Страница 108 из 126
Здесь же в горах было почти как в Бруме летом. Ветрено, промозгло, солнце то выглядывало, то скрывалось, то с неба сыпалась мелкая морось, то непродолжительный проливной дождь загонял нас с Эрандуром в какую-нибудь пещеру или расщелину. А капли дождя, падающие на обритую голову, действовали, мягко говоря, раздражающе. Вмиг охватывало ощущение, будто меня окатили ледяной водой. Время от времени до ушей долетало пугающее рокочущее эхо, а вдали над вершинами парили едва различимые силуэты драконов.
Я стала молчалива от неуверенности в себе. С ужасом представляла, как зайду в Картвастен, и люди будут тыкать в меня пальцами или смеяться. Жизнь отвечает жестокостью на жестокость, её законы суровы, что мне и довелось испытать на собственной шкуре.
Эрандур, напротив, старался выглядеть более жизнерадостным. Получалось у него это плохо, но, видимо, таким образом жрец делал попытки поднять мой упавший боевой дух. Иногда данмер начинал напевать какой-то мотивчик, порой увлеченно рассказывал о свойствах замеченных нами трав, только я слушала «занимательные» лекции вполуха, глядела на травки потухшим взглядом и без интереса кивала.
На третий день пути на восток, я начала подозревать, что мы слегка сбились с курса. Оно и понятно – бывало, что на пути вставала отвесная скала, через которую никак не перебраться и приходилось идти в обход, а на ночь мы обычно искали укрытие. Хорошо, что погони не было. Либо нас просто еще не нашли.
Вдали над горной грядой блеснули золотом макушки двемерских башен, и у меня чуть сердце не остановилось. Мы что, вернулись в Маркарт?!
– Что это? – указывая пальцем на силуэт башни, ухватилась за Эрандура. Данмер снял шлем, присмотрелся и нахмурился.
– Какой-то двемерский город. Или подъемник.
– Мы же не могли вернуться в Маркарт? Мы же шли на восток!
– Это никак не может быть Маркартом, – уверил меня жрец. – В Пределе много руин, и нордских, и двемерских. Ничего удивительного, что мы наткнулись на одну из них. Лучше обойти стороной, мало ли что там может скрываться.
Он вернул шлем на голову и направился вперед, а я еще раз пригляделась к горам. Действительно, на Маркарт совсем не похоже. Но не успела я облегченно выдохнуть и продолжить путь, как раздался истошный вопль:
– Брат! Помоги!
Я резко повернула голову на звук, увидев худощавого высокого норда с короткой бородой. Одетый в обноски, похожие на тюремную робу, мужчина бежал к нам. Руки его были связаны, а за ним гнались двое. Женщина и мужчина в кожаных бронях и с капюшонами на головах.
Беглец явно принял Эрандура за одного из солдат Ульфрика, а его обращение: «брат» значило лишь то, что и он один из них.
Я вскинула руки, призывая защитные чары, Эрандур выхватил топор, приготовившись к бою.
Когда норд подбежал к нам вплотную, я смогла разглядеть и серые, нездоровые лица преследователей, покрытые то ли язвами, то ли струпьями, и поняла, что атаковать нужно как можно скорее. Их можно было принять за зомби, только очень быстрых и все ещё живых. Я призвала молнию и сбила с ног мужчину. Женщина на миг замешкала, но продолжила бежать.
Норд обогнул нас и встал за спиной Эрандура, затараторив:
– Помогите мне разрезать путы!
– Джулия! – жрец быстро обернулся ко мне, и я выхватила кинжал из-за пояса, принявшись пилить тугую веревку, которая оплетала руки норда. Путы оказались прочнее, чем выглядели, и перерезать их кинжалом было довольно сложно.
Женщина добежала до нас и вдруг закричала. Эрандур размахнулся топором, как раз в тот момент, когда из её широко раскрытого рта вырвался поток темно-зеленой, дурно пахнущей рвоты, окативший жреца едва ли не с головы до ног. Данмер, не растерявшись, опустил топор на голову преследовательницы, раздался хруст кости, и женщина рухнула наземь, как подкошенная.
Тот, в которого я попала молнией, лежал и не шевелился, а от Эрандура теперь разило так, что меня и саму едва не стошнило. Запахи гноя и тухлятины окружили жреца, который избавился от шлема и закашлялся от вони.
Норд, потирая красные от пут запястья, ничуть не удивился тому, что в облачении Брата Бури оказался данмер.
– О, Талос не оставил меня, – радостно проговорил норд. – Я много дней молился ему.
– Ты кто такой? – спросила я.
– Моё имя Хьолф, я некоторое время назад попал в плен к имперцам. Многое пережил… Пытки, допросы… Меня собирались конвоировать в Солитьюд из форта, на казнь. Но на лагерь имперцев напал дракон, и мне удалось удрать. Вот повезло, правда? – рассказал норд, а я, хлопая глазами, слушала. Очень знакомая ситуация, с кем не бывает!
– Не верится, правда? – воодушевленно продолжал Хьолф. – Бежал я, думал, освобожусь от веревки, наконец, о камень её перетру, да не успел. Эти одержимые понабежали. Уж не знаю, чего они от меня хотели, но я бросился наутек, только увидев их рожи, и тут вы… А кстати, – он осекся. – А кто вы?
– Мы тоже беглые, – честно ответила я, с подозрением разглядывая норда.
Эрандур атаковал стремительно. Я даже не успела понять, каким образом топор оказался в макушке беглеца. Следующее, что смогла осознать – как данмер выдергивает оружие из его проломленной головы. Хьолф закатил глаза и упал.
– Пошли, – бросил Эрандур, вытащив оружие.
– Это… – задохнулась от возмущения. – Что это сейчас было? Зачем?!
– Убрал свидетеля.
– Но он же… ничего не знал!.. – я призадумалась. – Хотя верно. Он рассказал бы кому-нибудь, что видел нас, если бы мы выбрались. Но как же… – от переполнявших эмоций никак не удавалось сформулировать вопрос: когда жрец прекратил читать проповеди и обратился к столь грубым методам? Готова была отдать пару зубов в придачу к волосам, что на это как-то повлияла Вермина.
– Это не невинный человек, – холодно отрезал данмер, заткнув топор за пояс. – Нужно понимать, что идёт война, и пришла пора, наконец, выбрать сторону. Вряд ли мы примем сторону Ульфрика, после того что пережили.
– Как только выберемся из Предела… – пробормотала я.
На лице Эрандура на миг застыло немое изумление. Он резко отвернулся, закашлялся и упал на колени. Сырой, рвущийся из груди кашель некоторое время не отпускал его. Перепугавшись, я бросилась к другу, но он грубо оттолкнул меня. На губах жреца выступила густая, болотного оттенка пена.
– Не прикасайся, – прохрипел он. – Это… Это чума…
========== Глава сорок третья. В болезни и здравии ==========
От вида темнеющего, искаженного болью лица Эрандура, мне стало по-настоящему страшно. Это был не трепещущий ужас перед даэдра и даже не те сумбурные неприятные мысли об испорченной вшами прическе. Я ощутила реальный страх, прокравшийся в самое сердце, дернувший душу за ниточки и заставивший всё тело ненадолго замереть в парализующем бессилии. Предчувствие скорой утраты поглотило меня, и все вокруг, весь проклятый богами Скайрим, сделался тусклым и безразличным.
– Чума? Ты уверен? Это заразно? О боги… – пытаясь побороть нахлынувшую панику, заговорила я, не отрывая взгляда от Эрандура, всё ещё сидящего на коленях.
– Да. Я слышал об этом… Читал… – хрипло ответил жрец. – Беги отсюда! Спасайся… Иначе… – новый приступ душащего кашля не дал ему договорить.
Вопреки предостережениям друга, я подошла ближе и присела рядом, положив руку на его плечо. Эрандур попытался отшатнуться, но я с усилием потянула его к себе.
– Что ты делаешь? – просипел данмер.
– Я останусь с тобой, – переведя взгляд на двемерскую башню вдалеке, печально улыбнулась. – Как ты смотришь на то, чтобы временно обосноваться там?
– Нет, ты должна… – приступ кашля снова одолел его, и жрец отвернулся.
– Ничего я никому уже не должна. Если ты болен, то и я тоже. Может, найдем пристанище в развалинах?
Я помогла другу подняться, и вместе мы поковыляли в сторону блестящей верхушки двемерской башни, похожей на огонь маяка, направляющий корабли во тьме. Эрандур не сопротивлялся, не жаловался, но шел довольно медленно. Я видела, что его бьет лихорадочный озноб, и решила воспользоваться проверенными методами лечения. Однако призвав целительный свет, поняла, что это не так эффективно при странной болезни жреца. Состояние данмера ничуть не улучшилось.