Забытые гробницы. Тайны древнеегипетского некрополя

Об Александре Флорове известно больше. В 1950 году он связал свою судьбу с эпиграфическими исследованиями Восточного института Чикагского университета в Луксоре[6]. В частности, он работал в качестве художника в Карнаке[7] и заупокойном храме Рамсеса III в Мединет Абу[8]. Не исключено, что он был занят и на других американских проектах.

Свой последний сезон в Луксоре Флоров провел в 1964–1965 годах, после чего ушел на пенсию[9]. Известно, что в начале 1970-х годов пожилой Флоров (Флёров) заведовал библиотекой в «русском клубе» на улице Имад эд-Дин в Каире[10]. Неподалеку от склепа, где похоронен Мельников, есть отдельная могила, принадлежащая Флорову Александру Викторовичу. Он скончался 25 октября 1979 года, дожив до девяноста одного года.

Есть ли хоть какая-то связь с теми временами? Очень хочется верить, что да. Ведь в сфере науки каждый исследователь стоит на плечах предшественников. В 1936 году инженер Александр Флоров, эмигрант, навсегда лишившийся Родины, начал делать план часовни Кахерптаха в Гизе (G 7721). Все поясняющие подписи к плану были на английском языке. Через восемьдесят лет эта гробница оказалась передана в российскую концессию. В 2017 году наш архитектор, который в год смерти Флорова только научился ходить, закончил план часовни Кахерптаха. Все подписи на этот раз были на русском.

Часовня скальной гробницы Кахерптаха в Гизе (G 7721)

Глава 3

Изучение гробницы Хафраанха

«Гробница чисел» – школа для экспедиции

Поначалу, когда Высший совет по делам древностей Египта утвердил выбор участка российской концессии, предполагалось ограничиться археолого-эпиграфическим исследованием вырубленной в скале гробницы Хафраанха (G 7948 по нумерации гробниц Гизы, предложенной Дж. Э. Райзнером, или LG 75 по нумерации К. Р. Лепсиуса). Гробница и рельефы из нее уже были известны по публикации К. Р. Лепсиуса[11] в середине XIX века, однако часть прорисовок рельефов, выполненных его художниками, оставляла некоторые вопросы, да и не все помещения успели раскопать. Из-за обилия изображенных на стенах быков, коров, ослов, баранов и иероглифов, означающих количество животных, путешественники прозвали ее «Гробницей чисел».

Упокоен в ней Хафраанх, чье имя переводится как «Да живет [царь] Хафра». Он жил в первой половине – середине V династии и имел титулы «царский придворный, друг Большого дома (то есть царя), надсмотрщик за жрецами-уабами[12] пирамиды “Велик Хафра”», занимая не последнее место в древнеегипетской царской администрации.

Высеченная в скале гробница Хафраанха первоначально состояла из двух частей – культового помещения, L-образного в плане, обычно называемого поминальной часовней, и вырубленных в скале-под ним трех шахт, ведущих соответственно в три погребальные камеры. Эти камеры и служили местом захоронения Хафраанха и членов его семьи.

Аксонометрический чертеж скальной гробницы Хафраанха

Позднее площадь гробницы увеличили за счет сноса северной стены, что позволило вырубить дополнительное скальное помещение со спуском для саркофага, ведущим в погребальную камеру, и с неглубокой шахтой, также заканчивающейся погребальной камерой. Ни рельефов, ни росписей в этой части сделано не было, а оба погребения полностью уничтожили древние грабители, поэтому установить, кто и когда расширил помещение, невозможно. Законным путем это могли сделать родственники Хафраанха.

Археологическое изучение гробницы Хафраанха российской экспедицией осуществлялось в течение трех полевых сезонов 1996–1998 годов, а настенных рельефов и находок – до 2002 года. Многое пришлось постигать с нуля: учиться копировать высеченные на стенах рельефы, чтобы точно передать линии и нажим резца древнего мастера; разрабатывать методику обмера скальных помещений, невидимых снаружи; обрабатывать многочисленный керамический материал, при общей схожести с отечественным имеющий свои особенности; изучать костные останки в иссушающем жарком египетском климате. Не всегда срабатывали привычные методы, например, восстановление черепов с помощью восковых пластин не годилось в условиях тридцатипятиградусной жары. Неоценимую помощь оказывали иностранные коллеги, делившиеся опытом, знаниями и навыками: Йозеф Дорнер, Сильви Маршан, Анна Водзинска, Мириам Висса, Мирослав Барта и другие.

В результате раскопок в гробнице удалось определить, что этот памятник сооружен во второй половине правления V династии, наиболее вероятно – в царствование Джедкара-Исеси (примерно 2405/2355 – 2367/2317 годы до н. э.). Были скопированы рельефные изображения и надписи и выполнен их перевод. Сравнение с рисунками экспедиции К. Р. Лепсиуса выявило ряд отличий, касающихся формы иероглифов и некоторых сцен.

Наиболее примечательной оказалась сцена жатвы на восточной стене гробницы. На ней изображены несколько крестьян, которые серпами срезают пшеницу, персонаж, играющий на дудке, и еще один, отбивающий такт руками. В прорисовках Лепсиуса на месте человека с дудкой показан крестьянин, пьющий воду из узкого и длинного сосуда, и это повлекло ряд ошибок в научной литературе. Например, в книге немецкого египтолога Дины Фальтингс, посвященной бытовой керамике Древнего царства[13], констатируется возможность существования отдельных типов сосудов, изображенных на гробничных рельефах, но не найденных в ходе археологических раскопок, таких как узкий сосуд из гробницы Хафраанха, на самом деле оказавшийся дудкой.

В поминальной часовне гробницы Хафраанха были раскопаны три шахты (глубиной 11,05 м, 3,58 м и 3,67 м), ведущие в погребальные камеры, в которых изначально находились захоронения самого Хафраанха, его жены Херенка и их дочери Ишепет.

Как сказано выше, все погребения разграбили еще в древности, а основную массу сопутствующих захоронениям предметов украли или разбили. Однако кое-что все же удалось найти и отреставрировать. Прежде всего, это каменные орудия труда (кремневый нож, два диоритовых молота, лощильные камни из песчаника и кварцита) и керамические сосуды: краснолощеная «мейдумская чаша», грубый пивной кувшин и «гизехская амфора». Последнюю О. В. Томашевич собрала из пятидесяти двух фрагментов, которые находили в течение двух сезонов 1997 и 1998 годов.

Амфора являлась предметом импорта из стран Леванта и имела метку гончара. Скорее всего, ее, наполненную вином, привезли в Египет из Библа. Похожий сосуд в начале XX века обнаружили в гизехской мастабе G 7330 A. Он имел надежную датировку второй половиной правления IV династии (приблизительно рубеж XXVI и XXV веков до н. э.). Мейдумская чаша, также датированная поздней IV династией, являлась дорогой столовой утварью, изготовлявшейся и использовавшейся в Египте времени Древнего царства. Пивной кувшин относился к более позднему времени V династии, что согласовалось с датировкой гробничных рельефов и надписей и общей датой сооружения гробницы Хафраанха.

Таким образом, при раскопках мы столкнулись с ситуацией, когда в качестве погребального инвентаря, наряду с традиционными жертвенными предметами, одновременными гробнице, использовалась дорогая, но старая посуда. Почему так случилось, остается только гадать.

Помимо этого, в камере Хафраанха прямо над его погребением обнаружили значительно более позднее вторичное захоронение, сопровождавшееся предметами Саисского времени (664–525 годы до н. э.), в частности импортной финикийской амфорой, датированной VI веком до н. э.

6

Чикагская эпиграфическая школа по праву считается одной из лучших в мире. Эпиграфический проект в Луксоре начался в 1924 году и продолжается по сей день. Чикагский дом в Луксоре – одно из самых любимых мест для встреч среди египтологов: там есть отличная библиотека, там же устраиваются и самые веселые вечеринки. Сегодня коллектив эпиграфического проекта в Луксоре активно продвигает в жизнь «цифровую эпиграфику», обводя рельефы и росписи на электронных планшетах по выровненным цифровым или оцифрованным фотографиям. А тогда, во времена Флорова, художники чикагской школы копировали рельефы по распечатанным снимкам, великолепная детализация которых достигалась за счет использования широкоформатных камер с размером кадра порядка 20 × 25 см.

7

См., например: Oriental Institute Epigraphic Survey. Reliefs and Inscriptions at Karnak. Vol. III. Chicago, 1954; Oriental Institute Epigraphic Survey. Temple of Khonsu. Vol. 2: Scenes and Inscriptions in the Court and the First Hypostyle Hall with Translations of Texts and Glossary for Volumes 1 and 2. Chicago, 1981.

8

Oriental Institute Epigraphic Survey. Medinet Habu. Vol. V: The Temple Proper. Part. I: The Portico, the Treasury, and Chapels Adjoining the First Hypostyle Hall with Marginal Material from the Forecourts. Chicago, 1957; Oriental Institute Epigraphic Survey. Medinet Habu. Vol. VII: The Temple Proper. Part. III: The Third Hypostyle Hall and All Rooms Accessible from It with Friezes of Scenes from the Roof Terraces and Exterior Walls of the Temple. Chicago, 1964; Oriental Institute Epigraphic Survey. Medinet Habu. Vol. VIII: The Eastern High Gate with Translation of Texts. Chicago, 1970.

9

Nims Ch. F. The Epigraphic Survey // Oriental Institute A