Страница 47 из 61
— За мной там громилы Заречного из кустов присмотрят, — все же огрызнулась я.
— Хорошие мальчики, — возразила бабушка. — И с Димочкой будь помягче, не обижай его.
«Спелись! Предательницы! Никто меня не понимает! Не любит! Не ценит! Дверью что ли шандарахнуть со всей силушки?» — именно такие мысли посетили мою горячую голову.
Но вместо этого, я аккуратно прикрыла дверь, на прощанье заверив, что прогуляюсь совсем недолго. Только на улице задумалась, что подобная вспышка злости совсем не характерна для меня. Обычно, я терпимей относилась ко всем жизненным перипетиям. Даже ведьма моя, хоть и мстительная зараза, но совсем не злая. Скорее вредная. По крайней мере, до неприкрытой ярости меня мог довести только Заречный. Я вообще на него чересчур остро реагировала. Лечиться тебе надо, Лена! Или в глушь на недельку!
Солнце уже не палило, легкий ветерок обдувал. По аллее вдоль набережной гуляли мамы с колясками, на лавочках отдыхали пенсионеры, кто-то спешил по своим делам, а кто-то, наоборот, как я, медленно брел вдоль вереницы деревьев.
Охраны я не заметила. Странно, в прошлый раз сразу почувствовала, а тут никого. Но внутри ничто не дрогнуло. Довольно оживленно, чтобы Гольцман так бездарно подставился. Значит, ничего страшного не случится, если я немного прогуляюсь, посмотрю на реку, на катерочки, рассекающие волны.
Спуски к воде заполнила молодежь. Всем хотелось отхлебнуть от уходящего лета хотя бы глоток пьянящего тепла. Было настолько чудесно, что даже злость на противного Заречного почти растаяла. В конце концов, ему жить с таким мерзким характером, а мне осталось еще совсем немного потерпеть его.
И кому я вру? Обычно, с собой я более честна и куда как откровенна. Скучать буду. Прикипела. Эх, Дракон Петрович, змей ты и есть! Тебе-то что? Отряхнулся после очередной женщины и живешь себе дальше, а я? Как же я? Меня даже бесить так сильно больше никто не будет, а уж так сладко целовать — и подавно.
Из невеселых мыслей вырвали восхищенные голоса двух подростков.
— Вот это косплей! Не видел ничего подобного! — восхищенно тараторил белобрысый паренек, что-то увлеченно снимая на камеру мобильника.
— Походу чувак под злого колдуна косит! Секи, какой посох! — вторил ему второй с длинной рыжей челкой, спускающейся на глаза, отчего мальчишке периодически приходилось поправлять волосы.
— Ага! Интересно, у него в кристалле светодиоды стоят или лампочку от батареи запитал?
Тут и мне стало любопытно, кого обсуждает парочка тинейджеров. Я обернулась, у ближайшего речного спуска, держась одной рукой за толстые каменные перила, стоял знакомый колдун. В этот раз его вид был более фентезийным. Понятно, почему мальчишки так заинтересовались. Длинный темно-серый балахон с откинутым на плечи капюшоном, цепь с золотыми звеньями, соединяющими несколько черепов. Судя по размерам, крысиных или крупных летучих мышей. В другой руке колдун держал тот самый посох, и зловещий кристалл на его вершине вновь сиял ярко.
— Пришла-а-а-а… — довольно протянул он.
«Да пошел ты!» — хотелось крикнуть мне, но горло вдруг так пересохло, что даже прохрипеть не смогла ни звука. Где-то внутри шевельнулся червячок беспокойства. Я попятилась. С ним не смогли справиться три сильные, одаренные ведьмы. Что я-то сделаю без дара и особых способностей? Разве что погибну во цвете лет. Эх, Заречный, ведь просил ты меня глупости не делать.
Колдун ухмылялся. Довольный, словно исполнилось все, что он задумал. Хотя… Почему нет? Мое поведение с момента звонка змея не отличалось особой рациональностью, значит…
— Догадалась! Умница! — в ответ на мои мысли рассмеялся, как там его, Асмодей!
Я сделала еще один шаг назад.
— Куда? — нехорошо прищурился колдун. — Катер ждет, иди ко мне, ведьма!
Мальчишки зависли с открытыми от удивления ртами. Телефон светленького все продолжал снимать. А я… Я остановилась, потому что ноги отяжелели настолько, что двигаться не смогла.
«Хорошо, что снимает. Есть вероятность, что змей или бабушки узнают правду» — подумалось мне. В том, что поиски будут, даже не сомневалась.
И в этот момент я ее почувствовала — мою силу. Она так ударила по ребрам изнутри, пытаясь вырваться на свободу, что стало больно. Но даже согнуться для того, чтобы хоть капельку уменьшить боль, не вышло. Земля держала, но веяло от нее не теплом, а мертвенным холодом.
Я даже взгляда не могла отвести от ухмыляющейся физиономии Асмодея. И вдруг его лик поплыл, на несколько мгновений явив мне темную, покрытую слизью и струпьями оскаленную морду, а горящие красным глаза смотрели прямо мне в душу, обжигая, заставляя задыхаться.
Боже! Что ж ты за дрянь такая? Только сейчас я осознала, что передо мной не человек. Нет, это не колдун, а злая сущность, занявшая чье-то тело. А мы-то считали Гольцмана главным. Да он такая же марионетка, как его холуи. Неужели, демон?
— Довольно! — заорал колдун, вновь принявший привычный вид ничем не примечательного человека. — Шагай сюда, быстро!
В спину врезался сгусток воздуха, подталкивая меня к реке. И я сделала шаг, потом еще, и еще… Пока цепкие пальцы Асмодея не вцепились в запястье. Колдун потащил меня по ступенькам вниз, где у небольшого причала стоял довольно дорогой для наших мест катер.
— Прошу, леди! — с издевкой произнес демон. Он приблизился и прошептал: — Тебя я буду пить медленно.
Мужик в косухе, несмотря на жару, отшвартовал катер и уселся рядом с колдуном. Меня просто толкнули на заднее сидение.
— Лена! Ле-е-е-е-на-а-а-а-а! — услышала я голос Заречного. Как же хотелось его окрикнуть, как же хотелось позвать, но голос по-прежнему подводил.
Пришел! Нашел! Не бросил! Внутри, словно сладкий августовский мед, разливалось тепло. Мой змей…
— Ринат, заводи! — рыкнул Асмодей, и катер рванул от берега.
— Ле-е-на-а-а-а! — снова заорал Заречный. Теперь я видела его на том самом месте, на котором минутой ранее стоял колдун.
Дмитрий гнал машину, так, как никогда в жизни. Тревога только усиливалась, и когда он добрался до дома Усольцевых, достигла своего апогея.
Первое, что бросилось в глаза, это отсутствие охраны. Которая (черт бы их побрал!) должна была находиться здесь! Ни один из ребят не ответил. Внутри похолодело. Заречный тут же набрал старушек. Ответила ему Гриппа. Причем, так быстро, словно ждала его звонка.
— Скорее, сынок, скорее… — прошептала она встревожено, и он понял. Он все понял.
На секунду прикрыв глаза, Дмитрий глубоко вздохнул. Елена — упрямая ведьма! Ждать подкрепления не имело смысла, если уж Усольцева-старшая так всполошилась, дела плохи.
«Пус-с-с-с-с-с-сти-и-и!» — прошелестело в голове.
Впервые зверь, который до этого постоянно пытался взять верх над человеком, просил. И цель у них была одна — Лена. Змею она также нужна, как и самому Дмитрию. Поэтому Заречный расслабился, молчаливо позволяя сущности зверя вести. Если бы кто-то оказался рядом, то увидел бы, что закрывал глаза синеглазый мужчина, а открыл их желтоглазый змей.
Но на этот раз все было по-другому! Все! Два сознания словно слились, делая человека сильнее, быстрее, могущественнее, а зверя — мудрее и хитрее. Море новых звуков ворвались в уши, самые тонкие, в большинстве своем, неприятные запахи города раздражали ноздри, но Дмитрий не обратил на это никакого внимания, потому что он почувствовал свою ведьму.
Он не видел Елену, но чувствовал. Светлое, чистое, родное пятнышко впереди молило о помощи, ждало, звало. Заречный бежал по набережной, не обращая внимания на то, как люди шарахаются от него, убираясь с дороги. Лишь Лена сейчас имела значение, и зверь был полностью согласен с человеком.
Вдруг что-то черное, злое, липкое затмило свет, на который он шел. И мир изменился, стал пустым и бессмысленным без нее. Заречный прислонился к дереву и заорал:
— Лена! Ле-е-е-е-на-а-а-а-а! — испугав двух мальчишек, прижавшихся друг к другу неподалеку.