Небоскрёб

М-да… Небоскрёб выглядел не так глюково, как на картине, но, пожалуй, даже интереснее. Почему? Да потому что не было возле него домишек как будто из другой эпохи, а рядом с теми же пятиэтажками он смотрелся именно как и положено украшению нормального города — величественно и не чужеродно. Да, так и правда лучше, чем на холсте. Переведя взгляд на Маринку, я отметил, что и она откровенно любуется зданием. Нет, что хотите думайте, но вот нелюбовь к сталинским высоткам попрошу при мне не озвучивать. Есть в них настоящая имперская гордость и, я бы сказал, этакая архитектурная лихость. Не зря же их построили победители! Впрочем, здешний-то строили вроде как побеждённые, но под чьим, спрашивается, руководством? То-то же!

Мы с Маринкой без слов решили, что погулять по городу и полюбоваться небоскрёбиком со стороны ещё успеем. Юра достал из багажника наши вещи и мы, предводительствуемые Натальей Матвеевной, с внезапно накатившей робостью подошли к дверям. Двери выглядели именно так, как и положено — толстыми, прочными и тяжёлыми, с полупрозрачными стёклами и массивными латунными ручками, надраенными до блеска. На простенке между двумя группами дверей висели две вывески, одна из коих сообщала, что здесь находится «Специальное домовладение г. Зухова», другая же уведомляла, что через двери можно попасть в «Управление Специального Домовладения г. Зухова». Почему «домовладение» на одной вывеске писалось с маленькой буквы, а на другой с большой, я так и не понял. Должно быть, какая-то местная традиция…

С трудом открыв тяжелую дверь, я пропустил Маринку и Наталью Матвеевну, и мы попали, так сказать, в предбанник. Перед нами оказались ещё такие же двери, а в левом от входа торце междверного закутка имелось окошко бюро пропусков. Наталья Матвеевна взяла наши паспорта, сунула их в то окошко, и через несколько минут получила там две пластиковых карточки, которые и вручила нам. На одной стороне каждой из них красовалось фото небоскрёба, на другой от руки маркером были написаны номера — 311-1 и 311-2. Хм, кажется, мы тут или первые, или даже не знаю кто… Первый номер я, естественно, забрал себе, второй отдал Маринке. Карточки, как быстро выяснилось, выдали нам не просто так — их следовало вставлять в очень серьёзного вида турникеты, ожидавшие нас за вторыми дверями. А в сочетании с молчаливыми и неприветливыми охранниками всё это смотрелось очень даже по-взрослому.

Поразила малолюдность внутри небоскрёба. Обычно первые этажи таких зданий полны людей, снующих туда-сюда, здесь же, пока мы шли к лифтам и ждали подъёмную кабину, нам попались только двое старичков, а в коридоре третьего этажа, куда мы поднялись, вообще никого не встретилось. Наталья Матвеевна подвела нас к двери, на которой красовалась табличка с триста одиннадцатым номером, растолковала, что выданные нам карты служат тут ключами, предупредила, чтобы об ужине мы не беспокоились, всё, мол, будет сделано удобным для нас образом, и с не особо искренней улыбкой сказала, что у нас есть два с половиной часа отдохнуть, а потом она к нам зайдёт, предварительно позвонив. Я ещё поинтересовался, есть у неё номера наших телефонов, но она ответила, что телефон тут внутренний и звонить она будет на него.

Выделенный нам номер впечатлил по самое некуда. Сразу же бросилось в глаза невообразимое смешение старого и нового. Вся мебель — что здоровенная двуспальная кровать, что письменный стол, что стулья и кресла с журнальным столиком, что стойка под огромный телевизор — поражала своей массивностью и основательностью. Никакого пластика или, не приведи Господь, ДСП — только дерево. Зато на письменном столе архаичного вида чёрный телефон с дисковым (!) номеронабирателем мирно соседствовал с вполне современным компом-моноблоком с беспроводными клавой и мышкой. Холодильник «самсунг», тоже новенький, порадовал дюжиной бутылок пива неизвестной мне марки «Барсик» с добродушным котярой на этикетке и шестью полторашками также неизвестной мне минералки «Зуховская», этикетку которой украшал до боли знакомый небоскрёб. Заглянув в холодильник через моё плечо, Маринка промурлыкала мне на ухо:

— Сначала в душик и в кроватку, пиво потом…

Я бы, конечно, поступил несколько иначе, но возражать против Маринкиной программы не стал, и мы отправились посмотреть, как тут с сантехникой. С ней всё оказалось более чем прекрасно — пусть унитаз в просторном санузле имелся всего один, как и раковина, зато двух ванн было и не надо, поскольку размеры имевшейся позволяли без проблем залезть в неё вдвоём. Вдвоём же можно было и поместиться в душевой кабине, а некоторая теснота в этом случае серьёзной проблемой не являлась. Набор полотенец, придирчиво изученных Маринкой на предмет чистоты, тоже радовал, так что оставалось только разместить тут всякие тюбики-баночки-флакончики и всё такое прочее, что и было сделано, причём быстро. Быстро, потому что Маринка достала и поставила на полочки явно не всё, чем запаслась, а лишь то, что было ей нужно сейчас. Ну умеет же, когда хочет!

Кое-как забросив часть вещей в гардероб (тоже, разумеется, деревянный), совершив омовение и жадненько при этом поласкавшись, мы, как и предлагала Маринка, забрались в кроватку, предаваясь нашим первым на новом месте радостям. Честно говоря, стоило большого труда прервать эти увлекательные занятия — до звонка и последующего появления Натальи Матвеевны времени оставалось не так уж и много. По-быстрому приняв душ, мы решили дождаться связи с Кушнарёвой, отдыхая в кроватке, а когда она позвонит, уже одеться к встрече.

— Паш, ты что? — Маринка уже добралась до кровати и обнаружив, что я стою у стола, и решила поинтересоваться, с чего бы это я не тороплюсь прилечь с ней рядышком. В ответ я смог лишь указать на стол пальцем.