Страница 29 из 38
Медведь съел карасей, которых оставил Григорий. Вдохнул воздух, почуял незнакомые запахи и ушел восвояси…
Часть вторая
Желтые розы
Ритка была самой маленькой девчушкой в интернате. Этот интернат включал в себя и функции детского дома в силу разных обстоятельств. Маленькая, беленькая, со светло-каштановыми волосами и темными большими глазами, она вызывала умиление воспитателей и старшеклассников. Мальчики и девочки жалели ее, потому что она оставалась в субботу, тогда как они уходили к своим семьям. Впрочем, таких, как она, в классе было трое. Но к тем двоим девчонкам все относились почти равнодушно, они были какими-то невзрачными и не требовали к себе снисхождения своим видом.
Она была заводилой в играх. Умела делать из обычного пластилина красивую посуду, разных диковинных зверушек, кукол. Девочки с охотой играли с ней в семью. Вместе с тем она могла играть в интересную войну с мальчишками. Мальчишек в классе было много, и остававшихся в субботу в интернате было шестеро: в два раза больше, чем девчонок. Но их в игре объединяла Ритка. Она брала завалявшийся старый атлас старшеклассников и вела всех завоевывать почему-то неведомую Африку, куда нельзя было ходить детям. Может, оттого, что она ненавидела прожорливых крокодилов и страшного разбойника Бармалея, которых не видела никогда.
Однажды зимой Гриша проходил мимо интерната и увидел ватагу сверстников, которые играли во дворе. Его окликнул знакомый по летним играм – Митька:
– Гриша, иди сюда! Мы играем в войну! Идем в Африку воевать!
– В Африку? Это где?
– Ритка покажет на карте. Она знает, где эта Африка.
И он был вовлечен в эту игру с интересной страной Африкой, где жили черные полуголые люди, росли деревья с очень большими листьями, собранными в пучок. Ритка показывала маленькими пальчиками то место, куда они должны были идти и сражаться с неведомым врагом под названием «фашисты». Фашисты стреляли в них, и они «умирали». Их подхватывали девочки-санитарки и тащили закапывать. Некоторые становились «ранеными»: их клали на кровати из снега и «лечили». Грише нравилось быть «мертвым». Его закапывали в снег возле столба, закрыв лицо шарфиком. Затем стояли немножко в «скорби и печали» и откапывали обратно. Так продолжалось несколько раз. Гришу откапывали, потом уставали и говорили, что он слишком часто «умирает».
Так он познакомился с Риткой, смешной девчушкой с рыжеватыми волосами. Ее маленький прямой носик и маленькие подвижные пальчики вызывали у него какой-то дикий восторг умиления. Он жаждал уже видеть ее каждый день и слушать ее смешные, абсурдные суждения. Гриша был не единственным ее поклонником. Мальчики приносили ей старые открытки, спертые у старших сестер, картинки, вырезанные из журналов, чтобы заслужить ее внимание. Сначала это было тайное мальчишеское обожание, затем даже произошла драка с интернатскими мальчишками, которые всегда были с Риткой. Она ходила в окружении этих мальчишек с двумя своими подружками, за что воспитательницы дружно окрестили ее Королевой Марго.
Воспитательницы любили не только ее миленькую мордашку: они видели, что при ней не происходит никаких драк и насмешек, дети вовлечены в игру или в маленькую работу, все веселы и дружны. В субботу и воскресенье они отдыхали: пили чай в своей комнате, ели конфеты и печенье, которыми угощали и интернатских «домовых». «Домовыми» звали тех детей, которые жили в интернате до летних каникул. «Домовых» все жалели, даже дети. Они даже дарили Марго красивые ленточки, которые она почему-то часто теряла. Один такой «потерянный» белый бант хранился у Гриши.
Да, она была королевой маленьких мальчишеских сердец, они были готовы идти за нее в огонь и в воду. А она не знала про это. Просто думала, что мальчишек очень много, вот их и крутится очень много вокруг девчонок. Ритка взрослела, взрослели с ней и мальчишки. Игры стали другими, девчонки уже ходили отдельно.
Самой лучшей подругой Ритки была Варенька Понохова. Варенька тоже была маленького роста, во всем соглашалась с подругой, Ритка даже подшучивала над ней и называла Дадашкой. Она была «домовенком», а другая подруга была «местной». Ее звали Светой Андреевой. Света приносила из дома шоколадки, красивые конфетные обертки и картинки, даже детские журналы, из которых можно было что-то вырезать. Вот вся эта троица и начала выделяться из класса.
Они были ударницами учебы. Но не пели и не плясали в ансамбле, как другие девочки. И это, возможно, отделило их от других. Те ездили на гастроли, для них шили красивые платья, они ходили на репетиции. А троица шла вышивать, рисовать и читать книжки. Они становились уже неинтересными для мальчишек.
Интернат был восьмилетним, и после окончания все разлетались. Но некоторых интернатчиков оставляли в одной или двух комнатах для учебы в девятом и десятом классах. Они обычно были круглыми сиротами, и им некуда было идти. Родители или родственники умирали, когда они учились в интернате. Детдомы для них отсутствовали или были только до девятого класса. И пятнадцатилетним выпускникам приходилось туго во взрослой среде, в училищах и на работе без жилища. Сейчас только сиротам дают жилище и обеспечивают пособием по потере родителей. Тогда этого не было. И руководство интерната оставляло у себя выпускников-сирот с хорошим поведением и учебой.
В тот год Маргарита была одна. И ей было невыносимо больно в такие субботние дни. Варенька уехала в родное село. Света и Рита стали учиться в средней школе, после школы Света уходила домой, а Рита в интернат. Рита была более свободной и помогала воспитательницам, даже устроилась нянечкой на птичьих правах для вновь прибывших первоклашек. Она видела в них свое детство, когда ее привезли сюда после смерти матери. Все здесь было чужим, и ей было одиноко в душе. Она помнила, как плакала ночью от одиночества. Потом, когда умерла бабушка, вовсе осталась одна. У всех первоклашек в отличие от нее были отцы либо матери, которые в силу разных обстоятельств не могли ухаживать за своими детьми в будние дни. И они уходили по субботам домой. Воспитательницы и сердобольные нянечки давали ей то рубль, то трешку в месяц, на которые Марго покупала для себя что-нибудь или ходила в кино.
В тот день Рита сходила в кино, потом пошла ужинать. Нянечки были заняты своими делами, убирали комнаты воспитателей и умывальную. После ужина собиралась почитать книгу, но, проходя мимо одной из комнат, она остановилась…
В интернате девочек в пятом классе было всего двенадцать. Опять наступила суббота, и приехали родители. Маленькую озорную Римму забрал приехавший на коне отец. Она была душой компании. И Кыдане с Леной было вдвойне грустно расставаться с другими девочками. Сестры-близняшки Наташа и Надя ушли вместе со старшим братом, все кудрявые и беленькие. С робкой и красной от смущенья Галей сидела бабушка, такая бойкая старушка, и помогала ей собираться домой. К Светке с двумя длинными черными косами пришла мать в черной блестящей кожаной куртке. Она работала киномехаником. Молчаливая Варенька, смешливые двоюродные сестры Катя и Наташа Кириллины, худенькая Ольга, толстенькая Мила сели в кузов грузовика и счастливо улыбались вместе с другими интернатскими ребятами. Помахали весело на прощание.
Кыдана и Лена оставались в интернате каждую субботу, даже в осенние и весенние каникулы, безмерно завидовали им всем, уходящим к родителям, братьям и сестрам. Оставшись в огромной комнате одни, они сидели и читали книги, иногда, лежа на кровати, тихонько плакали. И как только уходили дежурные воспитатели, сдвигали рядом стоящие кровати и спали рядышком. И сейчас они лежали на своих кроватях и тихо всхлипывали, ощутив себя безмерно одинокими и заброшенными. Увидев Ритку в проеме распахнутой двери, они вытерли слезы и уставились на рядом лежащие книжки. Она сделала вид, что не заметила их нечаянных слез:
– Здравствуйте, Кыдана, Ленка! Что, скучно?
– Не, мы читаем.