Страница 49 из 126
– За учёным или за Свитком?
– Да, он живет в пещере. В смысле ученый… Тьфу! – довакин засмеялся. – У учёного мы вчера были вместе с Брелиной и Лидией. На острове. И Септимий немного не в себе. Он уже много лет пытается открыть какой-то огромный куб, похожий на… – Эдриан, не найдя подходящего сравнения, ткнул пальцем на куб, что мерцал на столе, – на этот! А учёный не ест и не спит, и им управляет какая-то многоглазая хрень со щупальцами! – голос довакина стал звучать немного истерично. – Она разговаривала со мной!
– Подожди-ка, – я снова оборвала невнятное повествование. – Ты сам-то хорошо спишь?
– Не знаю! – выкрикнул норд, и я на всякий случай перелезла через кровать на другую сторону комнаты. – Ничего уже не знаю! Это существо назвало себя Хермеус Мора. И оно велело мне исполнить просьбу Септимия и заполнить этот куб кровью меров: фалмера, данмера, орка, альтмера и босмера…
– Похоже, ты прекрасно знаешь, что это такое, – нервно усмехнулась я, а мысли в голове в ужасе метались. Неужели ещё один даэдрический лорд делает свой ход и таким образом пытается завлечь меня в игру? Они разве могут одновременно призывать меня на испытания? Или это испытание вовсе не для меня?
– Ты знаешь, кто такой Хермеус Мора? Это ведь даэдра? Оно злое? И как я должен заполнить эту штуку кровью?! – с криком Эдриан схватил со стола куб и протянул мне.
Я вжалась спиной в шкаф, и снова раздался стук в дверь. На сей раз негромкий и тактичный. Эрандур осторожно заглянул в комнату и, увидев немую сцену с кубом, замешкался на пороге, не зная, уйти или выяснить, что происходит.
– Эрандур! – обречённо пискнула я, сделав жалобное лицо. Он понял, что надо остаться и прошёл. Эдриан опустил руку с кубом и отпрянул к столу.
– Я ничего не сделал, – проговорил он.
Данмер обвёл комнату тяжёлым взглядом, подошёл, закрыв меня собой от довакина. Пусть он был безоружен и в рясе, но это бы не остановило самоотверженного жреца, даже в случае неравной схватки с драконорожденным.
– Что ты здесь делаешь? – прямо спросил он у Эдриана. Норд провёл пальцами по глазам и присел, обречённо глядя на куб, лежащий в ладони.
– Мало мне драконов, теперь ещё многоглазая сущность заговорила, – произнёс довакин. – Я всего лишь пришёл просить помощи, потому что не знаю, кто ещё мог бы объяснить мне, что делать? – он пересказал Эрандуру ту же историю о Септимии Сегонии, что и мне.
В присутствии друга я уже чувствовала себя в безопасности, но понимала – утро не задалось. Теперь на весь день настроение насмарку.
– Если даэдрическая сущность вдруг обратилась к тебе, то это ещё не повод отвечать на её призыв, – заметил жрец.
– Ну да, конечно, не повод, – фыркнула я. – Ничто у них там, – указала пальцем вверх, – не происходит без причины. Эдриан не может просто проигнорировать Хермеуса Мору.
Я чуть не выпалила «как и мы Боэтию», но решила при довакине не делать столь неоднозначных заявлений.
– Вот и я подумал, – вздохнул норд. – Что ему от меня надо?
– Того, что ты довакин, может быть достаточно? – я спросила у Эдриана, но посмотрела на Эрандура.
– Хермеус Мора, Принц Запретных Знаний. Может, он просто хочет тебя изучить? – жрец пожал плечами. – А для этого тебе придётся решить головоломку.
– Септимий сказал, что нужна кровь ныне живущих меров, но куб не реагирует на кровь Брелины… – Эдриан вдруг покраснел. – Мы попробовали ей уколоть палец. Этого мало? – норд с надеждой взглянул на данмера.
– Не в прямом смысле, – со знанием дела заявил Эрандур. – Оно жаждет не крови, а большего. Смертей.
– Почему? – нахмурилась я, опускаясь на кровать. Эдриан и вовсе лицо потерял. Побледнел как полотно, глаза вытаращил, рот приоткрыл, словно хотел что-то сказать, но забыл все слова в одно мгновение.
– Смерть это очень сильная вещь. Мощнейшая чёрная магия всегда завязана на причинении вреда, боли или убийстве… – жрец осёкся. – Я не должен этого рассказывать. Эти знания не несут ничего кроме тьмы.
– Но как знание может быть светом или тьмой? – возразила я, косясь на двемерский куб в руке Эдриана, не сводящего заинтересованного взгляда с данмера. – Лишь тот, кто владеет им, решает в какую сторону повернуться.
– Нет, Джулия, это не совсем так. Когда ты получаешь некое знание, тёмное, запретное, оно начинает овладевать тобой. Жажда познания иссушает не хуже голодного вампира. И даже благие цели могут погубить множество жизней. Вместе с тем появится соблазн применить это знание. Уж поверь мне, – печально поведал Эрандур.
– Но почему надо именно убивать? – подал голос Эдриан. – Что произойдёт при смерти эльфов? Я должен понимать это!
– Энергия. Смерть это всплеск энергии. Последний, мощный. Кровь, пролитая в момент смерти, может оживить этот треклятый ключ! Это некромантия, – нехотя пояснил жрец, не вдаваясь в лишние подробности. – Но прошу тебя, Эдриан, не делай этого. Не знаю, что прятали двемеры за печатями, зачарованными на смерть. Но это, наверняка, нечто непостижимое и ужасное, раз сам Хермеус Мора заинтересован.
– Смертельная печать, – повторил довакин. – И как-то связано с запретными знаниями… Понятно, зачем именно я понадобился Хермеусу Море. Я вполне способен убить пять разных эльфов.
– Чтобы сымитировать одну смерть двемера? Получается, эта штуковина что-то вроде чёрного камня душ? – я удивленно захлопала глазами, уже не стремясь скрыть своих начальных некромантских познаний. Информация просто в голове не укладывалась, но Эдриана теперь было искренне жаль. Даэдра просачиваются в душу, как вода в сухую тряпку, стоит только на мгновение дать слабину. А довакину ещё предстоит мир спасать от драконов. Так он, не ровен час, и Тамриэль разрушит в поисках запретных знаний…
Эрандур кивнул, Эдриан поставил куб на стол и рывком встал.
– Там, в пещере стоит точно такой же здоровенный куб. Двемеры спрятали в нём нечто настолько страшное, что для открытия кто-то из них должен был пожертвовать собой?! – он в ужасе проговорил сделанный вывод. – Какое-то смертоносное оружие?!
– Эдриан, оставь куб здесь! – выпалила я. – Тебе нельзя служить даэдра!
У меня вдруг появились странная мысль, что попав под влияние Хермеуса Моры, довакин может навредить Брелине. Никак не получалось понять, почему я так о ней переживаю. Может, чувство вины за расставание начало вдруг преследовать меня?
– Ты права, – норд посмотрел на куб, а потом на нас. – Прошу, не говорите никому, что я приходил и что рассказал вам об этом. Мне не нужно больше неприятностей, чем уже есть. Хватит с меня драконов и талморцев.
– Иди и делай то, что должно, – спокойно сказал ему Эрандур. – Мы сохраним этот куб.
– Правда? – с сомнением спросил он. – Спасибо… Не знаю, как вас благодарить!
– Ничего ещё не сделано, – скромно заметил данмер.
– В благодарность можешь спасти мир от драконов! – предложила я с улыбкой, украдкой глядя на двемерский куб. Его грани притягательно поблескивали в свете свечей, а еще он вызывал у меня неописуемое любопытство. Но стоило признать: к сожалению, Эрандур прав. Если уж двемеры что-то запечатали на смерть одного из них, то открывать «ящик» Хермеуса Моры не нужно, как бы любопытно не было.
Довакин самодовольно ухмыльнулся, приосанился. Даже на мгновение снова превратился в того красавчика, который когда-то триумфально вошел в таверну «Вайлмир». С тех пор, казалось, прошло уже слишком много времени. Мы с Эрандуром словно вселили в Эдриана надежду, забрав на себя нелегкую даэдрическую ношу. Но мне, отмеченной Обливионом, не привыкать ко всяким странностям из других планов бытия, а вот падкому на неизведанное принцу даэдра придётся остаться без драконорожденного.
– Не волнуйтесь, уж я в долгу не останусь, – Эдриан широко лучезарно улыбнулся. – Если боги ещё не отвернулись от нас, то у меня всё получится!
– Да хранит тебя Мара! – даже жрец смог ответить с улыбкой, видя сияющие глаза довакина.
– Тогда, мне нужно спешить. Ещё Черный Предел искать… – норд потянул на себя дверь. – Надеюсь, ещё свидимся. И ещё раз спасибо!