Небоскрёб

Тринадцатый этаж подтвердил незавидную репутацию своего несчастливого номера — на него, как и на восемнадцатый, нас не пустили такие же, как и там, строгие охранники, и опять без каких-либо объяснений. На этот раз вид у Авдеева был вполне понимающий, никакого удивления он не показал. И с чего бы это? — задался я вопросом. То ли Григорий Петрович на ходу привыкает к новой обстановке, то ли вот в данном конкретном случае знает, в чём дело, знает и молчит, зараза такая? Ладно, сделаю в памяти зарубочку, может быть, со временем и с этим разбираться придётся.

Зато двенадцатый этаж поразил нас не то что многолюдьем, а прямо-таки столпотворением. Совсем молоденькие парни и девчонки в белых халатах слонялись по коридору и громко галдели, кое-где собираясь кучками, нашлись и такие, что жались к стенам, поглощённые чтением книг или высматривающие что-то в планшетах, но таких было совсем немного. Больше всего происходящее напоминало перерыв между занятиями у студентов, что и подтвердил Авдеев, пояснив нам, что это практиканты из Зуховского колледжа специальной электроники. Ну да, специальному домовладению — специальную электронику, всё логично.

— И как с секретностью у этих сопляков и соплюшек? — подначил я Григория Петровича.

— Нормально, — ухмыльнулся он. — Молодые люди толком и не знают, над чем мы тут работаем. Вот закончат учиться, придут сюда на работу устраиваться, тогда и обложим их подписками.

Хм, в принципе, разумный подход, нечего сказать… И насчёт секретности разумный, и насчёт подготовки кадров для небоскрёба. Интересно, сколько среди этого молодняка потомков строителей домика? И сколько из них потом смогут принять участие в очередном «Новом поколении»?

Одиннадцатый, десятый и девятый этажи после молодёжного галдежа на двенадцатом порадовали тишиной и порядком. Судя по редкому расположению дверей в коридоре, помещения, в которые через эти двери можно было попасть, отличались немалыми размерами. А уж в сочетании с кодовыми замками на дверях всё это навевало мысли о столь любимой Авдеевым секретности, что Григорий Петрович и подтвердил, коротко сказав, что здесь расположены лаборатории. М-да, прямо гордость обуяла — аж целых три этажа будут изучать те самые артефакты, которые мы принесём! Впрочем, думаю, им и сейчас есть чем заниматься. Ну хотя бы изучением того, что осталось после того, что директор обозвал Событием… Да и не верится что-то, чтобы с того времени до нынешнего не появлялось ничего новенького для изучения здешними специалистами. Мало ли, что-то могли найти не сразу, что-то доставили потом. Глупо же считать, что раньше таких как мы никто не собирал!

— А это точно не наш этаж? — удивлённо спросила Аня на восьмом. Тут и правда всё выглядело прямо как у нас на третьем — такие же застеленные сереньким ковролином коридоры, такие же однообразные двери, расставленные с такой же частотой. Ничего удивительного — по словам Авдеева, это тоже была гостиница, где жили командированные специалисты из других городов.

— На седьмом этаже то же самое, — поведал Авдеев, но мы решили убедиться сами. Убедились, ага. Как говорится, найдите десять отличий. Мы нашли только одно — номера на дверях начинались не с троек, как у нас, и не с восьмёрок, как этажом выше. Да мы как-то особо и не старались те самые отличия искать…

— Здесь у нас живут сотрудники Управления, — сказал Григорий Петрович на шестом. — Сам я тоже тут живу, в служебной квартире.

А что, неплохо устроились… Квартиры явно побольше гостиничных номеров, что и понятно, да и ковролин в коридоре отличался лучшим качеством, чем у нас на третьем или в служебной гостинице на восьмом и седьмом этажах, и был он не серым, а тёмно-красным.

Ту же самую картину, только с чуть более частым расположением дверей (и, соответственно, с меньшими по размеру квартирами) мы встретили и на пятом этаже, где, как она уже говорила, жила Наташка. Видимо, тут обитала публика попроще, как раз Наташкиного уровня, а этажом выше те, у кого и служебное положение повыше.

Дальше начинались места знакомые — на четвёртом этаже мы совсем недавно побывали в директорском кабинете, третий вообще, можно сказать, родной, второй и первый все тоже не раз и не два видели, потому что на втором — музей, а на первом — столовая и буфет. Однако же на четвёртом Авдеев обратил наше внимание на маленький буфет, где у нас разбежались глаза от изобилия сладких закусок к чаю и кофе, причём таких, которыми буфет на первом похвастаться не мог. Ага, для большого начальства заведение, всё ясно. После лёгкого перекуса у директора зависать в начальственном буфете мы не стали, зато набрали сладостей с собой, чтобы как следует продегустировать их попозже. Тут же, по соседству с директорским кабинетом, располагалась и служебная квартира Хельмута Францевича. Получается, дорога на работу и с работы занимает у него минуты две.