Страница 4 из 10
Ключи нашлись в кармане брюк Кирилла. Я с опаской открыла калитку. Оттуда на меня тут же ринулась мускулистая гладкошерстная туша, действительно размером с пони, радостно виляющая хвостом. Собака чуть не сбила меня с ног, облизала руки и с радостным взвизгом рванула к хозяину. Надеюсь, дом не на сигнализации. Для полного счастья не хватает только приезда охранников с автоматами.
Кирилла удалось завести в дом с помощью пса: я тащила клиента, перекинув его тяжеленную руку через свое плечо, а собака подталкивала хозяина в спину сзади, не давая рухнуть. Метров десять по асфальтированному двору до дома показались мне очень долгой дорогой. Мелькнула соблазнительная мысль усадить Кирилла в кресло на веранде и уйти. Нет, к сожалению, нельзя. Ещё не лето, ночи холодные, подхватит ещё воспаление лёгких.
– Надежда, – пробормотал он, приоткрыв глаз. – Как мы тут оказались?
– Приехали в такси, – хмуро ответила я. – Сейчас оставлю вас дома и уйду.
– Как джентльмен, не могу допустить!
Чего именно он не может допустить, Кирилл не сказал, и вообще он был не слишком похож на джентльмена. Пришёл в себя – это хорошо. Хотя бы сможет постоять у стенки или посидеть в кресле, пока я открою входную дверь здоровенного двухэтажного дома с колоннами в классическом стиле. Дверь деревянная, с такими сложными резными узорами, что можно в музее выставлять. Мы с собакой затащили Кирилла в просторный холл – язык не повернётся назвать это прихожей.
– Где спальня? – без церемоний спросила я.
– Так сразу? – он поднял бровь.
– Что – сразу? – прошипела я, хотя и так понятно, что именно взбрело в его пьяные мозги. – Я сейчас доведу вас до кровати и уеду.
– Ночью? Не могу допустить! – почти твёрдо проговорил Кирилл.
– Тебя не спросили, – проворчала я под нос. – Кровать где? – повторила я громче, уже теряя терпение.
Кровать оказалась за ближайшей дверью, в гостевой комнате. Мы протопали в обуви по паркету, собака не отставала, пихая хозяина лбом в спину.
Кирилл, не раздеваясь, завалился на покрывало и неожиданно сильно потянул меня за собой.
– Эй, мы так не договаривались, – я попыталась вырваться.
Бессмысленное занятие, меня как в железо заковали.
– Мы никак не договаривались, – сонно буркнул Кирилл. – Ночью никуда не пойдёшь. Спать!
Собака почти бесшумно выскользнула из комнаты. Я уставилась в потолок. А теперь – точно приехали.
– Послушайте, я не собираюсь здесь ночевать! – попыталась я дозваться до здравого смысла Кирилла. – Мне нужно домой!
– Ты в такое время отсюда никак не выберешься, – неожиданно рассудительно ответил он, приоткрыв глаз. – Пешком ночью ходить опасно. Так что – спать!
Кирилл сгреб меня в охапку и захрапел. Кошмар какой-то! Попытки высвободиться ни к чему не привели. С тем же успехом можно пытаться сдвинуть с места гору. Мне в страшном сне не могло присниться, что буду ночевать у пьяного поклонника Инны Мишкиной, да ещё и на одной с ним кровати. Надеюсь, к утру Кирилл станет более адекватным, и я смогу спокойно отсюда уйти.
– Сплю с Надеждой. Надо загадать желание, – сонно пробормотал он.
Тяжело хлопнула входная дверь: здоровенный пёс захлопнул её и ушёл на улицу. Я тяжело вздохнула. Хорошая собака, и точно умнее хозяина. Наверное, лучше не пытаться разбудить Кирилла. Проспится и проснётся сам, когда начнёт что-то соображать.
Зачем я только согласилась сесть с ним в такси? Пусть бы Кирилл звонил родственникам, друзьям, кому угодно, чтобы приехали и забрали его. Только думать об этом уже поздно. Остаётся ждать утра.
Глава 3. Лев Ладожский
В школе я постоянно ждал своего шанса – единственного и неповторимого, но удача все время выбирала кого-то другого. И я никак не мог понять, в чем я виноват? Почему у меня нет карманных денег, как у большинства одноклассников? Почему я одет в дешёвые шмотки из секонд-хэнда? Почему занимаюсь за древним компьютером? Королями класса были ребята, уступавшие мне и по уму, и по силе. Девчонки не смотрели в мою сторону. Во всяком случае, красивые девчонки. Обо мне вспоминали, только когда надо было списать контрольную.
Дома я все время слышал избитые фразы о том, что счастье заключается не в деньгах, что порядочность, честность и знания – главное в жизни. Только почему-то мои честные, порядочные и принципиальные родители годами копили на косметический ремонт в квартире и приходили в ужас от «нежданчика» в виде капающей трубы в ванной. Новая труба и работа сантехника ведь тоже стоила денег, в которых нет счастья. Подозреваю, что второго ребёнка они не завели именно из-за постоянных денежных проблем.
Лет в четырнадцать-пятнадцать я понял, что не хочу честной бедности, которой почему-то так гордятся мои родители. Нужно хорошее образование и приличная работа. Я хочу заниматься спортом, не профессионально, просто для здоровья, хочу научиться плавать, хочу, в конце концов, накачать пресс, от которого девчонки будут сходить с ума. Но все это «честно-порядочными» путями не достигается. И я начал изучать жизнь – такую как она есть, а не придуманную моими недалекими родителями.
Чтобы получить более-менее приличное образование, нужно попасть на бюджетное отделение универа. Платить за моё обучение никто не станет. А это значит, что нужен изрисованный пятёрками аттестат и золотая медаль из нержавеющей стали. Учился я в целом хорошо, но были несколько предметов, которые мне не давались. Английский, физика и изо. Неважно, что отец – художник, на мне природа отдохнула. А англичанка и физик топили всех старшеклассников, и те, кому нужна была пятёрка, шли к ним на частные уроки. Я бы и пошёл, конечно, но денег не было, а подрабатывать за копейки, раздавая рекламные листовки или выгуливая собачек, я не собирался. К физику удалось подобраться, помогая его тёще таскать сумки из магазина, а потом – с дачи. Суровой даме пришлось несколько раз намекнуть, что мне очень нужна пятёрка по физике. Я рассказывал ей жалостные истории о себе, своей семье и невозможности получить профессию, если у меня не будет блестящего аттестата. Но есть проблема с физикой… Я потратил на старуху уйму времени, но результат того стоил! Физик с полным отвращения взглядом рисовал мне пятёрки в журнале.
Принципиальная англичанка ставила «отлично» только тем, кто реально мог говорить на английском. Согласен, что язык нужно знать, и он может пригодиться, но вопрос упирался в деньги. Всё оказалось просто. У англичанки была исключительно противная собака – вся в хозяйку, – с которой надо было гулять. Я выгуливал эту псину в шесть утра каждый будний день. Дышать воздухом полезно. За это у меня появились сначала четвёрки, а потом и пятёрки по английскому. Благодарная училка даже по-быстрому объясняла мне английскую грамматику.
С изо все оказалось ещё проще. Сорокалетняя рисовальщица любила молодых парней, и мы легко с ней поладили.
– Ладожский, тебе вообще-то восемнадцать есть? – на всякий случай, уточнила она, когда я задержался после урока и с замиранием сердца предложил ей встретиться вечером.
Разумеется, перед этим я пару недель тренировался на этой даме изображать томные и призывные взгляды. Кстати сказать, очень полезное оказалось искусство. В универе тоже пригодилось.
– Есть, Тамара Сергеевна, – ответил я, нежно глядя ей в глаза.
Не вкладывая ни рубля, я получил свою золотую медаль и без труда попал в универ. Родители бурно радовались круглой жёлтой железяке и так же бурно не одобряли мою связанную с деньгами профессию. Жизнь в одной квартире с ними становилась проблемой. Впрочем, комендантом университетской общаги была дочка тёщи нашего физика, и я, местный, без труда получил койку в комнате с соседом-старшекурсником, который почти не появлялся в общежитии.
Я шаг за шагом осуществлял свои планы. Научился плавать у хорошенькой тренерши, подкачался в спортзале. Со спортзалом просто повезло, даже особых усилий прикладывать не пришлось. Сосед по комнате явился в кои-то веки в общагу. Посидели, потрепались, он намекнул на хорошую подработку: надо лишь взять несколько пакетиков и разнести их по нужным адресам. В такие игры я никогда не играл и играть не собирался. На слабо меня взять трудно, и «Да ладно, многие знакомые подрабатывают, и никто не попался», – на меня не действует. Одно дело с преподшей или тренершей переспать, а другое – ввязаться в криминал.