех спас меня от полного сумасшествия. Как еще можно отреагировать, кроме мыслей о том, что сходишь с ума, если вдруг начинаешь замечать дома что-то белое, мелькающее то в одном углу, то в другом. Прибавьте к этому топот маленьких лапок и зловещее «уханье» по вечерам. Да, хорошо он тогда надо мной поиздевался…

Не известно, чем бы все закончилось, если бы он не выдержал и не начал бы ехидно хихикать. И не просто смеяться, а именно хохотать с хорошей такой издевкой. Тут я разозлилась и решила непременно «это» поймать.

Каких только приманок я не использовала, все было бесполезно: они либо оставались совсем нетронутыми, либо надкусанными и разбросанными. А самое главное, что я не могла засечь момент, когда это существо, или чтобы оно ни было, успевало все понадкусывать. Тем временем хихиканье становилось все более издевательским.

Я начинало уже было отчаиваться, когда однажды вечером, заварив себе чай, вспомнила, что днем купила коробку имбирного печенья. Вскрыв герметичную упаковку, из нее вырвалось ароматное облачко с мельчайшими частичками печенья. И, буквально, через несколько секунд, послышался восторженный вздох. Я не подала вида, что заметила и только подумала про себя: «Вот ты и попался!»

Да, имбирное печенье страшное оружие против Шпындыльков. Возьмите себе на заметку!

Вот так мы и познакомились: я, держа за заднюю лапку, что-то совершенно невероятное, имеющее право существовать только в сказках, и он, вися вниз головой и грозно ругаясь.

И не думайте, что это было начало прекрасной дружбы. Совсем нет.

– Да? – поднимаю глаза от тетради и спрашиваю у него. Кстати, крошек стало еще больше.

– Что, да?

Вы только посмотрите, он соизволил ответить.

– Ничего. Убирать за собой не собираешься?

– Нет, конечно!

– Кто бы сомневался.

Это надо же быть таким противным и иметь такую очаровательную внешность. Представьте себе самый чудесный белый пушистый комочек с большими черными выразительными глазами, носиком-пуговкой и удивительными антенками на голове с пушистиками на концах, которыми он может шевелить. Волшебство!

Но, как только он открывает рот и что-нибудь произносит, то все, хочется отправить как можно дальше. Его наверно выгнали из дома за вредный характер, хотя он и говорит, что сам ушел.

Кстати, я называю его Шпынь. Говорит, что его это бесит, но, мне кажется, он притворяется. Сам виноват, не захотел называть свое имя. Во время нашей первой встречи, когда я ошарашено спрашивала, что же ты такое, Шпынь только очень гордо ответил, что он «… самый прекрасный и достойный представитель семейства Шпындыльковых…» и что я должна «… боготворить и заботиться о нем.» Если бы не его ехидное хихиканье, может даже и поверила бы, хотя, врядли.

Вам интересно, как заводится в доме Шпындылек? Слушайте…

Как выяснилось позже, любимое время года шпындыльков – лето и осень, ведь именно летом они собирают лепестки цветов, из которых потом варится варенье в больших медных тазах. Варенье во время варки мешается специальной деревянной ложкой, которая потом душисто пахнет всю долгою зиму.

Также летом сажаются (и, следовательно, осенью собираются) огромные золотисто-рыжие тыквы – основа рациона всякого разумного Шпындылька.

Из тыквы можно приготовить огромное количество блюд: тыква жареная, тушеная, вареная с брусникой, с молочной кашей и, конечно же, консервированная тыква на зиму. (Не будем вспоминать о возможностях тыквенных семечек – это займет слишком много времени)

Каждый уважающий себя Шпындылек в перерыве между этими процессами, должен подумать о проблемах всемирного и всевселенского значения – вот кто решает эти вопросы!

Получилось так, что именно наша семья выращивала тыквы у себя в огороде. До сих пор неизвестно, зачем мы этим занимаемся, ведь тыкву никто из нас не любит и не ест. Смешно? Немного.

Когда Шпынь увидел наши тыквы, то не смог устоять и поскакал их пробовать. Увлекшись, он залез внутрь одной из них, уснул и был привезен вместе с тыквой ко мне домой. Что было дальше вы знаете.

Сейчас, мы в принципе неплохо уживаемся. Шпынь ворчит не так часто, как раньше. Любит пить со мной чай на кухне. Усаживается на высокий подоконник, шевелит пушистыми антенками и аккуратно пьет ароматный чай из блюдца. Такой милый…

Нет, не то чтобы он мне нравился, что вы! Такой вредный, ехидный… такой… такой несчастный.

Однажды вечером мы сидели на кухне. За окном падал снег – пушистые белые хлопья. Было тихо и уютно. Шпынь молча смотрел в окно.

– Правда зимой красиво, Шпынь?

– Разве это красота! Красота – это… это сверкающие белые поля и поющие деревья. Огромная луна в фиолетовом небе, протягивающая серебряные лучи. Снежные цветы и аромат волшебства. И ты… ты… внутри всего этого.

Я удивленно слушала, он еще никогда не говорил со мной откровенно.

– …а летом… – его голос потеплел – Искрящийся ручей и кружевной мост через него. Вытоптанная тропинка в ослепительно зеленой траве. И маленькие, уютные домики, теплые зимой и прохладные летом. А около каждого домика – звенящие на ветру хрусталики. Специальные хрусталики, выращенные в озере Памяти. Дзинь-зинь-ли-динь… – пропел зверек и замолчал.

– И где все это? – тихо спросила я.

– Лин‘меньгтор – практически выдыхает он. – Земля под луной, благословленная Вечностью.

– Шпынь…

– И я ушел, сам ушел! – крикнул он и убежал из кухни.

Я осталась одна с остывшем чаем. Почему то защипало в глазах.

«Земля, благословленная Вечностью…», да?

Он больше ни разу не заговаривал о своем доме, настоящем доме. А я не знала как спросить. Но так хотелось, чтобы этот пушистый комочек был счастлив. Если Шпынь может быть счастлив на своей земле, значит, он уйдет из моего дома, а я ведь этого и хотела, правда? Правда…

– Шпынь, я тут подумала…

– Что ты сделала? – хихикнул он – Не смеши меня.

– Ух! Дернуть бы тебя за хвост.

– Руки коротки.

– Шпынь… неужели обида или злость, какими бы сильными они не были, могут перебить любовь, настоящую любовь, чистую светлую…

– Нет конечно! Любовь – внутри тебя, а все остальное – наносное, свежий ветер посильнее подует и унесет. – Он внимательно на меня посмотрел. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто так.

– Влюбилась что ли в кого-то?

– Ну почему сразу в «кого-то», можно ведь любить «что-то».

– Это ты меня «что-то» называешь?

– С чего ты взял, что я тебя люблю? Ерунда! Просто, если бы мне пришлось уйти из своего дома, я бы наверно очень скучала и грустила. Если эта любовь внутри нас… то к любимому месту или объекту нас тянуло бы всем существом… так сильно… изнутри…

Шпынь насмешливо на меня посмотрел.

– Так сильно, говоришь.

– Это просто мои мысли. Кстати, может тебе на сквознячке немного посидеть?

– Зачем? – он нахмурился.

– Ну… свежий ветер все уносит прочь.