Небоскрёб

Глава 14. Предки и потомки

Что ж, вот и взял я реванш. Утром Маринка прочитала мои мысли, а сейчас я легко и непринуждённо читал в её головушке. Правда, мыслей там было не особо и много, в основном эмоции — от сильного удивления до полного охренения — да ругательства разной степени непристойности. Впрочем, читать всё это было нетрудно, ибо мои собственные мысли по тому же поводу отличались не так уж сильно. А с чего бы, скажите, им отличаться, если после завтрака мы в нашем коридоре встретили Авдеева, да не одного, а в компании того самого Фридриха Диллингера, желание которого купить «Рассвет в Зухове» нас в Зухов и привело?! Даже я смог опознать, пусть и не быстро, немца по фото, что было в нарытых моим приятелем сведениях, а уж Маринка-то идентифицировала его сразу, сразу же и охренела.

Что именно ввергло мою подругу в такое состояние, судить не возьмусь, а вот я, увидев иностранца в закрытом городе, да ещё в здании, наверняка имеющем статус спецобъекта или как там это у них в органах называется, лихорадочно пытался прикинуть, где и сколько сдохло слонов и в каком регионе небо упало на землю, чтобы такое вообще стало возможным. Слегка успокоившись, я с ужасом подумал, сколько грозных бумаг было по этому поводу написано, завизировано и подшито в самые разнообразные дела, и всё равно даже близко себе не представлял, как такое могли разрешить. Кто персонально дал разрешение, я и предполагать-то побаивался. Одна радость — Диллингер выглядел не менее охреневшим, чем мы сами.

С охренением немец справился первым и самым вежливым образом нас поприветствовал. По-русски, кстати, говорил он вполне неплохо, пусть и с явственным акцентом. Мы проявили ответную любезность, Авдеев представил меня и Диллингера друг другу и мы скрепили наше знакомство рукопожатием.

— Павел Сергеевич, Марина Дмитриевна, прошу прощения, но Фридриха я пока заберу. У вас ещё будет немало времени пообщаться, но несколько позже, — сказал Авдеев. Ага, Фридриха, значит. Быстро же они снюхались…

Он увлёк немца к лифтам, мы в лёгком обалдении отправились к себе в номер. Маринка позвонила Наташке позвать её с нами в «Молотов», я понадеялся, что договорятся (или не договорятся) девчонки быстро, но они умудрились протрепаться минут пятнадцать-двадцать.

— Пойдёт она с нами, — доложила Маринка, — но просила подождать её до семи.

— Что так? — задал я дежурный вопрос.

— Она сегодня новых прибывающих встречает, — пояснила подруга. — Сказала, разъяснит им всё сразу, не будет давать время на устройство, как с нами было. Потом свободна.

Ну что, я имел полное право записать себе очередной плюсик к самооценке — мои умозаключения подтверждались. «Новое поколение» получит новых игроков, а мы сначала получим новых соседей, а потом почти наверняка и новое учение-приключение с межреальностной рассинхронизацией. Похоже, пора делиться плодами своих размышлений и наблюдений с Маринкой…

Поделился. Маринка ожидаемо помянула общедоступную женщину в её кратком и грубом именовании, на полминуты зависла, обдумывая услышанное, и спросила:

— Что делать будем со всем этим?

— Давай возьмём Авдеева за жабры, — предложил я, — и попробуем вытрясти из него подробности.

— Не скажет, — скривилась Маринка. — Ты же помнишь, как он со мной торговался тогда у тебя. Будет крутиться и юлить, но не скажет.

— Ну, попытка не пытка, — напомнил я. — Хотя пытка бы тут не помешала…

Маринка хищно оскалилась, подтверждая мои слова. Да, толковая у меня напарница, ничего не скажешь. В который уже раз в этом убеждаюсь, а всё равно приятно. Это она верно сказала, Григорий Петрович точно будет изображать то ли партизана, то ли коммерсанта, и либо уйдёт от ответа, либо постарается отделаться общими словами. Пыток к нему, увы, не применить, придётся как-то попробовать его переиграть. Хрен его знает, получится или как, но другого варианта я тут пока не вижу.

— Кстати, Паш, — Маринка снова подала голос, — а как тебе Антон с Анькой?

«Только не говори, что хочешь устроить групповуху ещё и с ними», — чуть было не ляпнул я, но в последний момент одумался. На фиг такие мыслишки, если не подальше, а уж вслух это вообще говорить не стоит.

— Да нормально, — ответил я в более разумном ключе. — Сама же помнишь, как они вчера нам помогли.

— Ну, строго говоря, нам, — на слово «нам» Маринка нажала голосом, — помогла Анька. Антон помогал Наташке и тебе.

Против такого замечания возразить было нечего, и я просто ожидал продолжения.

— Я это к тому, что мне они самой нравятся, пусть и не в том смысле, что Наташка, — тут Маринка хихикнула, — но есть один ма-а-аленький нюансик…

— Это какой же? — не понял я.

— Вот ты, Паш, говоришь, что эта их дурацкая игра — квест. А ты не думал, что квест может быть и с выбыванием?

Так… Пора и мне вспомнить ту самую общедоступную. Маринка права, такое очень даже возможно, и, кажется, я начинаю понимать, куда она клонит…

— Не хотелось бы делать так, чтобы они пролетели, — ну точно, угадал! — Они и правда хорошие. Но ты же понимаешь, если встанет вопрос «мы или они»…

— А если встанет вопрос «ты или я»? — чёрт, не самая приятная тема, но наши отношения лучше прояснить до того, как такой вопрос, не дай Бог, конечно, и правда встанет.

— Не встанет, как я понимаю, — немного подумав, возразила Маринка.

— Это почему? — не уловил я.

— Паш, ты же сам сказал, что в эту игру тянут прежде всего прямых потомков строителей небоскрёба, — напомнила Маринка. — И наверняка у них будет преимущество перед теми игроками, кому с предками не повезло.

— Почему ты так считаешь? — как же приятно иметь дело с умной женщиной!

— Потому что в жизни всегда так, — грустно усмехнулась боевая подруга. — У своего всегда преимущество перед чужим, уж я-то знаю. А из нас с тобой у кого дедушка тут работал?

Да уж, вроде как и не поспоришь. Это она точно подметила.