Небоскрёб

Что ж, вполне разумно — сначала поговорить с каждым наедине, а уже потом собрать всех вместе и огласить на общем собрании своё мудрое решение. Основанное, понятное дело, на предварительных договорённостях. Конечно, такой подход выглядел абсолютно логичным и даже очевидным, но вы же сами знаете — административная логика сплошь и рядом существует отдельно от логики нормальной. Начальники, исходя из каких-то только им понятных соображений, запросто могут просто взять и положить что-нибудь такое-этакое и на очевидные истины, и на здравый смысл, и вообще на что угодно. Тем приятнее было лишний раз на собственном опыте убедиться, что директор Управления Специального Домовладения города Зухова не из таких.

Однако же мокрая, пусть и не промокшая насквозь, одежда настоятельно требовала от неё избавиться. Ещё один плюс директору — он наверняка это понимал, потому и был краток. Попрощавшись, мы отправились по номерам, Хельмут Францевич остался.

— О, а вот и приветики из бухгалтерии! — когда мы ввалились в номер, я обратил внимание на лежавшие на столе три стопки конвертов и поделился наблюдением с девчонками. — Посмотрим, что пишут?

— Паш, ты пока сам погляди, а мы с Наташей в ванную, — Маринка принялась избавляться от мокрых шмоток, судя по активному и громкому шуршанию, Наташка составила ей компанию. — Потом расскажешь и покажешь. И вообще, давай, снимай мокрое, а то всю мебель тут заляпаешь!

Ну это да, тут она права. Скинув с себя мокрое шмотьё, и покидав его вместе с девчоночьим в корзину, я хмыкнул (могли бы и сами озаботиться заполнением корзины, тоже мне, блин, принцесски на горошинах!) и принялся изучать бухгалтерские распечатки. С трудом продираясь сквозь обилие цифр и косноязычные канцелярские обороты, выяснил-таки немало интересного.

Больше всего, понятное дело, меня порадовали начисленные мне почти пятнадцать тысяч зубов, четырнадцать тысяч семьсот десять, если точно. Маринке досталось десять тысяч четыреста восемьдесят, Наташке — ещё на три сотни зубов меньше. Ну и по тысяче зубов премиальных на нос, что тоже приятно. А если умножить это на сто двадцать три рублика с сорока пятью копеечками, то мои доходы с «Нового поколения» почти вплотную приблизились к двум миллионам рублей. Кому как, а мне понравилось. Правда, тут же я посчитал заодно и налоги, и со мной случился приступ амфибиотропной асфиксии — жаба душить стала, если не делать умное лицо и выражаться попроще. Ну да ладно, миллион семьсот на руки тоже очень даже хорошо… Но вот уведомление о том, что перевести зубы в рубли, а рубли, соответственно, себе на карту, можно будет только с завтрашнего дня, немножко напрягало. Так, самую малость, но завтра же с утра пойду переводить — этак оно будет уж всяко спокойнее. На фоне всего этого уже упавшие на карточку почти семь тысяч рублей за предоставление Управлению картины Э.Ф. Ковальского (Малюева) «Рассвет в Зухове» для проведения художественной выставки смотрелись хотя и приятным, но всё же небольшим бонусом. Вроде безделушки, подаренной в супермаркете во время очередной акции.

Барышни изволили, наконец, освободить ванную, поэтому я кратенько ознакомил их с результатами своих подсчётов и отправился мыться сам. Чтобы без меня Маринка с Наташкой не скучали, итоговые суммы я назвал им в зубах, пусть, пока я моюсь, сами сидят и в рубли пересчитывают. А вот не надо было оставлять мне уборку своей мокрой одежды!

Вернувшись чистым и свежим, я убедился, что с зубной арифметикой мои красавицы уже справились, потому как занимались они наведением всяческих красот. Ну да, как ни крути, а у нас сегодня день знаменательный, значит, и внешний вид соответствовать должен. Девочки старались изо всех сил, вот как раз к обеду и успели.

— Павел, а что деньги только завтра можно будет получить, это как? — с некоторой озабоченностью спросил Андрей. — Думаешь, нормально всё выйдет? А то, сам же знаешь, всякое может случиться…

— Да нет, думаю, никакого обмана, — попробовал успокоить его я, хотя и сам, чего уж таить, слегка по этому поводу дискомфортничал. — Уровень отношений у нас с ними вроде как нормальный…

— Всё будет выплачено в полном объёме, — уверенно заявил Авдеев. Ну да, чего-то другого от него ждать и не стоило.

— Интересно, что директор нам завтра скажет, — с лёгкой задумчивостью проговорил Антон.

— Не знаю, наверное, работу будет предлагать, — предположила Мила. Надо же, вот от кого я такой сообразительности никак не ожидал…

— Что, Григорий, угадала Мила? — подначил я господина майора.

— Очень может быть, — покладисто согласился Авдеев, дежурно улыбнувшись. Да они что, сговорились?! Одна поражает сообразительностью, другой дипломатичностью… Заговор какой-то, честное слово! Знать бы ещё, против моего душевного спокойствия или сразу против здравого смысла…

— Управлению предстоит серьёзная реорганизация, — продолжил Григорий. — Хельмут Францевич хочет с её помощью обезопасить нашу работу от нездорового интереса безмозглых чиновников, вроде того, когда мы отсиживались на базе. В целом мы будем расширяться, так что люди нужны…

Ничего себе «отсиживаться»! Субботник устроили, за город прогулялись, на войнушку сходили, неплохо так «отсиделись», блин! Но вообще над таким прогнозом стоило призадуматься, к чему все присутствующие незамедлительно и приступили. Должно быть, примеряли себя к тому, чем могли бы заниматься тут и сверяли это со своими собственными планами на будущее. Да уж, тут призадумаешься… Я-то, конечно, над этим уже думал, и кое-какие соображения у меня имелись, но всё же лучше подождать завтрашнего разговора с директором, вот тогда всё и прояснится. Хех, а вот интересно — что Хельмут Францевич предложит той же Милке? Или Фрицу? Ладно, увидим ещё, тем более, ждать осталось недолго…