Страница 3 из 33
Инстинктивно Лазарев дотронулся до маленького молоточка Тора, который он всегда носил на шее. Семейная традиция. Как сказал дядя, когда повесил молоточек ему на шею, он был сделан еще на Земле. На Старой Земле!
Наконец Павел понял, чем именно Тор занимается в данный момент. Ну, разумеется! как же он сразу не догадался. Тор запрягает своих козлов. Их имена вдруг вылетели из головы, но это и не важно. Значит, Тор готовится в путь. Добро! Переливающееся миллиардами оттенков алмазы небес складывались в идеальные дороги для таких высокородных путешественников. Брат Бальдра точно знает, чего он хочет и как этого добиться. И он никогда не заблудится в этих леденящих душу краях.
Так, но если здесь есть Тор, то должны быть и остальные. Лазарев напрягся, выискивая фигуры богов…
– Пол!
– Да.
– Ага, попался. Значит все-таки жив. Давай за работу.
Снова последовали бесцветные ряды цифр. На этот раз было особенно важно не сбиться, так как от правильности определения величины параллакса зависело то, где они окажутся после следующего прыжка.
– Ну а теперь как?
– Ты будешь смеяться, но намного лучше.
– Уговорил, не буду.
– Хорошо. Еще пара звезд, но надо слегка сдвинуться. Не зевай!
Каждую свободную минуту Лазарев смотрел на звезды, озаряющие черноту первозданного космоса. Параллаксы с их невыговариваемыми величинами, ориентирование и "FireCross" были сейчас за тысячу световых лет.
Он просто смотрел. На звезды. Искорки дорог, на которые рискнул ступить человек, забыв в безумной гордыне о предупреждениях древних богов, которые хотели приберечь самое лучшее для себя.
Но они этого стоили.
Тем временем лейтенант Митчелл развернул корабль так, что снова стало видно солнце. Сейчас они были достаточно далеко от него, и все же следовало поберечь глаза. Лазарев затемнил половину обзорного стекла, чтобы ничто не мешало ему смотреть на волшебную россыпь горящих алмазов.
На этот раз Митчелл словно исчез навсегда. Как ни жаль было отрываться от завораживающего зрелища, но долг прежде всего. Лазарев окликнул лейтенанта первым:
– Ты сам-то живой?
– Если только наполовину, - отозвался знакомый голос после неприятно затянувшейся паузы. - Ничего, долго скучать тебе не придется.
– Договорились!
В солнечной системе творилось неладное. Лазарев ослабил затемнение, чтобы посмотреть на солнце. Все было нормально, хотя оно с самого начала не показалось особенно ярким, сейчас же…
Павел интуитивно почувствовал, что-то не так. Оставалось лишь понять, в чем дело.
– Рич, уходим отсюда, прыгай куда угодно, только быстрее! - голос Павла срывался, и он был уверен, что даже колонисты в своих криогенных гробах смогли его услышать.
– Но расчеты, Пол, они еще недостаточно верны…
– Забудь про них, прыгай!
Пара секунд прошли в напряженной внутренней борьбе. Митчелл колебался. Лазарев вздохнул с облегчением, когда услышал в ответ:
– О'кей! Я, правда, не совсем… ну да ладно. На подготовку к прыжку уйдет минуты три - не задерживайся.
Никаких лишних вопросов, никаких обращений к Легран, к единственной на кого сейчас можно было переложить тяжкое бремя ответственности за чужие жизни.
Лазарев в ответ покачал головой:
– Я пока побуду здесь, уточню некоторые координаты - вдруг пригодятся. Вообще-то, я не совсем уверен - только мне все это совсем не нравится, словом, нельзя терять ни минуты.
– Ну ладно, как знаешь, - Митчелл, казалось, забыл, что по званию он был старше.
Павел по максимуму затемнил ненужную часть экрана, искренне прося Тора, чтобы он все-таки ошибся, а если, не дай боги, не ошибся, чтобы вовремя успеть.
– До прыжка тридцать секунд, заканчивай Пол, если ты не передумал со своей спешкой.
– Не дождешься. Сейчас иду, только считаю последние знаки, а то выскочим прямиком в центре Бетельгейзе - вот смеху-то будет!
Павел додиктовывал самые последние цифры, когда понял, что, к сожалению, не ошибся.
– Уходи в гипер на аварийном, немедленно! - Лазарев судорожно закрыл глаза, и отчаянным прыжком попытался покинуть обзорную площадку.
Слишком поздно.
Разыгравшееся снаружи действо было видно через затемненное стекло обозрения и сквозь закрытые глаза. Лазарев не хотел, не должен был, не мог всего этого видеть, но он все-таки видел.
Видел как безудержным фонтаном убийственного света вспыхнула цефеида. Да, это было именно то, чего он так боялся. Переменная звезда, которая, наконец, решила показать незваным пришельцам меру своего возмущения.
Яркий свет, сводящий с ума, казалось, достигал потаенных глубин мозга, сметая все на своем пути, завораживая убийственной красотой.
Взрывы кимберлитовых трубок длились доли секунды. Митчелл вовремя понял, что Павел не намерен шутить и прыгнул.
Когда Павел Лазарев очнулся, вокруг была непроглядная ночь.
Лазарев попытался сесть.
– Где я?
– Доктор, он пришел в себя.
– Доктор? Что со мной? Я ослеп? Доктор, скажите, я буду видеть?
– Ну-с, молодой человек, это зависит от…
Лазарев вновь провалился в небытие.
– Итак?
– Сегодня с тебя снимут бинты.
– И я буду снова видеть? Рич, ведь так он сказал?
– Вроде бы да. Не дергайся, ладно?
– Знаешь, нелегко проваляться пол стандартного года и даже не заметить, - Павел хотел добавить в голос как можно больше сарказма, и ему тут же стало стыдно. Митчелл ведь здесь ни при чем. Скорее наоборот. - Извини. И спасибо за все. Ты все-таки успел.
– Тебе спасибо. Знаешь, я тут на досуге рассчитал, что было бы прыгни я без твоих последних координат. Ну, Бетельгейзе там, не Бетельгейзе, а на один корабль у Ее величества стало бы меньше.
– А промедли ты секунд пятнадцать, прыгать бы нашей старушке и вовсе не пришлось.
– Забудь! - послышался дружеский смешок. - Ты у нас герой и точка. Скоро получишь небольшой сюрприз.
От дальнейших вопросов командор-лейтенант Митчелл мастерски ушел, затянув волынку, что конкретно осталось бы от "FireCross", придись той пережить всю вспышку цефеиды. Ну или хотя бы еще немного восходящей фазы, когда яркость звезды возрастает в тысячи раз.
Одним словом, ничего хорошего. Вряд ли после этого ей было суждено летать.
Бинты сняли в тот же день. Как врач и обещал, зрение вернулось к Лазареву, хотя…
– Вы перенесли шесть операций, в результате чего Ваша бедная голова напоминает центр управления космическими полетами.
Павел не улыбнулся:
– Во-первых, все плывет у меня перед глазами, во-вторых, цвета какие-то странные, а еще…
– Молодой человек, - голос врача вдруг стал неестественно строгим, - Вы слишком много хотите.
– Младший лейтенант Лазарев всегда этим отличался, - улыбнулся Митчелл в ответ.
– Я не в силах ничего обещать. Со временем, зрение может вернуться в норму, а может произойти и обратное.
– Я снова ослепну?
– Я не могу ничего сказать наверняка. Вы должны пройти сначала шестимесячный курс реабилитации - а там видно будет.
– Доктор, я увижу звезды?
– Вряд ли что-нибудь сможет Вам помешать. Каждую ночь из окна…
– Да нет, по настоящему. Без атмосферы, которая превращает бесценную спираль в россыпь дешевых стекляшек. Так я их увижу? из космоса!
В это мгновение Лазарев был далеко от Митчелла, госпиталя и родной планеты. Он был в безбрежной ночи, где сверкают алмазные искорки, собранные древними языческими богами.
– На сегодня хватит. Вы переутомились. Кто у нас следующий?
Павел не стал настаивать. У него было дело поважнее - Лазарев пытался уподобиться асам, стать одним из них, тайком пройдясь по дорогам ведущим… в Асгард? Зря, что ли у него на шее висел молоточек Тора?
Последующие полгода Павел грезил о звездах. Ночью он вглядывался в до боли знакомые очертания созвездий, сплетенные из невыразительных блесточек, пытаясь отыскать в них… Нет, не Тора, запрягающего своих верных козлов, и даже не Тора-молотобойца. Он жаждал снова увидеть бриллиантовые дороги богов.