Высшая справедливость

«Ванья все еще на месте», – отметил вернувшись в Комнату Билли, второпях плюхаясь на свободный стул у двери.

– Извините, что я пропустил?

– Ничего, мы ждали тебя, – отозвался Торкель, поднимаясь со своего места на другом конце стола с тонкой папкой в руках. – Позвольте мне начать. Я чрезвычайно рад, что все мы снова собрались вместе, – сказал он, по очереди заглянув в глаза каждому из присутствующих. – Это действительно прекрасное ощущение.

Урсула уже готова была вставить ремарку о том, что для полноты картины не хватает Себастиана, но передумала. Подобный комментарий однозначно разрушит до сей поры приятную атмосферу в коллективе.

– Что, ты теперь снова с нами? – спросил Билли у Ваньи, потянувшись за стаканом воды, стоявшим на столе.

– Да, я снова в строю.

– Здорово. Но почему? Я думал, тебе нравится в Уппсале.

– Мне там нравилось. Поговорим об этом позже.

– К сожалению, мы будем вынуждены поговорить об этом прямо сейчас, – вступил Торкель. – Сегодня утром в квартире в Евле был обнаружен труп, – пояснил он, глядя на Ванью, которая подтянула к себе папку и раскрыла ее. Ванья наморщила лоб. Во взгляде Торкеля читалась практически мольба о прощении. Словно он знал, что ей не понравится то, что Торкель собирался сказать.

Труп в Евле.

Как это может быть связано с ее решением покинуть Уппсалу?

Евле, очевидно, относится к полицейскому округу Евлеборг, который, в свою очередь, входит в состав полицейского региона Митт, находящегося под управлением Уппсалы. Где в данный момент пребывают Анне-Ли и Себастиан. Все. И поэтому им предстоит обсуждать причину ее ухода? Такой вариант казался сильно притянутым за уши.

Как только Ванья увидела фотографии, выложенные Торкелем на стол, ей стало все ясно. Дело обстояло ровно наоборот.

– Да черт побери! – не сдержалась она. Урсула и Билли оба поглядели на нее с любопытством, но Ванья лишь сползла пониже на стуле, скрестила руки на груди и уперлась в нее подбородком, словно обиженный ребенок. Она недобро поглядела на Торкеля, вполне осознавая, какой поворот дела сулят эти фотографии.

– Ребекка Альм, – объявил Торкель, указав на фотографию женщины, лежавшей животом вниз на кровати.

Ноги свисают с края.

Обнажена до пояса, за исключением чулок.

С мешком на голове.

– Была обнаружена, как уже говорилось, сегодня утром, представителем управляющей компании. Это преступление незамедлительно связали с проводимым расследованием, так что оно также будет расследоваться в Уппсале.

– Анне-Ли займется им, – вставила Ванья.

– Именно, – кивком подтвердил Торкель.

– Кто-нибудь из вас пояснит, или нам нужно самим догадываться о том, что происходит? – спросила, глядя на Ванью, Урсула. Ванья взглянула на Торкеля, тот слегка пожал плечами и сделал неопределенный жест, которым, вероятно, давал ей добро на пояснения. Ванья вздохнула и выпрямилась на стуле.

– Мы расследовали серию изнасилований. Преступник усыплял жертв и надевал им на головы мешки. Такие же, как этот, – она указала на выложенные Торкелем фотографии. Билли нагнулся над столом и подтянул их к себе поближе. – Анне-Ли, мой тамошний шеф, пригласила Себастиана принять участие в расследовании, и именно поэтому я покинула Уппсалу, – заключила Ванья.

– А теперь она хочет подключить еще и нас, – констатировал Билли.

– По ее словам, вчера это был насильник, а сегодня уже с большой долей вероятности – убийца, – утвердительно кивнул Торкель.

– В этом она хороша, – заметила Ванья, – умеет привлечь помощь, которая ей необходима.

Ванье плохо удалось замаскировать свое разочарование похвалой. Использовать все имеющиеся ресурсы – правильно, но это означало, что Ванье вновь предстоит работать бок о бок с Себастианом Бергманом. Что всем им вновь предстоит работать с ним.

– Нам придется сделать это, – извиняющимся тоном произнес Торкель.

– Я это отлично понимаю, – отозвалась Ванья немного жестче, чем сама хотела.

– Так что ты думаешь? Как собираешься поступить? – спросил Торкель, собирая со стола фотографии Ребекки обратно в папку.

Что на самом деле думала Ванья? Каким-то странным образом она скорее ощущала покорность, нежели возмущение. Вероятно, не было никакого способа избежать встречи с Себастианом Бергманом. Раз за разом ему удавалось проникать в их расследования, подбираясь все ближе и ближе к команде и к ней самой. Неважно, сколько раз они пытались от него избавиться, он все равно всегда возвращался. Как чертов бумеранг. Если бы Ванья верила в высшие силы, карму или судьбу, она нашла бы некую предопределенность в том, что этот невыносимый говнюк снова должен был оказаться рядом с ней.

Как наказание.

Как испытание.

Как предназначение.

– Очевидно, мне от него никуда не деться, – резюмировала Ванья свои мысли, и слегка пожала плечами.

– Есть другие подразделения, в которых ты могла бы получить работу, – сделал попытку Торкель.

Это так, но выжив ее из Уппсалы, не собирается ли он выжить ее еще и из Госкомиссии? Это ее работа. Здесь она – дома. Не он. Существуют пределы той власти, которую она ему позволила иметь над своей жизнью. Время расправить плечи. Когда он вернулся в прошлый раз, она стала думать об уходе. Это было проще всего. Слишком трусливо.

– Нет, я в деле. Я выжму из этой ситуации все.

– Уверена?

Ванья молча кивнула.

– Я посмотрю, что можно сделать, когда мы будем на месте, но не уверен, что смогу требовать его отстранения.

– Я знаю.

– Хоть я и не думаю, что кто-то из присутствующих горит желанием снова с ним работать, – продолжил Торкель, глядя на Билли и Урсулу.

Билли согласно, но как-то отстраненно кивнул. Урсула почувствовала, что начинает злиться. Она была главной противницей возвращения Себастиана. Тогда. В первый раз. С того времени многое произошло, и когда взрослые люди решили дружить против него, она поняла, что больше не может отмалчиваться. И к дьяволу приятную атмосферу.

– Я вообще-то не имею ничего против работы с Себастианом, – спокойно произнесла она, пристально оглядывая коллег, одного за другим, словно приглашая к словесному поединку. Желающих спорить не нашлось, только Ванья бросила на нее уничижительный взгляд, как на предательницу, а потом без слов встала и вышла из Комнаты.

– Ясно, значит, едем, – вздохнул Торкель, тоскуя по утраченному утреннему ощущению счастья. Как и всякий раз, когда в деле был замешан Себастиан Бергман.

В спальне все еще лежал труп.

Билли очнулся, стоя в дверях комнаты и глядя на него. Мертвая женщина на кровати. Невозможно отогнать эти мысли.

За рулем на пути в Евле – обычно требуется два часа, но Билли справился за полтора – он размышлял, не стоит ли завести разговор о Йеннифер. Они все-таки несколько раз работали вместе. Урсуле она даже нравилась, вспомнилось Билли. Наверное, самым естественным поступком было бы поинтересоваться у коллег, знают ли они о случившемся несчастье. В то же время Билли опасался, что по нему будет заметно – что-то не так. Мю ничего не заподозрила, но она и не полицейский, и не работала с ним бок о бок в течение многих лет.

К тому же Ванья – чертов детектор лжи! Фальшивый полутон, секундное сомнение – и она уже делает стойку, словно кобра.

Но если он сейчас не заговорит об этом, а впоследствии они узнают, что ему все было известно, это тоже будет выглядеть странно. Слова уже были готовы сорваться с его языка, как вдруг он замер.

Ванья знала, что он изменял жене.

Он признался ей в этом в мгновение слабости, когда совесть давила тяжким грузом. Сейчас ему казалось почти забавным то, что совесть его была отягчена изменой, но это было так, и это было с ним.

Рассказал ли он, с кем изменял?

Он вынужден об этом подумать. Нет, этого он не делал. Или? Он попытался восстановить в памяти ту ситуацию. Они сидели вдвоем, занятые поиском видеозаписей с пунктов оплаты, разыскивая жилой фургон.