Страница 16 из 46
Но кто-то очень настойчивый решил не позволять насладиться заслуженным отдыхом после вчерашних разборок. Кто-то упорно возился с одеялом, решив обязательно лишить Ивана этой ставшей ненужной ему детали туалета. Что-то влажное и холодное коснулось его лица.
С тяжелым вздохом Иван, наконец, открыл глаза.
"Я жесткий и невкусный!"
В ответ Скаут жалобно заскулил.
К счастью для Ивана его терзал не голод. Скауту просто хотелось на заслуженную прогулку, насладиться долгожданной свободой, вырваться из уютного, но все же недостаточно просторного гролля.
Рейнджер очень хорошо знал все уловки Скаута, а в игре "а ну-ка откопай!" он достиг прямо-таки небывалых вершин мастерства. Здесь Скауту рассчитывать было не на что.
Другое дело Иван. Как и следовало ожидать, в данных обстоятельствах он не смог продемонстрировать необходимую стойкость, а может все-таки сказалось смутное подозрение - если Скауту откажут в прогулке, он вполне может согласиться на обед. А тогда пойди и докажи, что ты жесткий и невкусный!
Разыгравшаяся накануне метель уже улеглась. Воздух был чист и прозрачен, хотя дышалось все равно недостаточно свободно. Получив, наконец, то чего он так упорно добивался, Скаут ринулся на поиск приключений.
Иван стоял на вездеходе и, глядя ему вслед, пытался понять, в чем заключается эта романтика приключений, и почему некоторым так упорно не сидится в теплой и уютной станции.
Скаут был уже достаточно далеко, и если сейчас отправиться в путь… Хотя еще совсем недавно Иван вполне серьезно обдумывал возможность резкого сокращения числа путешественников до двух, а еще лучше до одного, в данный момент это даже не пришло ему в голову.
Ну а если… Странно, но почему бы и нет? Иван достаточно логично заключил, что следует не нудно стараться отыскать ответ на этот до бессмысленности глупый вопрос, а переходить сразу к действиям. Поэтому не долго думая, Иван присоединился к Скауту. Разумеется, лед не лучшая поверхность для бега, зато местность вполне сойдет за пересеченную. Ну а в виде исключения можно ограничиться всего лишь парой-тройкой километров.
На седьмой день путешествия значительно потеплело. Давление повысилось, а с ним и содержание кислорода. Из-за специфической орбиты планеты южное полушарие было несколько более гостеприимным, чем северное. По крайней мере здесь уже можно было жить. У Ивана стали появляться смутные подозрения, уж не воспользовался кто-либо столь заманчивой возможностью - не то чтобы это сильно меняло ситуацию, но все-таки любопытно.
– Завтра утром, - заявил рейнджер к концу второй недели, - мы прибудем в поселение диггеров. Надеюсь, никаких эксцессов не последует. Мне не хотелось бы без нужды портить с ними отношения. И еще. Просьба не задавать глупых вопросов, а если чего-нибудь не поймешь, можешь утешиться тем, что от невежества погибло гораздо меньше людей, чем из-за управления флаерами в пьяном виде.
Значит, жизнь на Элладе не ограничивалась пределами станции. Чрезвычайно любопытно.
Поселение насчитывало всего десять домов, каждый из которых был рассчитан на большую патриархальную семью. Обычно аграрные колонисты, живущие трудами своих рук предпочитали индивидуальные фермы. Но не это было самым удивительным. Просто Эллада вряд ли являлась лучшим местом для подобной колонии.
Хотя большинство колонистов было занято в поле, прибытие вездехода не осталось незамеченным. Намного большей популярностью нежели рейнджер пользовался Скаут, который с диким лаем бросился в самую гущу людей. Это вызвало настоящую бурю восторга. Очевидно, собак здесь не было. Странно…
– Рейни, привет, давненько тебя не было.
– Рейни, ты вернулся, старый мошенник!
– А как же! От меня так легко не избавишься. Да, это 'Иван, из Афин.
Иван сдержанно кивнул. А рейнджер оказывается тут знаменитость. Еще бы, единственная ниточка, протянувшаяся во внешний мир.
– Рейни, - обветренное лицо подошедшего покрывал светлый загар, мозолистые пальцы неловко сжимались в поисках какого-нибудь инструмента. - Мой дом всегда открыт для тебя и твоих друзей.
Рейнджер, считавший своим единственным другом Скаута, покосился на Ивана, но возражать не стал.
– Нисколько не сомневаюсь в этом, Пат. Да, забыл вас представить, Патрик - 'Иван. Патрик здесь за главного.
– Ну ты уж скажешь, - Патрик несколько смутился. - Мы люди простые, решаем все сообща.
– Хорошо, - улыбнулся рейнджер. - Тогда Патрик просто глава самой большой и дружной семьи диггеров.
– Так-то лучше, - Патрик явно предпочитал дела словам. - Ничего, вечером мои ребята подойдут с поля, тогда и познакомитесь. А семьи у нас действительно дружные.
– Ладно, я только гролля отгоню!
Патрик заспешил по своим делам. Люди постепенно расходились. На рейнджера и Ивана уже никто не обращал внимания.
– Да, забыл предупредить, диггеры чрезвычайно консервативны. Семья - основа местного общества. Самое дорогое для них - их женщины и дети, а их не так много как всем бы хотелось.
Иван кивнул. Действительно, как он не преминул заметить, среди встречающих преобладали мужчины старше двадцати.
– Держи себя в руках, если сможешь. А если не сможешь, задумайся вот над чем - суд здесь быстрый, не всегда справедливый, зато правосудие отправляется очень эффективно.
Иван пожал плечами. Да, диггеры ему сразу показались несколько необычными. Пока ясно одно - не зря он сюда приехал. Ну ладно, там видно будет!
– Никаких проблем.
– Вот и хорошо. А теперь я тебя оставлю. Помни одно: пока ты никого не трогаешь, тебя тоже никто не тронет.
Когда рейнджер был уже далеко, Иван негромко выругался. От такого ничего не скроешь. Настоящий рейнджер. Интересно, а раньше он служил не в Вольном Порту Техаса?
Семья Патрика действительно оказалась большой. Четверо взрослых сыновей и дочь; у трех братьев Патрика детей было не меньше. И все они жили вместе - старая добрая патриархальная семья!
Только женщин было совсем мало. Лишь двое племянников Патрика успели обзавестись своими семьями, и все остальные обстреливали счастливчиков переполненными легкой ревностью взглядами. Единственное, чего недоставало для полного счастья - радостного перезвона детского смеха. Честно говоря, Иван не возражал, поскольку детская непосредственность и непредсказуемость никогда особенно благотворно не влияли на его душевное равновесие.