Страница 7 из 15
Зебастьян, сделав уборку в помещении, уже был готов отправиться с Джонатаном по заснеженным улицам прекрасного города, как вдруг услышал щелчок из секции с подарочными шарманками и шкатулками. Тревожная мелодия заставила продавца развернуться на каблуках и в растерянных чувствах направиться к источнику звука.
Подойдя ближе, он увидел раскрытую музыкальную шкатулку, в которой маленькая балерина начала вращаться на тоненькой ножке. Её тканевая балетная пачка развевалась в такт движению, левая рука была высоко поднята вверх, головка печально склонилась к правому плечу, а из глаза вытекла единственная крошечная слеза и упала на переднюю панель шкатулки, разлетевшись со звоном бьющегося на морозе льда, что дало начало музыкальной композиции необычной шкатулки. Грустная музыка лилась из коробочки, а балерина мерно вращалась внутри.
Гэр Зебастьян застыл, всматриваясь в каждое движение балерины, которая, крутясь то в одну, то в другую сторону, начала передавать ему послание в танце. От тревоги серо-зелёные глаза продавца поменяли цвет на светло-серый и стали практически белыми, как будто облака заполнили их. В музыке, доносившейся из шкатулки, продавец узнал песнь Плачущего леса, взывающего о помощи и рассказывающего о беде, которая цепкими клешнями схватила его и начала свой неистовый путь. Единственный путь, который знаком тёмным силам, – путь ужаса, страха, отчаяния. Музыка из шкатулки начала превращаться в слова:
Шкатулка смолкла, балерина прекратила свой танец, и верхняя крышечка мягко опустилась на прежнее место. Зебастьян продолжал молча стоять со склоненной головой и смотреть на шкатулку, которая так неожиданно принесла ему страшную весть. Цвет его глаз медленно вернулся к серо-зелёному Джонатан стоял за его спиной, не сводя огромных грустных глаз с любимого человека. Его мокрый чёрный нос уловил тревогу и волнение, захлестнувшие друга.
«Возможно, сегодня прогулка будет не слишком радостная», – подумал пёс. Джонатан гавкнул низким раскатистым басом и тем самым вывел Зебастьяна из глубокой задумчивости.
– Нам пора! – сказал продавец, неосознанно сжимая кожаный поводок.
– Дэнни, Дэнни, не торопись! – кричала Элли сыну, который практически бежал по снегу.
Они как могли торопились в лавку до её закрытия.
– Мамочка, я хочу успеть! Вдруг гэр Зебастьян закончит работу раньше обычного? – отвечал Дэнни.
– Да что же такого срочного тебе понадобилось в «Мире музыки»? – вопрошала Элли, глядя на бегущего по скользкому снегу сына. Снежинки уже успели запутаться в её кудрях и искрились в свете уличных газовых фонарей. – За два дня до Рождества не хватало ещё упасть! Сбавь темп, Дэнни!
Но он уже вбегал в переулок и на всех парах нёсся к деревянной двери с фресками. Чем ближе он подбегал, тем сильнее слышался звон колокольчиков. Когда мальчик подошёл вплотную, звон стал настолько сильным, что Элли пришлось повысить голос, чтобы Дэнни услышал её:
– Ну, ты доволен? Мы успели, и незачем было бежать!
Надавив на ручку в виде корнета, она открыла дверь, и они вошли внутрь, подгоняемые порывами ветра со снегом.
Внутри было пусто.
– Гэр Зебастьян! – позвал Дэнни – Джонатан! Где вы?
Никого. Только тишина, нарушаемая свистом ветра и метели за стеклянными витринами. В музыкальной лавке было темно, только над прилавком горела лампа с зелёным абажуром. На столе стоял бумажный пакет, к которому была прикреплена записка: «Для гэра Дэнни и фрау Элли».
Элли взяла пакет и раскрыла его: внутри находились две нотные тетради, музыкальная пластинка и коробочка с красным бантом, на которой было написано «Для Дэнни». Она отдала коробочку сыну. Дэнни сразу же вскрыл её и обнаружил набор золотых колков для своего альта.
– Как здорово, смотри, мам! – мальчик показал ей содержимое.
Также в пакете лежал конверт с письмом и свёрток с запиской, в которой говорилось, что письмо предназначается Элли. Она раскрыла сначала свёрток. В нем таился стеклянный снежный шар с заводным механизмом. Внутри шара был домик – точная копия «Мира музыки»: та же крыша со шпилями, тот же флюгер, та же дверь с фресками и ручкой-корнетом.
Элли повернула заводной механизм, заиграла рождественская музыка. Покрутила шар – столб снежинок поднялся над домиком и закружился в танце. В самом домике светилась единственная витрина, та самая, возле которой они стояли. Элли готова была поклясться, что на секунду через эту витрину она увидела крошечные копии себя и Дэнни, которые заворожённо смотрели на копию снежного шара.
Оторвавшись от своего подарка, она ещё раз окинула магазин взглядом и позвала продавца:
– Гэр Зебастьян! Вы тут?
Никого, лишь ритм от шагающего метронома: тик-так, тик-так.
Гнетущая тишина навевала тревогу.
– Где все? – тихо спросил Дэнни.
– Понятия не имею, – ответила Элли. – Но знаю то, что нам в очередной раз подарили всё это, а деньги брать не планируют. Так поступать нельзя, а прятаться – нечестно!
Тут она вспомнила, что в пакете лежит ещё и конверт. Элли раскрыла его и достала письмо, написанное размашистым почерком. Некоторые слова были с грубейшими ошибками, увидев которые она поморщилась, взяла со стола ручку и, пока читала, стала вносить исправления.
Уважаемые Дэнни и фрау Элли!
Простите, что не смог вас сегодня принять лично. Мне пришлось отлучиться по срочному делу. Надеюсь, вам понравились небольшие рождественские сувениры, которые, я рассчитываю, вы примете со спокойным сердцем.
В конверте вы найдёте карточку музыкального педагога гэра Корелли, он сам попросил вам её передать. Насколько я понимаю, он готов взяться за обучение моего юного друга. От себя скажу: это уникальная возможность, не стоит от неё отказываться.
Перевернув страницу, Элли увидела продолжение. Хотя, когда она брала листок в руки, ей показалось, что на обратной стороне ничего нет.
Как я уже говорил, сегодня мне пришлось отлучиться по очень важному делу. У меня огромная просьба: вы можете завтра зайти ко мне в лавку в это же самое время? Мне потребуется ваша помощь. Речь идёт о Мире Музыки.
Элли посмотрела на часы: они показывали время закрытия музыкальной лавки.
– Как он узнал, что мы придём? – удивилась она.
Внизу страницы располагалась не менее размашистая подпись Зебастьяна. Исправив все грамматические ошибки, Элли улыбнулась.
– Вот так гораздо лучше, – удовлетворённо произнесла она.
– Мама, что там написано? – поинтересовался Дэнни, который всё это время разглядывал снежный шар. Его внимание приковала светящаяся витрина.
Элли прочла ему письмо.
– Нам обязательно завтра нужно прийти, – заявил мальчик.
– Но, Дэнни, завтра же канун Рождества. Вечером нам будет некогда, мы должны заниматься домашними делами.
– Думаю, гэр Зебастьян не пригласил бы нас сюда по пустякам, тем более что он просит о помощи. Это касается Мира Музыки. Вдруг там случилось что-то серьёзное?