Высшая справедливость

– А, это ты.

За этим последовало краткое объятие и приглашение пройти в квартиру.

Клара сидела в кухне у Иды, где провела так много часов, когда они тесно общались.

Все было по-прежнему. Полукруглый кухонный стол у стены, белые стулья, у противоположной стены – комод с миниатюрной оловянной посудой и фигурками Иисуса и Марии, на стене над которым висела доска для записей. Кремовые фасады мебели, микроволновка стоит на столешнице светлого дерева. Клара не заметила перемен со времени своего последнего визита.

– Почему? Это единственное, о чем я могу думать, – сказала Ида, разливая кофе по чашкам. Кларе почудилось, что от приятельницы исходит едва заметный запах помойки. – Почему это случилось? Почему именно со мной?

– Ты с кем-то об этом говорила? – участливо спросила Клара, протянув руку за пакетом молока.

– В общем нет, – отозвалась Ида, с кофейником в руках возвращаясь к кофемашине. – Мама предлагала приехать ненадолго, но я отказалась.

– Почему же? Тебе не пришлось бы быть одной.

Почему? Этот вопрос Ида задавала себе сама. Вне всяких сомнений, в первые недели, когда каждый непонятный звук в доме, каждый шаг по лестнице заставляли ее вздрагивать, было бы прекрасно, если бы рядом кто-то был. Но она не хотела этого. Ей скорее хотелось бы, чтобы никто не знал о случившемся.

– Она бы не смогла с этим справиться, ей пришлось бы тяжелее, чем мне, – попыталась улыбнуться Ида, возвращаясь к столу. – И я не хотела бы, чтобы она начала относиться ко мне иначе.

Хотя теперь все стало иначе.

Тело более или менее вернулось к своим обычным ритмам. Она перестала постоянно дрожать и внезапно просыпаться по ночам. Ей все еще приходилось заставлять себя поесть, но тем не менее она это делала.

С чувствами было сложнее. Ей стало сложно концентрировать внимание, приходилось балансировать между противоположными эмоциями. Она могла разозлиться или обидеться по любому поводу. Мысли ее стремились постоянно к одному и тому же.

Почему?

Почему это случилось?

Почему именно со мной?

Она молилась. Больше, чем когда-либо в своей жизни. Ей нужна была помощь, чтобы понять, чтобы излечиться. Но она не получила ответов на свои вопросы. Пыталась найти утешение в Библии. Не хотела идти в церковь. Не хотела, чтобы люди опускали глаза и жалели ее.

Или еще хуже: думали, что она это заслужила.

Что это было справедливой карой за что-то.

Ида знала, что Господь не наказывает людей таким образом, что Иисус взял все грехи на себя и достаточно попросить прощения, чтобы его получить. Но не все прихожане представляли это именно так. Некоторые верили в справедливо карающего Господа. Это она не могла обсуждать с Кларой. Много лет назад они пересекались в церкви, но Клара избрала другой путь.

– Кто-нибудь из церкви помогает тебе? – поинтересовалась Клара, словно прочтя мысли старой подруги.

– Я вижусь с кем-нибудь в магазине раз в неделю. Не решаюсь выходить на улицу одна.

Это Кларе было понятно. Она почувствовала, как сильно переживает, как только Зак покинул ее на крыльце дома. Как страх ползет за ней по пятам. Ида, должно быть, ощущает все острее во сто крат.

– Иногда я даже не могу заставить себя вынести мусор, – озвучила Ида мысли подруги. Практически все за стенами дома заставляет заново переживать нападение. Звуки, запахи, люди. Решение – оставаться дома. Ее мир сузился до двух комнат и кухни. Она встала, чтобы заново наполнить чашки. – Ты не могла бы прихватить мусор с собой, когда будешь уходить?

– Конечно. Как ты считаешь, то, что напали на нас обеих, – это совпадение?

Он просто вырвался. Этот вопрос. Когда Клара услышала свой голос, у нее возникло чувство, что именно за ответом на этот вопрос она сюда и пришла, сама того не понимая. Пытаясь найти связь.

– Что же еще это может быть? – ответила Ида. – Разве ты не сказала, что есть и третья потерпевшая?

– Да, какая-то Тереза…

– Которую мы совсем не знаем, – прервала ее Ида.

– Нет.

– Вот так-то.

В кухне повисла тишина. Ида вновь поместила кофейник в кофемашину и стояла рядом, не желая возвращаться за стол. По правде говоря, она испытывала смешанные чувства по поводу визита подруги. Сразу после того, как Клара объяснила причину своего внезапного появления и описала случившееся с ней минувшим вечером, у Иды в голове возник знакомый вопрос.

Почему именно я?

Но теперь к нему присоединился тоненький голосок, который спрашивал:

– Почему не она?

Она пыталась не думать о том, что это несправедливо. Что желать другим людям зла плохо. Но Клара повернулась к Богу спиной. Оставила церковь и общину, ушла и не оглянулась. А Ида никогда не сомневалась, ни единого раза. И ее изнасиловали.

– Послушай, мне очень жаль, но я действительно устала, – сказала Ида, давая подруге понять, что визит окончен. Клара кивнула и поднялась.

– Конечно, я понимаю.

Ида проводила ее до двери, и в тишине наблюдала, как Клара обувает туфли и надевает верхнюю одежду. Потом Клара подхватила два мусорных мешка, и замешкалась, положив ладонь на дверную ручку.

– Звони мне, если тебе что-то понадобится или нужна будет какая-то помощь.

Они обе знали, что этого не произойдет.

Ида заперла за Кларой дверь на замок и цепочку и отправилась на кухню убирать со стола.

Могло получиться вполне сносно.

Старая знакомая пыталась реанимировать общение.

Протянула руку.

Все могло стать по-прежнему.

Но ее жизнь уже никогда не станет прежней. Этот человек уничтожил ее за несколько минут. Ида сделала глубокий вдох и попыталась отогнать мысли. Отодвинуть в сторону. Иногда ей это удавалось. Убедить себя в том, что она не потеряла надежду.

Она выжила.

Все изменится к лучшему.

Самое плохое уже позади.

Она подошла к раковине и сполоснула чашки, не подозревая о том, как сильно ошибается.

Рашид выбрался из машины и отыскал взглядом окно на третьем этаже. Жалюзи опущены. Конечно. Вздохнув про себя, он запер автомобиль и стал переходить улицу.

Управляющая компания назначила его контактным лицом для квартиросъемщиков около года назад. Идея заключалась в том, что по всем вопросам можно будет обращаться к одному и тому же человеку. Что это упростит взаимодействие между квартиросъемщиками и домовладельцем. Что таким образом можно создать доверительные взаимоотношения.

В случае с Ребеккой Альм идея себя не слишком оправдала.

Он приезжал сюда уже в четвертый раз по одному и тому же вопросу.

Он набрал код, толкнул дверь, прошел к лифту и нажал на цифру 3.

Все квартиросъемщики разделяли мнение компании о том, что установка пожарных оповещателей в каждой квартире и оснащение квартир системами пожаротушения были своевременны, и приветствовали это начинание. Все, кроме Ребекки.

Она была абсолютно уверена, что в них вмонтированы камеры или другое следящее оборудование, и категорически не желала установки приборов. Рашид ни единым словом не обмолвился, насколько дремуче невежественной была эта позиция; напротив, он бесконечно терпеливо разъяснял, что речь идет о безопасности других квартиросъемщиков и что вопрос установки не может являться предметом переговоров. Так что, невзирая на громогласные протесты, системы все же были установлены. Неделю спустя Рашид решил под надуманным предлогом навестить Ребекку, чтобы проверить, все ли в порядке, и попал в точку: оповещатели были сняты. Начался довольно эмоциональный обмен мнениями, и в итоге был достигнут компромисс: Ребекка установит личный оповещатель собственными силами, но это должно быть сделано не позднее первого октября. Начиная с третьего числа Рашид пытался разыскать Ребекку, с тем чтобы нанести ей инспекционный визит, но она не отвечала на звонки и никаким другим образом не давала о себе знать.

Рашид вышел из лифта и направился к светлой деревянной двери с табличкой «Альм». Он позвонил и стал ждать, без особой надежды, что Ребекка откроет и что она вообще дома. Он позвонил еще раз, много раз, слыша, как трель звонка разливается за закрытой дверью. Никто не открыл. С тихим вздохом Рашид достал из кармана универсальный ключ. На случай, если компания не могла связаться с жильцами посредством звонков, смс-сообщений, электронной и обычной почты, по согласованию с юристами было принято решение о допуске сотрудников компании в квартиры без согласия жильцов. Это касалось безопасности всего дома.