Небоскрёб

Мы быстро нашли ей замену и продолжили долбёжку. Анька, подобрав какую-то железную трубу, принялась раскидывать горящую кучу. Это она хорошо сообразила, а то начинало уже припекать… Маринка с Милкой героически кинулись ей на помощь, обеспечивая нам относительную безопасность на фланге.

Усилия наши даром не пропали — забить железку между створками нам всё-таки удалось. Навалившись впятером, мы попытались выломать дверь, но добились лишь некоторого расширения зазора, прежде чем наш импровизированный лом погнулся.

— Держите её! — рявкнул Антон. — Щас ещё одну запихнём!

Метнувшись к остаткам кучи, он быстро вернулся с трубой квадратного сечения. С помощью известной матери загнав её в щель, он с отцом и сыном Михайловыми навалился на новый лом. Дверь начала поддаваться и мерзкий хруст, с которым она уступала напору, зазвучал для нашего слуха победными фанфарами.

Отчаянный женский визг позади заставил нас налечь с удвоенной силой. Не всех, правда — я отвлёкся посмотреть, что там с девчонками. Ничего страшного, как выяснилось. Анька увлеклась, наступила куда не надо, и огонь лизнул её правую ногу. Отделалась она лёгким испугом да опалённым шнурком на правом кроссовке, а визжала вообще не она, а Милка, которой показалось, что Анька горит. Ложная тревога, короче.

Кучу, кстати, наши барышни успешно разбросали, так что я посчитал их миссию на том завершённой и погнал девчонок к выходу. Пусть поближе будут, когда дверь, наконец, взломают.

Хрясь! — усилия взломщиков завершились успехом. Дым из зала потянуло через раскрытую дверь, и я посчитал это хорошим признаком. Раз тяга идёт в коридор, значит, там огонь нас не встретит. Андрей наверняка понимал в этом больше, но спросить его я как-то не догадался.

Коридор, куда мы выбрались, казался каким-то не таким. Тихим он был и безлюдным, что как-то не вязалось с выставочной суетой. Но зато нормальным, а не обшарпанным, как это имело бы место при рассинхронизации. Что ж, кажется, нас можно поздравить…

Ну да, поздравить можно, и аж целых два раза — обратив внимание на противоположную дверь, на которой красовалась табличка с триста пятым номером, я понял, что по какой-то прихоти всех этих синхронизаторов мы сейчас на своём родном третьем этаже. Оглянувшись, я вместо взломанной двустворчатой двери увидел простенок между двумя типовыми для третьего этажа одностворчатыми дверями. Ладно, хрен бы с ним, выбрались и выбрались.

— Это что было?! — недоумённо поинтересовалась Милка.

— Да, я тоже хотел бы знать, что это? — поддержал её Фриц. Что ж, придётся мне поработать лектором…

Мы все кое-как разместились в нашем с Маринкой номере. Одно из кресел занял Диллингер, второе Маринка, оба стула приватизировали Антон и Анька, Михайловы все втроём уселись на кровать, мне пришлось вещать стоя. Но прежде я щедро предложил всем желающим воспользоваться имевшимися запасами пива и минералки. Фриц и Андрей ожидаемо взяли по бутылке «Барсика», Анька по-быстренькому метнулась к себе в номер и принесла ещё стаканы, после чего они с Антоном, младшие Михайловы и Маринка налили себе минералки. Я открыл пиво, отхлебнул и начал свой доклад.

Уложился я примерно в пятнадцать минут. Говорил не обо всём, про тех же телеглавцев вообще не упоминал, раз с ними никто тут, кроме нас с Маринкой, не встречался. Ну и так старался обойтись без эмоций, чисто по делу. С полминуты народ сосредоточенно молчал, переваривая услышанное, а потом навалился на меня с вопросами.

— Это что же, в «Новом поколении» такая же фигня твориться будет? — первым подал голос Валя Михайлов.

— Думаю, похуже, — не стал я скрывать свои предположения. — Если я правильно понимаю, пока что у нас были учебные занятия.

— Фига себе учебные, — невесело усмехнулся Антон. — Что тогда в столовке мордой приложился, что теперь чуть не погорели…

— Да ладно, — как мог, утешил его я. — Шнурок Ане подпалили и всё. И морду тебе в прошлый раз починили быстро. Учения на то и учения, чтобы было тяжело и страшно, но не особо опасно.

— А смысл тут в чём? — Андрей задал самый, пожалуй, толковый вопрос.

— Как я понимаю, в отборе подходящих людей для работы здесь, — в конце концов, никакого обещания хранить в тайне услышанное от Авдеева я не давал, и с народом этим знанием поделился без каких-либо сомнений.

— Эт чё, из Москвы сюда переезжать?! — взвилась видеоблогерша. — Да нафиг!

— Так тебе пока и не предлагали, — напомнил я.

— И не надо! — продолжала ершиться девочка. — Я лучше как вернусь, запилю это у себя на канале!

— Отца с братом пожалей, — осадил я её.

— А они тут при чём? — не поняла Мила.

— Отцу придётся тебя из психушки вытаскивать, — решил я вернуть соплюшку с небес на землю. — И не факт, что получится это у него быстро. Если вообще получится. А брату тоже несладко будет, если его приятели узнают, что сестра в дурке.

— А дурка тут с какого?! — блин, ну что за молодёжь пошла? Ну ничего не соображает, вообще ничегошеньки!

— Сама подумай, куда тебя засунут, когда ты начнёшь нести небылицы про всякую невозможную хрень, — предложил я ей.

Маринка что-то шёпотом объясняла Фрицу. Ну да, не знаю, где он так научился говорить по-русски, но слова «психушка», «дурка» и прочая «хрень» для него явно оставались пока незнакомыми. Похоже, объяснила моя боевая подруга качественно, потому как немец тут же и пришёл мне на помощь, показав полное понимание ситуации.

— Мой дед был военнопленный и работал на строительстве этого здания, — ну, Америку тут он не открыл, но всё равно было интересно. — Когда вернулся из плена, его допрашивали в нашей БНД [1] и ещё американцы. Он рассказал о странных событиях во время строительных работ, но ему никто не поверил. После этого моего деда принудительно поместили в психиатрическую клинику, где он три года провёл. До своей смерти он не рассказывал почти ничего больше. Остались записки, которые он смог спрятать. Я их читал и видел, что тут действительно происходило что-то необычное. А теперь вижу, что необычное здесь до сих пор происходит.