Небоскрёб

Поправляя макияж и одеваясь, Марина соображала, как ей быть дальше. Нет, что эта встреча с Наташкой у неё не последняя, она не сомневалась, как и в том, что в постель к ним с Павлом она администраторшу затащит. Не было у Марины никаких сомнений и в том, что от своей идеи отбить у неё Павла Наташка не откажется. И тут во весь рост вставал вопрос: ей-то что дальше делать? Конечно, Наташкина вера в то, что Паша захочет, чтобы она, Марина Заплавская, варила ему борщ и стирала рубашки, это чушь собачья, не сказать бы грубее. Он умный, поэтому именно от неё такого не захочет. А вот захочет ли он поменять её на ту, которая варить борщи и стирать рубашки ему будет, это вопрос, как говорится, открытый. Тут главное что? Главное — чтобы всё шло, как надо ей, и чтобы отношения с Пашей, когда они себя исчерпают, закончились без ущерба для неё. Надо бы, конечно, и Пашу при этом не сильно обидеть, человек он хороший, и воспоминания о нём будут добрыми, но это вопрос второй. Что там будет себе воображать Наташка, дело вообще десятое. Но чтобы всё произошло именно так, ей надо это самое всё держать под контролем. Прежде всего, определиться с тем, что она сейчас расскажет Павлу. И определиться быстро. Ладно, вот по пути и сообразит, успеет. Марина последний раз оценила себя в зеркале, осторожно поцеловала Наташу в шею и покинула кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Сказать, что от Маринкиного рассказа я охренел, конечно, было бы можно. Впрочем, можно было бы сказать и грубее. Вот только в полной мере описать моё состояние после поведанного мне Маринкой даже с использованием ненормативной лексики всё равно не получилось бы.

Не знаю, всё рассказала мне Маринка или не всё, в любом случае тут было над чем подумать. Наташа Матвеевна, конечно, сильна. Про борщ и рубашку — это она мощно задвинула, носил бы шляпу, так бы и снял, честное слово. Это ж когда, интересно, она так на меня запасть успела-то? Неужели на станции? То-то она тогда с Маринкой взглядами мерилась…

Нет, ждать от Маринки варки борща и стирки рубашек — не такой я дурак. Это, как бы покультурнее выразиться, вообще из разных вселенных. И, кстати, для меня такое пока что не настолько необходимо. Закинуть рубашки в стиральную машину вполне по силам мне самому, много чего вкусного и сытного я себе приготовлю, а конкретно борща и в общепите похлебаю, от меня не убудет. И если вдруг борщевой и рубашечный вопросы встанут передо мной со всей остротой, за их решением обращусь я точно не к Маринке. К Наташке, может, и обратился бы, но… Не сейчас. В обозримом будущем менять Маринку на Наташку я не собираюсь. Почему? Встречный вопрос — а зачем? Во-первых, мне с Маринкой просто хорошо. И не только потому, что в постели она прямо-таки волшебница, нет. Она и в обычном общении приятна до крайности. Умная, сообразительная, весёлая и жизнерадостная, одно слово — блондинка не из анекдота. Жизнь мне, опять же, спасла, а это, знаете ли, не просто так. Во-вторых, вся эта хрень с небоскрёбом и пресловутым «Новым поколением» и есть основа наших с Маринкой взаимоприятственных отношений. Что с этими отношениями будет, когда то самое «Новое поколение» закончится и мы в нём что-то выиграем (может, конечно, и проиграем, но не хотелось бы), я предсказывать не возьмусь, гаданием не зарабатываю, но в любом случае до конца этой истории мы с Маринкой вместе, и это не обсуждается. В-третьих, Маринка при случае любит напомнить, что я её мужчина и она моя женщина, но вот на переводе этой взаимной принадлежности в брачно-семейную плоскость не настаивает и ни гнать, ни тащить меня в загс не собирается. То есть юридическое оформления наших отношений для неё ценности не представляет. Оно и к лучшему. Не скажу, что мне так уж прямо дорога моя свобода, но я пока не вижу никаких причин от оной отказываться. А вот мадемуазель Кушнарёва о своём желании на эту мою свободу покуситься заявила вслух и при свидетелях, и игнорировать такую её готовность было бы неосмотрительно. Тут как раз и в-четвёртых — Наташу я просто не знаю. Да, она симпатичная и привлекательная, и попробовать её в кроватке я очень даже не против. Но с этим, как я понимаю, проблем особых не будет — если Маринка взялась за дело, уж она-то с своим талантом убеждать его до конца доведёт. Нет, говорить ей о том, что я всё прекрасно понимаю насчёт её нехитрого плана, я не стану. Пусть и дальше думает, будто я поверил в сказочку о внезапной страсти к Наташе и последующем затаскивании администраторши к нам в постель, как побочном эффекте той страсти. Понятно же, что Маринка с самого начала планировала именно секс втроём, а сказочкой этой прикрывается. Для чего?

—…Паша! Паш, ты что? — блин, кажется, я слишком крепко призадумался.

— Прости, Марин, прифигел слегка, — ну да, оправдание не ахти какое, но другого у меня не нашлось.

В общем, пришлось мне отложить свои умствования в пользу других дел. Мы заказали ужин, употребили его и Маринка, в полном соответствии со своим обещанием, начала рассказывать мне подробности своего приключения с Натальей. Чем это кончилось, думаю, понятно. Потом Маринка с чувством выполненного долга сладко задрыхла, а мне что-то не спалось, но тем и лучше — я вернулся к прерванным размышлениям. Итак, на чём я там остановился?..