Высшая справедливость

Клара не знала, сколько прошло времени, вероятно, несколько секунд, хоть ей и казалось, что гораздо больше, когда нападавший внезапно попятился назад, а затем и вовсе бросился бежать прочь, налево по улице Онгкварнсгатан.

Клара осталась на месте. Она хрипло, натужно дышала. Успела подумать, что от крика у нее в шее, должно быть, что-то лопнуло. Затем силы покинули ее, и она осела на землю, не ощущая ни холода, ни влаги, немедленно пропитавшей ее брюки. Хриплое дыхание постепенно превратилось в тихое поскуливание. Она смотрела перед собой пустым взглядом. В поле ее зрения оказался небольшой продолговатый предмет, лежавший на асфальте прямо возле машины.

Шприц с жидкостью внутри.

Ее собирались усыпить.

Усыпить и изнасиловать.

Совсем как Иду.

Скучала ли она по Госкомиссии?

Ванья осознала, что задается этим вопросом достаточно часто. Вот и сейчас она вновь задумалась, заваривая чай в кухне небольшой двушки на Норбювэген, которую один из Уппсальских коллег сдал ей в субаренду. Пока что на год – на время своей командировки в Гаагу для работы в совместной с Евросоюзом миссии по борьбе с работорговлей. Пятьдесят два квадратных метра были обставлены таким образом, что Ванья навскидку не смогла бы ответить, выбрала бы она сама какие-то из этих предметов мебели, обихода или декора, кроме, вероятно, семидесятипятидюймовой плазмы, безраздельно властвовавшей на стене напротив продавленного черного кожаного дивана. Но коль скоро квартира сдается с меблировкой, тут ничего не попишешь. Год Ванья могла и потерпеть. А уж если останется здесь жить – тогда можно будет приобрести что-то другое. Свое.

«Скучаю ли я по Госкомиссии?» – раздумывала Ванья, вынимая чайный пакетик из кружки с картинкой по мотивам «Звездных войн», чтобы затем бросить его в сливное отверстие.

Не по отделу как таковому, и не по самой работе. То, чем она занималась в Уппсале, было на порядок менее интересно, однако скучала она именно по коллегам. Сейчас, пробыв вдали от них уже несколько месяцев, Ванья ясно видела, что для нее они стали больше друзьями, нежели товарищами по службе. Возможно, это были ее единственные друзья.

Ну, кроме Себастиана.

Но он другом не был.

Ванья распахнула дверцу холодильника, налила молока в кружку, и пошла с ней в маленькую гостиную, где ее ноутбук стоял раскрытым на дымчатом стекле икеевского журнального столика.

Она обещала Торкелю вернуться.

Когда немного со всем разберется.

Что бы это теперь ни означало.

Ванья до сих пор не общалась с Анной, по этому пункту изменений не было. Ее мать лгала ей всю жизнь, а когда правда наконец открылась, вновь предала Ванью, вступив в контакт с Себастианом за ее спиной. И даже хуже – она с ним спала.

Несколько раз Ванья звонила Вальдемару. То были краткие, обезличенные разговоры о переезде, новом городе и новых коллегах. Он не заезжал повидаться. Несмотря на то, что он оставил Анну ради восстановления отношений с дочерью, и даже несмотря на то, что всю Ваньину сознательную жизнь он был ее папой, ближе и дороже которого для Ваньи никого не было, им двоим так и не удалось вернуть отношения в прежнее русло.

Это причиняло ей боль.

Приводило в отчаяние.

Себастиан ухитрился уничтожить одну из немногих действительно имевших значение вещей в ее жизни. Возможно, они с Вальдемаром смогли бы сблизиться в своих новых ролях, однако продолжающееся расследование экономических преступлений вкупе с попыткой самоубийства, предпринятой Вальдемаром, стояли между ними непреодолимой стеной.

В ее жизни все смешалось. Разбираться со всем этим предстоит еще очень, очень долго.

Единственное, что было действительно хорошо – отношения Ваньи с Юнатаном. Даже лучше – отпуск, который начался в Копенгагене, и продолжился в пяти европейских странах, оправдал все надежды Ваньи. Юнатан поначалу подозревал, что Ванье просто нужен кто-то рядом, не обязательно именно он, однако короткое время спустя осознал, что его опасения беспочвенны. Когда лето кончилось, он уже говорил об их совместном будущем, как о чем-то само собой разумеющемся.

Ему не нравилась идея переезда Ваньи в Уппсалу, но она старалась бывать дома при первой возможности – сорок минут в пути, и она вновь в Стокгольме. Когда она бывала там, то жила у него. Свою квартиру на Сандхамнсгатан сдала в аренду.

Так что с Юнатаном все обстояло прекрасно, и Себастиана она не видела с тех пор, как он оставил ее в гараже под Вотерфронтом больше трех месяцев назад. Ей было известно о том, что Себастиан пострадал во время сумасшедшей гонки на автомобиле, начиненном взрывчаткой – несколько сломанных ребер и сломанная рука, по словам Урсулы. Больше она ничего не знала. Больше ничего и не желала знать.

Чем меньше места Себастиан Бергман занимает в ее жизни, тем лучше. Ванья была уверена, что данное утверждение справедливо вообще для всех.

Так что она прогнала мысли о Себастиане из головы, опустилась на диван и, небольшими глотками прихлебывая горячее питье, вернулась к выписке из заявления Терезы Андерссон.

Заевительница ушла с вичеринки на улице Мольнгатан, 23, премерно около полвторово ночи 4-го октября намириваясь пишком пойти домой по месту жительства на Альмквистгатан, всево в паре келометров. По тропинке она пошла через площадь Лильефорш и двигаясь мимо школы Лильефорш услыхала преближающиеся шаги, после чево некто схватил ее сзади, и она почуствовала укол в шею.

Ванья прекрасно сознавала, что вряд ли дождется такого времени, когда все полицейские отчеты будут составляться на эталонном шведском языке. Те отчеты, которые все же были составлены грамотно, оставались в абсолютном меньшинстве. Однако чтение именно этого экземпляра стало своего рода испытанием. Ванья бросила взгляд на подпись составителя. Стажер Оскар Аппельгрен. Еще учится, однако из-за отсутствия шведского языка в программе Высшей школы полиции шанс на улучшение был минимальным. Она сделала глубокий вдох и вернулась к чтению.

После этово она ничево не помнит до тово момента пока не очнулась лежащей на зимле сриди кустов, ниподалеку от тропинки. Юбка ее была как бы вздернута, калготки разорваны, а на голове заевительницы было что-то типа мешка. Заевительница поднялась на ноги и добралась до улицы Ваксалагатан где стала звать на помощь. На тот момент было около полтретьево ночи.

Полицию вызвали в больницу, и мидицинское осведетельствование выевило маточное кроватечение вследствие насильственново проникновения, а тагже следы спермы. Анализ крови выевил наличие остатков припарата «Флунитразепам» праизводства кампании «Mайлан».

Ванья отложила в сторону эту вакханалию орфографических ошибок и просторечия, взяла кружку и откинулась на спинку дивана.

Нападение и изнасилование.

Их отдел занимается небольшим процентом изнасилований, сообщения о которых регистрируются в течение года. Чаще всего преступник и жертва знакомы друг с другом, и преступление совершается у кого-то из них дома. Такие дела получают широкую огласку в прессе, и по этой причине у общественности создается впечатление, что изнасилования происходят значительно чаще, чем на самом деле. Однако до сих пор о том, что произошло с Терезой, было написано крайне мало. Публикаций будет больше, если кто-то заинтересуется этим делом всерьез.

Тереза не была первой жертвой насильника.

Ванья вновь подалась вперед, поставила кружку на стол, и взяла в руки отчет из Национального центра судебной экспертизы.

Он оказался довольно скуп.

Отпечаток подошвы спортивных туфель марки «Ванс», модель UA-SK8-Hi MTE на земле под кустами, а также выделенная из семенной жидкости ДНК, соответствий которой не обнаружено ни в одном регистре. Тем не менее данные полностью совпали с результатами экспертизы по другому изнасилованию, совершенному менее месяца назад.

Ида Риитала, тридцать четыре года.

Нападение на Старом кладбище было совершено 18 сентября.