Молчание

— А где все-таки Воронин? Где труп, наконец?

— Не знаю, Иван Сергеевич, я его мобильник два раза набирал: отключен или находится вне зоны действия сети.

— Ладно, разбегаемся пока, — вынес свое решение главврач. — Магамединов, как появится Воронин, дай мне знать.

Вся группа, кроме Инги Вацлавовны, оживленно болтая, покинула лабораторию.

— Максим, честно признаюсь, я в шоке от увиденного. Неужели эти агрессивные твари жили внутри живого человека? Я не могу поверить своим глазам.

— Я тебя прекрасно понимаю, Инга. Сам отойти от этого зрелища никак не могу. Впрочем, это второе необъяснимое явление, произошедшее в этой больнице. О первом я тебе сейчас расскажу, — произнес Максим Викторович.

И тут его взгляд упал на стол, где между хирургическими инструментами валялись две половинки от разломанной коробочки, которая еще сегодня утром висела на шее умершего больного.

Груше повезло. Федор Иванович лежал на свой кровати и тихо посапывал. Правда, небольшой помехой был Василий. Он сидел на стуле рядом со своей тумбочкой и очищал апельсин от кожуры. «Черт его знает, — подумал Виталик, — этого Василия, возьмет, да заржет, как лошадь в самый неподходящий момент. Ненадежный товарищ».

Груша кинул косой взгляд на Василия, улыбнулся ему и достал из кармана мобильный телефон.

— Сфотографирую я нашего деда на память, пока он спит, — произнес Виталик непринужденным голосом и щелкнул деда несколько раз.

Василий скривился, как будто увидел какую-то мерзость.

— Я ж говорил старикану, что ты дедофил, а он мне не верил.

Груша сел на кровать.

— Да, пошел ты знаешь куда… со своими шуточками.

— Не знаю и знать не хочу! — крикнул Василий, вскочил со стула и вырвал из рук Груши мобильный телефон. — Дай, гляну, что тебя так сильно возбуждает?

Василий уставился на экранчик мобилы и округлил глаза.

— Боже мой!! — взвизгнул он. — А я тебе не верил!!

Груша внимательно посмотрел на Василия: не шутит ли тот. Взгляд у Василия был очень напуганный.

— Дай, я сам гляну! — Груша вырвал мобильник из рук приятеля и взглянул на экран. Лицо спящего Федора Ивановича — вот и все, что там было.

— Вот же ты козел, Васька! — возмутился Груша.

Василий в ответ расхохотался.

— Я, может, и козел, — сказал он сквозь смех, — но ты бы видел свою рожу две минуты назад.

В одиннадцатую палату урологического отделения поступил хилый сутулый юноша невысокого роста, бледный, как сама смерть. Волосы у него были длинные, тускло-каштановые, а глаза — узкие, карие. Любой, кто видел этого юношу, сразу понимал, что он болен какой-то тяжелой болезнью, которая истощала его.

Он, ни с кем не здороваясь, занял свою кровать, достал из черного пакета толстую книжку и начал ее читать. Андрей, Олег Олегович и Александр Евгеньевич переглянулись. Андрей встал, подошел к юноше и присел на край его кровати.

— С чем поступил, парень?

— Камни в почках, — охотно ответил ему тот.

— Как тебя зовут?

— Егор.

— А меня Андрей Васильевич, можно просто Андрей. Я работаю слесарем на пивзаводе. Что такое интересное читаешь?

— Солженицына. Раковый корпус.

— Интересно?

— Только начал читать.

— Мы тут в карты на деньги играем. Хотели тебя попросить, что бы ты нас не сдал.

— Не переживайте, не сдам.

— Если хочешь, можешь к нам присоединиться.

— Отстань от малого, — прошептал Александр Евгеньевич. — У него и денег-то, наверное, нет.

— Почему нет. Есть у меня деньги, — обиженно произнес Егор. — А во что вы играете?

— В основном, в покер. Иногда в тысячу, — объяснил Олег Олегович. — Присоединяйся, если не боишься.

— А какая начальная ставка?

— Сто рублей.

— Раздавайте, пару раз сыграю, — храбро заявил Егор.

Через два часа напряженной игры Андрей, Олег Олегович и Александр Евгеньевич остались без денег. Такого финала никто из них не ожидал. Каждый из них думал, что чуть-чуть разбогатеет за счет сопляка, который, как им показалось, и играть-то толком не умеет. Но в результате дошло до того, что они пацаненку проиграли все свои деньги.

— Где так хорошо научился играть? — спросил Андрей.

— Неважно. Давайте договоримся, мужики. Я расскажу вам несколько интересных историй. И, если вы их дослушаете, не перебивая меня, я верну каждому его деньги.

— И тебе это надо? — удивленно спросил Александр Евгеньевич.

— Мне надо, — улыбнулся Егор. — Я знаю, что просто так вы меня слушать не будете. Скажем, я покупаю у вас ваше свободное время для того, чтобы рассказать несколько историй. Обещаю, скучно не будет.

Андрей похлопал Егора по плечу:

— А ты добрый парень, и поступок твой — благородный.

— Только от вас требуется запастись терпением. Когда я вам скажу, что я рассказал все, что хотел, только тогда вы можете считать, что отработали свои деньги.

— По рукам! — хлопнул по маленькой ладони Егора Андрей. — Я готов слушать.

— И я готов, — согласился Александр Евгеньевич.

— Не тяни резину! — рявкнул Олег Олегович.

— Представьте, мужики, что давным-давно на заборе, окружающем эту больницу, — начал свой рассказ Егор, — образовалась ледяная, с какой-то синевой, пленка. Металлическая сетка забора буквально светилась благодаря ей. Входные ворота и калитки на обоих проходных медленно стали закрываться, а когда они закрылись полностью, то защелкнулись и электронные замки, их заклинило из-за проникшей внутрь механизмов ледяной пленки. Люди, которые собирались войти на территорию больницы или выйти за ее пределы, столпились у ворот с обеих сторон. Периодически возникающие вспышки яркого синего света начали больно резать им глаза, заставляя их отступить от забора. Среди несчастных, попавших в эту ситуацию, нашлись те, кто не только не отступил, но и попытался пролезть через забор. Все они приняли смерть, так и не поняв причины ее…

Мужики, которые слушали Егора, переглянувшись, улыбнулись друг другу. И один из них покрутил пальцем у виска, мол, гляди, парень-то этот немножко не от мира сего.

Круглова, лежа на диване, увидела, что кто-то стремительно приближается к ней с острым железным молотком, собираясь ее ударить. Она попыталась вскочить, но ее будто пригвоздило к дивану. Удар был настолько сильным, что она не успела почувствовать боли. Женская рука с длинными накрашенными ногтями впилась в кожу ее головы, проникла сквозь разломанные кости черепа и стала выгребать из черепной коробки все ее содержимое.

Кровь растекалась по подушке. Мозги, чем-то похожие на сопли, валились на пол. Но глаза у Кругловой при этом почему-то не закрывались, она видела и осознавала все то, что происходило с ней. А потом вдруг нахлынула нечеловеческая боль….

Елена Степановна закричала и проснулась вся в мерзком холодном поту. Сердце бешено билось в ее груди, и она с трудом поверила, что это был всего лишь сон. Голова разрывалась на части. Круглова еле оторвала ее от подушки и схватилась за нее руками. «Боже мой, как мне надоели все эти кошмары и во сне, и наяву, — с горечью подумала она, — неужели я потихоньку схожу с ума?»

Как могло так случиться, что она — совершенно здоровая женщина — вдруг стала видеть какую-то мистическую нереальную девушку в черном платье с вороном на плече? Интересно, если все это паранойя, неужели она, Круглова, создав в мозгу образ девушки, сама разогналась и стукнулась головой об стенку? Елена Степановна представила себе это, и кожа ее покрылась мурашками.

Перед ней стала очень серьезная диллема: или все рассказать близким, или же попытаться разобраться во всем самой. «Ты сошла сума! Ты сошла с ума! — издевался над ней ее внутренний голос. — Поздравляю! Доработалась, дура, до галлюников. Ну, ничего, со всеми бывает, ты только не расстраивайся».

Круглова встала с дивана, подошла к умывальнику и умылась холодной водой. Закрыла кран и решила, что первое, с чем ей необходимо бороться, так это со своей тревогой.