Апокалипсис

Наше неожиданное появление на пляже могли заметить. Но мне было плевать.

Я плескался в солёных волнах как мальчишка, забыв обо всём. Море. Солнце. Радость. Простое человеческое счастье — просто осознавать, что ты жив, и ты почти дома. Про астероид со злобной Алисой думать не хотелось. И я не думал.

2

Челнок перенесли с каменных столбов. Теперь он находился в подземном ангаре, на спецобъекте посреди Урала. Меня встретили у входа, замаскированного под поросшую мхом скалу. Я бы ни за что его не нашёл, если бы предварительно, в режиме, не получил точные координаты.

Как только я возник возле скалы. Её часть с электрическим гулом отъехала в сторону, отрыв проход в ярко освещённый коридор, облицованный металлическими панелями.

В коридоре стоял какой-то здоровенный рыжебородый мужик. Увидев меня, он осклабился и кинулся мне навстречу. Я рефлекторно отпрянул.

— Гриша-а-а! — завопил мужик.

И только в этот момент я его узнал. Уж не знаю, каким чудом, но его голос мало изменился. То есть, он, конечно, стал более грубым, низким. Но сама манера говорить осталась легко узнаваемой.

— Лёва! — успел произнести я прежде, чем крепчайшие объятия не выдавили весь воздух из моих лёгких.

— Слушай, мне столько всего тебе рассказать надо! — сказал Лев, отпуская меня и оглядывая с головы до ног, — кстати, ты как-то… похудел, что ли?

— Это вряд ли, — ответил я, — мне тут только что восстановили, практически, идеальную форму. Просто ты сам вырос!

— Ну, не без этого, — довольно проговорил Лев, — даже проблемы были из-за моих габаритов. Пришлось корабль для полёта на Луну перепроектировать. И заменить меня было просто некем.

— Вообще-то было кем, — ревниво заметил я, — и я до сих пор считаю, что вполне справился бы.

— Как обычно, всё одеяло на себя, — улыбнулся Лев, — но напомню: тебе в тот момент было десять. Ты был лишь чуть старше меня, когда мы впервые встретились.

Я вздохнул. Перед глазами снова возникло то мрачное подземелье. Загоны для детишек. По спине побежали мурашки, когда я представил себе на секунду, что мог бы оставить всё это дело так, не вмешиваясь.

— Спасибо тебе, — сказал я.

— Да ладно, не так уж и сложно было, — кивнул Лев, — разве что по дороге туда и обратно скучновато. Одни сериалы да книги, никакого движения. И невесомость эта… жутко раздражало.

Я не стал уточнять, что поблагодарил вовсе не за это.

— Как мама? — спросил я, — освоилась?

— Отлично мама! — ответил Лев, — она тут диплом получила. Теперь работает в школе, учителем.

— Вот как? — удивился я.

— Школа специальная. Для особенно одарённых детей, — подтвердил Лев, — она, кстати, замуж вышла, за достойного человека. У меня есть три сестры. Самой младшей — пять лет.

— Ну и дела…

— Жизнь идёт, Гриша! И это прекрасно, я считаю. Кстати, ты так и не рассказал, как догадался, что я тоже могу управлять тюрвингами. Это было совсем не очевидно.

— Я и не догадывался, — ответил я, задумавшись на пару секунд, — это было какое-то озарение. Я вспомнил, как мы были там, в городе. Показалось, что между нами возникло что-то такое… сложно объяснить.

— Родственное? — предположил Лев.

— Да, — согласился я, — пожалуй, это ближе всего.

— Гайя ведь знает, что человек — это не просто набор генов…

— Знает, — согласился я, — поэтому и не смогла бы построить меня без того манускрипта.

— Мне кажется, в этом всё дело. Вроде бы она понимает технологию, и всё на поверхности. Но какой-то нюанс мы упускаем.

— Может ты и прав, — кивнул я, — надеюсь, у нас ещё будет время, чтобы во всём разобраться.

Ангар, подготовленный для челнока, был таким огромным, что верхний ярус светильников казался странно-упорядоченным звёздным небом.

Кай ждал нас возле центрального шлюза.

— А… Катя разве не с тобой? — спросил он, протягивая руку.

— Нас троих достаточно для трёх тюрвингов.

— У меня нет иммунитета, — заметил Кай, — я всё ещё не могу так запросто хватать их руками. И Гайя пока окончательно не разобралась с этим.

— Ты займёшся колокольчиком, — подмигнул я, отвечая на пожатие, — для него иммунитет не требуется.

— Почему-то так я и думал, — Кай озабоченно покачал головой, — но всё равно. Катя могла бы хотя бы проводить, что ли. Вы ведь вроде как в отношениях.

— Она занимается седьмым тюрвингом, — сказал я.

— Интересная штуковина, да? — улыбнулся Лев, явно рассчитывая на похвалу.

— Ага, — кивнул я, — фигово только, что мы до сих пор не знаем, как её активировать.

— Это да, — Лев поник было, но тут же приободрился, — вот, кстати, неплохо было бы выяснить. Так что, идём, навестим Элис?

— Идём, — ответил я, удивляясь, насколько Лев всё-таки адаптировался к Земле и нашей культуре. Хотя сильно подозреваю, что в этом есть исключительная заслуга Таис.

Но стартовать удалось только спустя час. Как выяснилось, квантовые вычислительные системы не были откалиброваны должным образом под какое-то новое таинственное оружие, которое синтезировала Гайя. Когда я пытался задать ей беззвучный вопрос о нём — ответом было только молчание и потоки едва сдерживаемого озорства.

3

Старт с включенными гравикомпенсаторами — это даже не старт, а так, одна видимость. Никакой романтики. Словно кино смотришь на отличных мониторах, имитирующих внешние иллюминаторы в рубке управления.

Саму рубку, кстати, капитально переделали. Теперь она была рассчитана только на человеческий экипаж. Органов управления как таковых не осталось. В пилотские кресла был встроен нейроинтерфейс, который через систему хитрых индукционных нанодатчиков подключался непосредственно к спинному мозгу. При подключении челнок ощущался как продолжение тела. Но сейчас кораблём управляла автоматика.

— Дух воина — искра на ветру… — произнёс Кай на марсианском, глядя в черноту за носовым обтекателем, которая медленно заполнялась проявляющимися звёздами.

Я внимательно посмотрел на друга.

— Когда вернёмся — мы пойдём гулять по Москве, — сказал я.

— Ты же говорил, что у вас всё ещё эпидемия, — заметил Кай, — или всё уже закончилось?

— Не закончилась, к сожалению, — я покачал головой, — вирус оказался хитрее, чем мы предполагали.

— Птички постарались?

— А кто же ещё, — я вздохнул, — мы вовремя его перехватили. Запустили встречную волну из модифицированного штамма, который вытеснил первоначальный вирус ещё в самом начале… это был единственный способ. Вот только сам вирус оказался не так прост. И мы ещё долго будем бороться с последствиями. Я не знаю деталей — Катя не успела всё рассказать. И мы ограничены в манёврах. Сейчас ещё слишком рано, чтобы проявлять все наши технологические возможности, но всё равно пришлось пойти на риск, выпустив продвинутые вакцины по всему миру.

— На что был рассчитан первоначальный вирус?

— Идеальное оружие, — ответил я, — нейровирус на основе бешенства со стопроцентной летальностью, который передаётся воздушно-капельным путём. Они действительно хотели покончить с нами, Кай, отчаявшись добиться нужного эффекта с помощью корретировок временного потока. К сожалению, наш «встречный штамм» пришлось сделать даже более заразным, чтобы он смог вытеснить этот кошмар на ранних стадиях эпидемии и сформировать надёжный иммунитет. Но несмотря на все наши усилия поражающие нейрофакторы были зашиты где-то настолько глубоко в код, что мы не смогли вычислить всё. Поэтому итоговый штамм оказался куда опаснее, чем мы смогли рассчитать. Мы несём потери. Жертв уже миллионы.

Кай задумался на какое-то время. А потом сказал:

— Гриша, ты ведь в курсе, какие у нас были отношения с Фаэтоном, да?

— Вы уничтожили друг друга, — ответил я, — фактически.

— Да, — кивнул Кай, — мы были смертельными врагами. Но мы никогда не использовали заразу, воюя друг с другом. Мы не сговаривались даже. Не было никаких договоров насчёт этого. Уж не знаю, чем руководствовались они, но у нас это — страшное оскорбление Ареса. Подрыв самой сути нашей цивилизации. Пускай бы лучше Фаэтон победил бы и уничтожил нас, чем если бы целая цивилизация погибла от вируса. Понимаешь?