Небоскрёб

— Нет, Павел, я больше не могу! — прорвало её лишь когда я разлил исходящий ароматом напиток по чашкам. — Давай прочитаем уже!

Я открыл. Блин, да у этих, хм, чудаков небоскрёб Малюева красовался прямо на официальном бланке! Я прокашлялся и начал зачитывать вслух:

Уважаемый Павел Сергеевич!

Управление Специального Домовладения (УСД) г. Зухова просит Вас продать принадлежащую Вам картину Малюева (Эдуарда Ковальского) «Рассвет в Зухове». Вести с нашей стороны переговоры о продаже мы поручили старшему специалисту УСД Авдееву Григорию Петровичу, полномочия которого договариваться от имени УСД о цене покупки и решении всех иных сопутствующих вопросов настоящим письмом подтверждаем. Авдеев Г.П. свяжется с Вами незамедлительно по своем прибытии в Москву.

Также мы рады пригласить Вас в г. Зухов для участия в уникальной игре «Новое поколение». Для оплаты участия в игре мы начислили Вам 500 (пятьсот) зуховских универсальных бонусов (ЗУБ). В случае Вашего отказа от участия в игре «Новое поколение» Вы можете обменять ЗУБ на российские рубли.

Обращаем Ваше внимание на то, что ознакомиться с правилами и условиями игры «Новое поколение» можно только в нашем офисе по адресу: Пермский край, город Зухов, проспект Строителей, дом 1.

Обмен ЗУБ на российские рубли осуществляется только в дополнительном офисе 6984/0999 Сбербанка России по адресу: ул. Советская, д. 6, город Зухов. Обменный курс в настоящее время составляет 123,45 российских рубля за 1 ЗУБ.

В случае принятия нашего приглашения оплату Вашего проживания в г. Зухове УСД принимает на себя. Вопросы о приобретении железнодорожных билетов и получении пропуска на въезд в г. Зухов также уполномочен решать Авдеев Г.П.

С уважением,

директор Управления Специального Домовладения города Зухова Вайсс Х.Ф.

Украшали этот шедевр абсурдистской канцелярщины автограф, больше напоминавший кардиограмму после хорошей физической нагрузки, и печать всё с тем же малюевским небоскрёбом.

— Блядь! — растерянно выразилась Марина.

— Во-первых, не блядь, а общедоступная женщина, — поправил я её. — А, во-вторых…

— Что «во-вторых»?

— Ты сама-то что думаешь? — спросил я.

— Павел, ты же прекрасно понимаешь, что я могу заработать только на продаже картины Диллингеру! Если ты продашь Малюева этим, — она небрежно кивнула в сторону письма, — я с того не получу ни копейки. Ты и правда хочешь дальше услышать, что я обо всём этом думаю?! — в руках себя Марина держала, но давалось ей это явно с трудом.

— Хочу, — мне действительно стало интересно.

Если в изложении дальнейшей речи Марины опустить эмоции и неожиданно сочные и к месту употреблённые матерные обороты, смысл её сводился к тому, что это полный маразм, нормальные люди такой херни не предложат, официальные письма так не пишут, и вообще это либо глупый розыгрыш, либо хитрое разводилово. Нет, она, конечно, молодчинка, что честно напомнила о своей заинтересованности, но определённый смысл в её словах я тоже увидел, пусть и не совсем тот, что подразумевала она сама.

— Ну, Марин, как у нас пишут официальные письма, это зависит от конкретных исполнителей, — уточнил я. — Ты бы видела, какие вполне официальные бумаги иной раз приходилось читать мне, точно не поверила бы. А что касается розыгрыша или разводилова… Пока у меня складывается впечатление, что меня хотят вытащить в этот самый Зухов.

— Ты всерьёз веришь в эти почти шестьдесят две тысячи рублей? — взъелась Марина.

— Какие ещё шестьдесят две тысячи? — не понял я.

— Ну, которые эти пятьсот зубов, — чёрт, а вот этот моментик я как-то упустил. А Марина не упустила. У неё, кстати, что, калькулятор в головушку вмонтирован?! Ладно, что там у неё вмонтировано и куда, я попозже обязательно разберусь, а пока надо проводить барышню до машины — Марина Дмитриевна решила отбыть домой.